Пес. Боец - Константин Калбазов

– Вы уж простите, ваша милость…

– Ты погоди отказываться. Иди домой, с Анной посоветуйся. Народ поспрашивай, себя послушай. А тогда уж и отказываться будешь. Только знай, что обмана с моей стороны нет никакого. Я ведь наемник бывший, а у нас просто так, на слово, ничего не делается. Каждому, перед тем как на новое место ехать, я отпишу грамоту на дом. Вот такие дела. Анна твоя сможет ткачихой работать, это не прачка, заработок куда как выше. Старшенький уже сейчас сможет пряжу выделывать. Сможет-сможет, не сомневайся, у меня один выдумщик есть, так он такую прялку сделал, что и малец управится.

– Ну дык я пойду… Подумаю.

– Подумай, Джим. Обязательно подумай.

– Вот вы где, ваша милость! Я уж переживать начал.

Бросив укоризненный взгляд на беглянку, Брук легко скользнул из седла на землю. Весь его вид указывал на то, что не будь молодая особа его госпожой, ей досталось бы от всей его широкой души. Но с другой стороны, на лице угадывалось облегчение, испытанное им при обнаружении пропажи. Тут ведь какое дело. Мало того, что он как личный телохранитель нес ответственность перед самим королем Джефом, так ведь есть еще и барон Авене. Тот, правда, ничего такого не говорил, только пожелал счастья Бруку и его будущей жене, но ни для кого в сотне не было секретом, что отношение барона к знатной молодой особе совсем даже не обычное. Потому и приглядывал наемник за Аделью весьма бдительно. Сотник для него не чужой человек, он соратник, с которым вместе кровь проливали. Но как этого добиться, когда баронесса своевольничает?

Обычно у нее подобные номера не проходили, разве что в самом начале, когда Брук только появился. Воины из ее сопровождения робели перед ней, выказывая всяческое почтение и боясь препятствовать ее капризам. С Бруком все оказалось иначе. Невзирая на все протесты, он заставлял госпожу повиноваться своей воле, если чувствовал, что очередная проказа может оказаться чреватой последствиями. Никакие угрозы не имели на него действия.

Причин такого вольного поведения было две. Первая заключалась в том, что их знакомство состоялось в тот момент, когда баронесса Гринель являлась пленницей наемников, а Брук был ее личным охранником. С самого начала она имела возможность воздействовать на него уговорами или обаянием, коего у нее было в избытке. Но очень скоро сотник объяснил парню, что не стоит поддаваться на подобные уловки. Так что кое-какая закалка и привычка в общении с Аделью у него имелась.

Вторая причина сейчас находилась в замке и ждала возвращения беглянки и телохранителя. Баронесса, как и обещала, не стала противиться браку наемника и своей верной служанки, но при одном условии: та должна была остаться при ней и после свадьбы. Ну а коли уж так вышло, то и Бруку нашлось занятие. Он стал первым и пока единственным телохранителем и личным воином молодой баронессы. Так вот, ему до коликов не хотелось получить взбучку от супруги, которую он любил всем сердцем, а оттого и на шее у себя позволил угнездиться окончательно и бесповоротно.

Король Джеф Первый был категорически против такой вольности баронессы. А уж когда узнал, при каких обстоятельствах этот пройдоха попался на глаза дочери… Брука едва не арестовали. Нет, не за те деяния, которые имели место в недавнем прошлом, – тут все по законам войны и обвинить наемника не в чем. Но, как говорится, был бы человек, а причина всегда сыщется. Король никак не мог простить пленения своей дочери.

Однако в вопросе с наемником Адель проявила стальной характер. Возможно, основанием для заступничества послужило то, что между ней и Джефом Первым имелось давнее, скрытое от посторонних глаз противостояние. Все, чего хотела девушка, – чтобы король признал ее дочерью. Не во всеуслышание, но хотя бы наедине. Король всячески противился этому, неизменно называя ее баронессой и всем видом показывая, что она только его воспитанница, как и несколько других дворянок.

А возможно, дело в том, что в окружении Адели появился второй человек, который предан ей, а не королю. Во всяком случае, ей хотелось в это верить. Но, не полагаясь только на веру, она делала все возможное, чтобы заполучить наемника целиком и полностью, даже если для этого приходилось поступиться какими-то мелочами. Плату он получал не от короля, как остальные воины, а лично от нее. Разумеется, доходы баронства уходили в казну, ведь Адель была под защитой короны, но кое-какие средства выделялись и лично ей. Ограничив некоторые свои траты, она смогла выделить сумму для жалованья одному воину. Брук просто не мог этого не оценить. Подпись на его договоре найма поставила баронесса Гринель, и обязательства он имел лишь перед ней. У наемников тоже есть свои понятия о чести, замешанные на деньгах и обязательствах, но это подчас куда крепче врожденной дворянской.

Прошло время, и король поостыл, практически позабыв о Бруке. В конце концов, была война со всеми вытекающими «прелестями». А вот то обстоятельство, что наконец нашелся тот, кто мог урезонить строптивицу, не могло не радовать любящее отцовское сердце. Хоть он и показывал баронессе всем своим видом, что не собирается выделять ее среди прочих, на самом деле это было не так.

Сегодняшний побег от телохранителей стал возможным вовсе не потому, что наемник ослабил бдительность. Причина была самой банальной. Брука просто не оказалось в замке Гринель, располагавшемся неподалеку от Клеве, столицы Памфии. Ему стало известно о прибытии туда каравана из Авене под охраной его бывших соратников. Едва прознав об этом, он выпросил себе пару дней выходных, чтобы пображничать с товарищами.

Не сказать, что Римма осталась довольной этим обстоятельством, но все же сильно противиться не стала. Дело не в том, что она была против дружеской попойки, ее тревожило то, что могло последовать дальше. При трактирах, особенно при тех, где собираются наемники, всегда хватает шлюх. Ну и какой женщине это может понравиться, будь муж хоть трижды богом для своей жены?

– Ну и стоит ли так переживать? Мы же находимся в нескольких милях от столицы, – задорно улыбнувшись, возразила Адель и не думая подниматься с поваленного дерева на берегу реки. Это место она облюбовала уже давно. Когда ей удавалось ускользнуть от охраны, она любила посидеть здесь, любуясь великолепным видом на реку и противоположным берегом. Здесь можно без помех предаться думам, не ощущая давящих стен замка или постороннего присутствия.

– Помнится, когда вас захватил один наемник, вы были в не менее безопасном месте.

– Брось. Ты же знаешь, что тогда была война, а он и понятия не имел, кого именно схватил.

– Ну, насчет незнания барона Авене я бы не был столь категоричен. Поверьте, если бы он знал, кто именно угодил к нему в руки, то нипочем так просто не расстался бы с вами.

– Только поэтому? – лукаво улыбнулась Адель.

– Барон очень щепетильно относится к вопросам найма, а тогда он состоял на службе у короля Несвижа, к тому же уже был его вассалом, – вполне серьезно ответил наемник. – А потом, кто сказал, что в Памфии перевелись разбойники?