Своя-чужая жизнь, или Верни мою любовь - Алена Винтер

– Женя, что происходит? – спросил Виноградов, видя, что та готова разрыдаться.

– Не трогай меня, – сказала Женя и прошла в гостиную, из окон которой хорошо просматривался двор.

Она прижалась лбом к стеклу и посмотрела вниз, пытаясь разглядеть огоньки отъезжавшей машины. Потом повернулась к Артему, тихо стоявшему позади нее, и, проглотив слезы, сказала:

– В моей жизни случались ситуации, когда я стояла перед мишенью, видела цель и готовилась выстрелить. Я была спокойна и уверена в себе. Мне сопутствовала удача, потому что ветер дул в нужном направлении, рука не дрожала и я не чувствовала усталости. Но я смотрела на цель и понимала, что не попаду. Представь! Стреляю – и промахиваюсь. Потом еще раз – снова мимо. Казалось, все обстоятельства были в мою пользу, но что-то упрямо говорило мне, что я проиграю. Так и сегодня. Я чувствую проигрыш, Артем. Называй это как хочешь: предчувствием или нагнетанием нервозности. Это не имеет значения, так как результат будет таким, каким я его и предполагаю.

– Тетя Фира одолжила тебе на время свою интуицию? – попытался пошутить Виноградов. – Не мучай себя. Вернется Анна, тогда и узнаем, насколько ты хороший экстрасенс. Может, мне поехать следом за ней?

– Ты знаешь, куда она уехала?

– Не думаю, что будет большой проблемой узнать адрес Юманова. – Виноградов потянулся за телефоном, однако Женя покачала головой.

– Дождемся… – Она вдруг прижала ладони ко рту и в ужасе расширила глаза. – А если Анна не вернется?!

– Субботина! – Виноградов встряхнул ее за плечи. – Прекрати каркать! Иначе я позову Фиру Айдаровну, и она вмиг отрезвит тебя.

– Тебе тоже достанется, – первая улыбка за весь вечер осветила лицо Жени. – Тетка не жалует тех, кто отвлекает ее от просмотра любимых сериалов. Так что будем справляться с моими тревогами самостоятельно.

– Как насчет бокала красного? – Виноградов галантным движением указал в сторону кухни.

– Два бокала белого и поцелуй.

– Давай поженимся, – внезапно предложил Виноградов и был поражен вырвавшимися у него словами не меньше Жени, застывшей у холодильника. – Погорячился, – добавил он и потряс головой, словно избавляясь от наваждения.

– Я выйду за тебя, – Женя, прихрамывая, подошла к нему и поцеловала. – Но фамилию оставлю свою. Не хочу, чтобы в сборной меня прозвали изюмом.

– Значит, Суббота тебе больше нравится? – В глазах Виноградова засветилось лукавство, сердце его радостно забилось. – Впрочем, не имею возражений. Напомни, – попросил он, разливая вино по бокалам, – когда я должен тебя поцеловать?..

* * *

Анна подъехала к дому Юманова и вышла из машины. Посмотрела вверх, мысленно определяя, где находятся окна его квартиры, и с разочарованием вздохнула. В них не было света, следовательно, Кирилл отсутствовал. Она еще раз набрала его номер и, в который раз услышав длинные гудки, отключила телефон. Потом прошла в подъезд и поднялась на нужный этаж, решив наверняка убедиться в том, что Кирилла нет дома. Дверь не открыли. Анна еще несколько минут постояла на площадке, потом спустилась во двор и присела на скамейку, решив дождаться его появления.

В напряженном ожидании прошел час, а Кирилла все еще не было. Анна с надеждой вглядывалась в каждую въезжавшую во двор машину и огорченно опускала плечи, видя, что они проезжают мимо или из них выходят незнакомые люди. Вечер был холодный, и она замерзла, зябко кутаясь в легкий плащ, потом усмехнулась своей забывчивости и побежала к машине, в которой можно было с комфортом дождаться возвращения Кирилла. Едва лишь Анна устроилась на сиденье и включила печку, как во дворе показалась машина, остановившаяся возле подъезда Юманова. Мотор затих, погасли фары, а вскоре показался и сам Кирилл. Он быстро направился к ступенькам, ведущим к двери.

– Кирилл! – позвала его Анна. – Постой!

Он растерянно посмотрел на нее и спросил:

– Что ты здесь делаешь? Зачем приехала? – В голосе его прозвучали грубые нотки.

– Пожалуйста, дай мне возможность объясниться. Может быть, мои слова смягчат тебя, и ты не станешь обращаться со мной как с ненужной вещью.

Во взгляде Анны было столько горечи, что Кирилл не выдержал и притянул ее к себе. Он хотел верить в ту искренность, которая была написана на ее лице, но еще больше желал обнять ее, почувствовать ее беззащитность, перед которой он не мог устоять.

– Прости, – прошептала Анна, с облегчением прижимаясь к его плечу.

– Идем, ты замерзла. Поговорим дома.

В квартире Анна задержалась на пороге, теряясь в догадках: как ей вести себя дальше и с чего начать разговор? Обстановку разрядил Кирилл.

– Ты голодна? – спросил он. – Проходи, – добавил он, с улыбкой осмотрев ее, замершую в нерешительности. – Так ты голодна?

– Нет, – покачала головой Анна, сняла плащ и обернулась, ища, куда его можно положить. – Но я не отказалась бы от чая, потому что действительно замерзла, ожидая тебя.

Кирилл спрятал плащ во встроенный шкаф и указал подбородком в сторону кухни.

– Моя мама говорит, что все серьезные вопросы нужно решать в этой комнате, – сказал он. – Кухня – главное помещение в квартире. В ней можно вести любые разговоры, и они никогда не приведут к ссоре.

Анна усмехнулась, вспомнив о том, что в квартире Субботиных кухонный стол являлся наиважнейшим стратегическим предметом, за которым составлялся общий план «боевых» операций, решалась судьбы Влада и Вероники, кроме того, в кухне тетя Фира составляла длинные списки покупок и, грозно восседая за столом, ругала Женю за непослушание. Сидя за этим столом, плакала сама Анна, находя утешение в объятиях старухи. Да, все самые важные события из жизни Субботиных обсуждались не в официальной гостиной, а в уютной кухне, где пахло ванилином и добротой. Кухня в квартире Кирилла показалась Анне холодной и лишенной душевного тепла. Но едва лишь она присела за стол и стала наблюдать за тем, как Кирилл заваривает чай, как настроение ее изменилось. Стало не так страшно, как вначале, появилась уверенность в том, что беседа сложится удачно.

– Говори, – сказал Кирилл, поставив перед Анной дымящуюся чашку, и она с наслаждением взяла ее в руки. – Прежде всего хочу знать, как мне к тебе обращаться? Я-то привык называть тебя Вероникой, может, стоит…

– Зови меня Анной, – перебила она Кирилла и начала свой длинный рассказ, который она репетировала по дороге.

Она рассказала о своем детстве, об отношениях с сестрой. Описала встречу с Владом и свои чувства к нему. Объяснила, каким был их брак, а также с горечью призналась, что ненавидела мужа в последние месяцы их совместной жизни. Анна говорила долго, лишь иногда делала паузы, чтобы смочить губы теплым чаем. Кирилл слушал, не задавая вопросов, которые, как он чувствовал, могут сбить ее с мысли или заставить замолчать.

Треснувшим голосом Анна описала его отпуск, поездку вместе с мужем в Грецию и рассказала, что произошло на острове. Кирилл не выдержал, поднялся с места и в возбуждении прошелся по кухне.