Каникулы бога Рандома 3 - Дмитрий Дубов

А уже к вечеру мы собрались в ресторане «Белуга», считавшимся чуть ли не самым элитным заведением Москвы. Опять же повезло, что мы заказали столик заранее, потому что вечером тут уже яблоку было негде упасть. А те столики, что оставались свободными, были зарезервированы.

— Что-то грядёт, — сказала Силикона, прожевав жирный кусок севрюги.

— В смысле? — переспросил я, возвращаясь взглядом к ней.

До этого я рассматривал место, в котором мы собрались, и мельком людей вокруг. И, если к помпезному залу ресторана с изящной лепниной, излишней позолотой и шиком в каждой складке, неважно, где она: на шторе, одежде официанта или салфетке, вопросов не было, потому что он выглядел ровно так, как и должен был, то люди удивили. Несмотря на то, что как минимум двое из нас резко выделялись на фоне всего привычного, люди не глазели и не показывали пальцем. Касались мельком взглядом нашего столика, но и не более. Впрочем, ровно также, как это делал я.

А, между тем, огромная зелёная орчанка в довольно смелом одеянии и волкодав, стоящий на ладони, — это действительно зрелище для непривычного глаза феноменальное.

И тут двери ресторана отворились, и в них вошла сверкающая графиня Зубова, везущая перед собой инвалидную коляску с каким-то стариком. Держался тот весьма важно, но не вызывающе.

— Ого, — выдохнул вдруг Пожарский, сидевший по левую руку от меня. — Илья Сергеевич⁈ Невероятно!

— Вы знакомы? — спросил я, кивая при этом графине.

— Ещё бы нам быть не знакомыми, — усмехнулся Пожарский, вставая и приветствуя старика. — Это же Илья Сергеевич Гагарин, дед Алексея.

Тут уже и я подпрыгнул, кивая старику.

— Предупреждать же надо!

* * *

Место для Зубовой и Гагарина оказалось забронировано прям рядом с нами, поэтому нам не пришлось нарушать спокойствие посетителей сверх меры.

Но я, как всегда, оказался под впечатлением от темперамента графини.

— Так-с, нам игристого вина, водочки ледяной, блинов с белужьей икорочкой, осетра вот этого и оленинки в брусничном соусе для начала, — она перевела взгляд с меню на официанта, который принимал заказ с совершенно невозмутимым лицом. — И побыстрее, пожалуйста, — добавила Жозефина Павловна. — Мы с графом Гагариным отдыхать изволим.

И тут она повернулась ко мне и широко улыбнулась.

— А вы тут по тому же поводу, что и мы? — поинтересовалась она. — Смотрю, всей своей шумной компанией прибыли.

— Да, — кивнул я, понимая, что действительно рад видеть эту зажигательную старушку, — меня на собрание дворянства вызвали, а друзья решили составить компанию. В конце концов, не каждый день в Москве бываем.

— Это правильно, — согласилась Зубова, поворачиваясь к своему спутнику. — Это я одобряю. Познакомьтесь, если ещё не знакомы — граф Илья Сергеевич Гагарин. Добрейшей души человек, хоть, между нами говоря, столько народу сгубил в казематах, м-м.

— Ну это ты сейчас наговоришь, Жося, — смеясь, заметил он и протянул мне руку. — А вас, как я помню, Игорь Туманов зовут, так?

Впрочем, в том, что моя персона была ему известна, ничего удивительного не заключалось. Но в его глазах я видел, что знает он гораздо больше, чем говорит. Однако, раз с графиней Зубовой они общались запросто, как люди, знающие друг друга сотню лет, беспокоиться не стоило.

— А что у вас с волкодавом случилось? — поинтересовалась Жозефина Павловна, когда этикет был соблюдён. — Такая кроха, но он же взрослый, да?

— Взрослый, — кивнул я, специально говоря громче, чем это требовалось. — Только вот не по уму. Неудачно выпил с феями, результат налицо. Точнее, на лице.

— С настоящими феями? — изумилась Зубова, раскрыв глаза. — Вы, я смотрю, не устаёте находить приключения на свой центр равновесия.

— Ну так, — я развёл руками, показывая, что это вообще стиль жизни. — Вы же слышали про летающий остров?

— И про остров слышали, и про гномов, — графиня сложила руки на груди и закатила глаза. — Всей страной следили, как вы из-под лавины откапываться будете. Даже спорили, откопаешься или нет. Я, кстати, сто рублей на тебя поставила, потому что ты из тех людей, которых, даже если послать, они вернутся отдохнувшими и с прибылью. Так что я в который раз сорвала на тебе не хилый куш. Благодаря Рандому, конечно.

— А мадмуазель Селина у вас тоже прям знаменитость, — вставил Гагарин-старший. — Только сегодня про неё по телевизору смотрел. Молодец — она, не унывает, хоть и вдали от родных пенатов.

Я хотел сказать, что он даже не представляет, насколько прав, но сдержался.

— Она — очень сильная личность, — ответил я нейтрально, насколько это возможно.

— Слушайте, а чего вы так скучно сидите? — спросила Зубова и покосилась на Гагарина-старшего. — Скажи, прямо уныло.

— Да, не то чтобы, — ответил тот, усмехнувшись.

— Знаете, что, — я притворно состроил недовольную гримасу, — нам бы между нашими приключениями хоть немного скучно посидеть. А в остальное время нам так весело, что обхохочешься.

— Э, не, — она отмахнулась от меня, — и слушать ничего не желаю! Илья Сергеевич, — она обернулась к своему спутнику. — Вы же помните, как мы гуляли? Медведи, балалайки, цыгане?

— Конечно, помню, это я потом на скучную работу пошёл и старался этого больше не делать, а уж нашу юность, моя дорогая, я помню хорошо! — он подмигнул Жозефине Павловне, и она захохотала, привлекая внимание других столиков.

Впрочем, все, в основном, улыбались, а не хмурились.

— Так, может быть, тряхнём стариной? — предложила Зубова, подмигивая в ответ. — Засыплем тут всё своим песочком?

— Медведи? — мечтательно переспросила Кьяра.

И в этот момент я понял, что ситуация полностью выходит из-под контроля. Раз за дело взялись эти старички, остановить их будет невозможно.

— Поддерживаю, — согласился Илья Сергеевич. — Тем более, может, в последний раз. Кому звонить?

— Звони Радо Золотому, — ответила ему Зубова, с азартом опрокидывая в рот запотевшую рюмку водки. — Ещё лет пятьдесят назад он был лучшим. А потом я не следила.

Но оказалось, что Радо уже давным-давно кормил червей, а заправлял всей организацией веселья для аристократов его внук Лачо Блистающий. И не успели мы как следует обсудить наши приключения, как через полчаса после звонка в зал ресторана ворвалась шумная