Чужое тело - Алексей Изверин

Деревенские кинулись в бега. К ближайшему замку, куда как раз направилась рыцарская конница графа Дюка. Семьи ушли, кочевники нагоняли. Эти остались прикрывать… И были дико удивлены, когда их начали рубить еще и рыцари Соединенного Королевства. Кочевники дальше не пошли, развернули коней.

Порубив кого успели, славные рыцари поспешно поскакали подальше от степняков, ведя в полоне женщин и детей.

Выжившие в сече крестьяне бросились в столицу за справедливостью. И нашли почему-то меня.

Говорили мы долго, принесли уже и лавки, и сидели мы на лавках. Какой-то ловкий подмастерье даже вытащил столик и водрузил на него кувшин с водой и легкую закуску, фрукты-яблоки, мелкие пирожки, зелень. Присел и мастер Виктор.

Один Седдик стоял, внимательно поглядывал на крестьян.

– Ваше высочество, не смел граф Дюка наших родных продавать, никак не смел. Наш новый господин мал еще, и он в замке, мы знаем, ваше высочество, что он бы никогда не стал нас продавать. Граф Дюка заставил, он…

– Тихо! – поднял я руку. Так, спокойно. Что имеем на входе. Крестьяне прогнали кочевников? Нет, это не начало. Раскладываем по полочкам. Сначала пришли кочевники и стали грабить. Граф укрылся в укрепленном замке с солдатами, носу наружу не совал, хотя налоги собирал. Крестьянам кочевники надоели, и они их прогнали. После этого королева-мать отправила туда рыцарей, чтобы наказать крестьян, взявших в руки оружие. Рыцари вопрос решили примерно, крестьян частью перебили, частью угнали в рабство, и заодно нашли графу нового «наследника».

Вот это здорово и хорошо придумано. Ай да граф Дюка, ай да сукин сын!

Наверное, последнюю фразу я произнес вслух.

– Мать графа Дюка звали графиня Нора, – сказал справа сержант так, словно это все объясняло.

– Ваше высочество, – напомнил о себе крестьянин. – Плохо нам. Эти, на конях, приходят, плати. Наш господин в замке с солдатами закрылся. Побили мы этих, сильно побили, не много ушло. Ты не подумай, ваше высочество, мы не воины… Нужда заставила оружие в руки брать. Эти больше не ходили. Приехали рыцари с графом Дюка. Они нас побили сильно. Семью мою взяли. И их семьи тоже взяли. Отпусти их, ваше высочество. Отпусти. – И крестьянин бухнулся на колени. – Именем Светлых богов просим!

Остальные тоже бросились на колени, уткнулись лицами в пол.

– Встать, – сказал я. – Стоя на коленях, горю не поможешь. Я подумаю, что можно сделать для вас.

– Ваше высочество…

– А ну назад! – Я оттолкнул крестьянина, который было намеревался поцеловать мне руку. – Не надо этих нежностей телячьих. Где содержат-то хоть, знаешь?

– На рынке. – Вздохнул крестьянин.

– На каком еще рынке? – в небо спросил я.

– На рабском рынке, ваше высочество. В порту, – сказал мне сержант.

– Так, откуда, почему не знаю?

– Это не самое приятное место в городе, ваше высочество. Я бы туда не стал ходить без серьезной охраны.

– Интересные дела. То есть ты хочешь сказать, что их продают?

– Да, ваше высочество, это так, – закивал староста крестьян.

– Вот дела. Децимал, я чего-то не понимаю. Почему это делают?

– Потому что они крепостные крестьяне, ваше высочество, – неохотно ответил Седдик. – Это такая же вещь, как конь боевой, посуда, мебель… Их можно купить или продать. Или просто поубивать. Как будет угодно господину. Их зовут «неимущие». Им ничего не принадлежит. Их тела, имущество и умения принадлежат их господину, а души принадлежат богам[13].

Я вспомнил, как сержант рассказывал про то, как продавал своих крепостных. Времена тут такие. Спартак-то, возможно, уже был, но Пугачева еще не было. И о том, что насильный труд неэффективен, еще никто не думал серьезно. Эффективнее труд тогда, когда за него платишь побольше, а потом на эти же деньги рабочие твою продукцию покупают[14].

– Так, понятно. Но почему семьи продают отдельно? Так можно?

– Можно, но не делается обычно[15].

– Понятно. – Я покачал головой. – Мастер Виктор. Мне нужен человек, который пойдет на рынок этот и выкупит семьи людей… Сколько это будет по деньгам?

– Два золотых в среднем.

– Ого, отлично… – Я как раз получил от матушки сотню. Дешево тут народ ценят.

– За человека.

Едва не выругался вслух.

– Так. Вы, трое. Сколько человек у вас там?

Крестьяне принялись считать, загибая пальцы и шевеля губами.

– Пять раз по десять и еще три.

– …нуться, – громко сказал я по-русски. Это же почти весь запас денег! Сотня золотых! А еще надо с сержантом обязательно расплатиться… Может просто не хватить этих денег. К тому же, спросит вот меня матушка-королева: «А на что ты эти деньги потратил?» И что мне ей отвечать? Прикупил себе немного крепостных, матушка… Так, поиграть, пусть мне домик построят или поле за замком распашут. Можно?

– Так, троица. – Поглядел на крестьян. – Ваших… Именно ВАШИХ семей там сколько? Ваших родных и близких? Ну, говорите давайте, что себе языки пооткусывали?

Начал говорить что-то младший, но старший прервал его, ткнув в бок:

– Ваше высочество, мы всей деревней решали. Как же так, как мы потом предкам и соседям в глаза глядеть будем? Когда встретимся в Светлых Чертогах? Вместе умирали, а теперь всех бросить?

Лучше б и не знал я всего этого, право слово.

– Добры вы молодцы, – сказал я всем троим. – Вы что, совсем с ума съехали? Или я тут что-то решаю? Могу вам денег дать. Выкупайте свои семьи, если получится.

– Проведи нас к королеве, ваше высочество! – нашелся крестьянин.

Сначала я хотел ему сказать, что дурак он глупый. Но передумал.

– Это сделает только хуже. Я в королевстве такие вопросы не решаю.

– Но вы же наследник! – завопил один крестьянин. – Вы же Королевской гвардии лейтенант!

– Это все давно не имеет отношения к делу. Бери деньги… – Я загреб половину кошелька. Потом подумал, выбрал мелочь из кошелька и отдал все. Если что, еще попрошу. – Иди на рынок, выкупай кого получится. Не получится всех, выкупай своих. Меня слушай.