Соло на троих - Ника Сафронова

Стоило мне запеть – как зал взорвался аплодисментами. Все свистели и подвывали мне в такт: «Если в сердце живет любо-о-овь»…

В конце песни я вторично сорвала бурные овации и, довольная, плюхнулась на место. Гарик уже смешивал ром с газировкой.

– Ты – звезда, однозначно, – глядя на меня влюбленными глазами, сказал он.

– Считаешь?

– Угу. Не получится с рекламой, будем пропихивать тебя на эстраду.

– Хорошая мысль! Мне уже на похороны себе пора откладывать, а ты говоришь на эстраду.

Гарик засмеялся.

– Ладно, давай, вздрогнули! – он поднял бокал.

Мы выпили. Я сразу смекнула, что от ямайского рома уеду куда дальше, чем на Ямайку. И это еще в лучшем случае. В худшем – Гарику придется тащить меня на себе.

Так в конечном счете и вышло.

Но пока еще лицо моего собеседника не двоилось. Мы сидели, крепко сцепившись руками и гадко хихикали, высказываясь в адрес поющих. Потом пошли танцевать.

И вот тогда-то, во время танца, и произошел коренной перелом в наших с ним отношениях. Я четко поняла, что не хочу быть просто его другом. А он понял, что вообще не хочет быть ничьим другом, а хочет быть гигантом любви. Окружающим, впрочем, это в глаза не бросалось. Ну, подумаешь, целуется какая-то парочка под шумок. А для меня это было как откровение! Гарик… да вдруг так сильно меня возжелал! Пришлось слегка отстраниться…

В тот вечер по известным причинам ничего так и не выгорело. С утра я проснулась с острой головной болью и мыслью о том, что женский алкоголизм неизлечим. Ничего более подходящего, чем анальгин, у меня не нашлось. Приняв две таблетки, я сразу начала собираться на преобразовательный марш-бросок. Прежде всего нужно было отыскать визитную карточку «голубого стилиста». Еле нашла. Позвонила.

– Заранее надо предупреждать! – вспылил капризуля.

– Понимаете… – я перевернула визитку, – понимаете, Валерий, я только поздно ночью узнала, что приглашена на коктейль-вечеринку. Там будет очень много знаменитых людей. Помочь можете только вы. Может быть, все-таки войдете в мое положение? Моя благодарность не ограничится одними словами, поверьте мне…

– Ладно, хорошо, – быстро, но нервно отреагировал стилист, – к трем! – и сбросил мой телефон со счетов.

Потом я позвонила Гарику.

– Привет, ты помнишь?

– О чем? – что-то жуя, осведомился Гарик.

– Как о чем? О том, что мы с тобой идем сегодня на встречу!

– О, й-о-о… забыл! Слушай, я никак не смогу сегодня!

– Да ты что?! – я едва не выронила телефон из рук. – Ты что такое говоришь-то?

– Ладно, ладно, пошутил, – поспешно сказал Гарик, очевидно сообразив, что меня вот-вот хватит удар. – Где и во сколько?

– Блин горелый! Тоже мне, шутник выискался! Без пятнадцати пять на «Краснопресненской»!

– Заметано!

После всего мне оставалось только разобраться с финансами.

Я вынесла на свет божий свои запасы, в которые также входила и нычка от Толика. Сотню долларов сразу отложила на хлеб насущный, благо еды мне много не требовалось. А бытовая химия имелась в достатке.

Стала рассуждать. Что мне нужно купить? Новый плащ, обувь (желательно туфли)… пару блузочек, пару штанов, юбку, аксессуары… Вау! Да на это же уйдет целое состояние! Такой суммочкой не отделаться… Сокращаем.

Туфли, плащ, юбка, блузка… м-м-м… духи! Пожалуй, все.

Я сгребла деньги, распихала их по разным отделениям сумочки, как меня научили. Собралась и поехала по бутикам.

Мне повезло. В одном из магазинов попалась очень милая, обходительная продавщица, которая именовала себя не иначе как топ-менеджером. Она провозилась со мной битых два часа, но подобрала все. Как говорится, до последней булавки.

Меня стало просто не узнать. Этакая стильная акула в черном.

– Вы посмотрите! – радовалась топ-менеджер. – Черный цвет просто создан для вас!

– А не мрачновато? – спрашивала я, вертясь перед зеркалом. Хотя сама видела, что придраться не к чему. Особенно эффектно смотрелись ножки из-под укороченного плаща.

– Что вы! – моя имиджмейкер едва не задохнулась от возмущения. – Самое то, что надо! Даже не выдумывайте!

На этой обнадеживающей ноте мой поход по магазинам был завершен. Таскаться с огромным пакетом, напичканным старой одеждой, было неудобно. Да и на встречу идти не солидно, поэтому я решила на полчасика заскочить в офис. Оставить пакет, а заодно разузнать, как там идут дела.

На работе сидела только скучающая Полина. Даже не столько скучающая, сколько подавленная. Глаза на мокром месте, хлюпающий нос немного припух.

– Ну привет. По ком скорбим? – сразу с порога спросила я.

– Привет, зайчонок, – грустно отозвалась Поля, даже не обратив внимания на мой ошеломляющий внешний вид.

Я с обеспокоенным видом подошла к ней, потрясла за плечо.

– Эй, что у тебя за настроение такое?

– Ох, Оксаночка, как мне плохо!.. – на одном всхлипе произнесла Поля. Не выдержала, закрыла лицо руками и разревелась.

Все ясно! Фармацевты продолжают выводить из строя лучших рекламных агентов. Я со вздохом уселась напротив подруги. Подпихнула пакет ногой под стол.

– Может, водички?

– Ох, как мне плохо, – упрямо мотнув головой, повторила Полина. – Что же это за наказание такое?

– О Господи! – не выдержала я. – Выкладывай, что у вас с ним?

– Ничего, в том-то все и дело. Пока в больнице лежал, каждый день виделись, а стоило выписаться – и я стала не нужна. Ни разу еще не встречались! – бедняжка уже начала икать, очевидно, рыдала не первый час. – Всегда звоню только я. Он – никогда. Да еще взял моду повышать на меня голос. Все допытывается, чего я от него хочу… А то непонятно!..

– Ну, значит, не наседай на него! Прекрати звонить! – я встала и все-таки налила ей кипяченой воды. – На, выпей и успокойся! Лихоборский не стоит того, чтобы ты из-за него убивалась.

Поля просморкала свой многострадальный нос. Сделала из чашки глоток. И продолжала так, словно не услышала ничего, заслуживающего ее внимания.

– Вчера договаривались с ним, что, может быть, пообедаем где-нибудь вместе. А сегодня звоню, он будто первый раз об этом слышит. Как напустится на меня: «Оставь меня в покое! Я тебе ничего не обещал!..» и все в подобном тоне… – убитая горем женщина снова жалобно всхлипнула.

– Деспот! – сказала я.

Глубоко в душе мне было жаль Полину. Но если покопаться еще глубже, там обнаружилось бы столько злорадства, что хоть святых выноси.

Поля, заметив мой сарказм, расстроилась еще больше.

– Тебе бы все иронизировать. Совсем не умеешь утешить!