Единственная для невольника - Татьяна Новикова

Мне жутко не хотелось его отпускать. До безумия. До озноба. Не хотелось оставаться одной. Не хотелось ждать чего-то неминуемого, что непременно обрушится на нас карающим мечом.

— Почему мы не можем пойти вдвоем?

— Потому что здешний сброд ненавидит магов, особенно боевых. Что до меня… я всего лишь раб, который обчистил свою хозяйку и свалил куда подальше, — он подмигнул мне. — Попытаюсь выменять кольцо на какую-нибудь непримечательную одежду.

И ушел, оставив меня дрожать от страха.

Только сейчас, отдышавшись и успокоившись, я осознала, что нос после падения хоть и не сломан, но свернут. Боль простреливала лицо, и кровь запеклась на губах темной коркой.

Сколько же ждать?..

Почему время такое медленное?..

Впрочем, Стьен вернулся удивительно быстро. Пустой. Без единой вещи.

Меня накрыло отчаянием.

— Ты не смог выменять нам одежду?

— Не смог, — он лукаво ухмыльнулся. — Зато я выменял нам возможность добраться до дома. Мисс Трозз, пройдемте к карете.

Та ожидала нас за углом. Это была телега-мусоровоз, в которую собирали помои со всего города и увозили на окраину города. Заваленная гнилью до краев. Воняющая так отвратно, что меня замутило, скрутило от тошноты.

— Нам туда, — кивнул Стьен. — Прости, выбора нет.

Одноглазый старик-мусорщик, довольно хмыкая, лопатой закапывал нас под килограммы отходов. Склизких. Липких. Облепляющих точно вторая одежда. Наружу торчало только лицо. Мне казалось, мы захлебнемся. Не выдержим.

Да только жить хотелось сильнее.

Мусорщик довез нас до улицы, в начале которой стоял дом моего рода, и уехал, не задав ни единого лишнего вопроса.

Если честно, я дико боялась, что стражники уже нагрянули к родителям, но никого не обнаружилось.

Неужели мы успели раньше?

Меня трясло от холода и страха, и только близость Стьена вселяла уверенность.

Пальцы коснулись колокола в виде волчьей головы, сжимающей в пасти молоточек.

— Здесь не подают, — покачала головой наша служанка, которая вышла к воротам.

— Ирма, это я… Алиса…

Она вначале не поверила, осмотрела меня скептически. А затем громко охнула и рванула в дом.

М-да. Первенец Инварра Трозза, его гордость, выпускник гимназии, боевой маг, на которого отец возлагал огромные надежды, стоял заляпанный какими-то помоями и источал аромат, от которого было впору повеситься.

Именно такой я предстала перед отцом.

— Алиса! — вскрикнул он и крепко обнял меня.

Вонючую. Грязную. Обессиленную.

* * *

Я бы с удовольствием помылась, ибо от нас разило как от протухшего мяса. Ещё и мама с сестренкой-Ольгой суетились под ногами, охали, всхлипывали, донимали вопросами. У меня закипал мозг, и всё сильнее хотелось, чтобы звуки утихли. Навсегда.

— Хватит! — рявкнул отец. — Алиса, за мной. В кабинет! Живо!

Он запер дверь на ключ, и только тогда я смогла облегченно выдохнуть.

Как же мне нравится отцовский кабинет. Стеллажи, набитые книгами, шкафы, полные зачарованных предметов. В углу, на рабочем столе были раскиданы магические амулеты, которые отец сам мастерил и настраивал.

Мы втроем расселись вокруг круглого стола для переговоров. Отец не обратил на Стьена никакого внимания — его собственный хранитель всегда был почти свободным человеком. Поэтому раб, который сидит не у ног хозяйки, а рядом с ней, его не смущал.

Впрочем, Стьен молчал, отдав мне главенствующую роль. Я рассказывала взахлеб, стараясь ничего не упустить: про нашу поимку, «договор» с мистером Оуэ и побег из тюрьмы. В двух словах обмолвилась про связку со Стьеном, которая и спасла наши шкуры. Не рассказала только о той части, в которой мне приписывали запретную связь с рабом.

Просто не смогла. Ибо это было правдой, а о таких вещах не говорят впопыхах.

Нет уж. Признания оставим на потом.

Слишком много всего случилось за последний день, что неумолимо клонился к закату. А сколько произошло за эти недели?..

Такое чувство, будто минула вечность.

Отец поднялся с места, упер обе ладони в стол и закусил губу. Он долго думал перед тем, как заговорить. Размышлял. Анализировал, опустив взгляд.

— Я не знал, что тебя схватили, Алиса, — вздохнул, наконец. — Слышал, что ваши поиски ведутся, даже пытался напроситься в Свободные земли. Но у гильдии боевых магов были свои мысли по этому поводу. Мне намекнули, что лучше не мешаться. Я попросил знакомых о помощи, а сам молился богам. Отгонял мысли о том, что ты погибла. Ох, дьявол…

— Что же делать?

Меня взяла дрожь. Холодный озноб прокатился по кончикам пальцев, по костям, стискивая, сжимая, выкручивая. Неужели придется вернуться в тюрьму? Отец так суров и сосредоточен, будто готов сказать: «Пришла пора платить по счетам, дочь».

— Они не имели права обвинять вас в чем-либо, — произнес папа тихо, но решительно. — Это была попытка шантажа, запугивания. Подмахнутая высшими чинами бумага, обещания расплаты и помилование, если поддашься. Кнут и пряник. Твари. Ты не сделала ничего дурного, и гильдии это известно.

— Я жила с преступниками.

— Бред! Это была вынужденная мера. — Он ударил кулаком по столу, пресекая мои сомнения. — Ты не добралась до жилища, не получила никаких указаний. Ах да, от тебя убежал хранитель, — отец сказал это с ухмылкой; он уже знал, что Север никогда таковым не являлся. — Ты могла погибнуть, но в поселении тебе предложили жизнь в обмен на помощь. Ни один судья не осудит тебя за это.

— Я атаковала магов…

— Убила кого-нибудь?

— Нет.

— Значит, это была самооборона. Ты сама говоришь, что увидела огненный шар и только тогда ударила в ответ. А что твой второй хранитель, — папа мазнул взглядом по Стьену, который сидел, поджав губы, — влез в жертвенный круг во время инициации — так почему его не остановили преподаватели? Взрослые люди должны контролировать процесс, а не обвинять юнца-боевика во всех грехах.

Звучало… разумно. С оговорками, конечно, но в целом отец раскритиковал все обвинения, предъявленные мне. С ними можно поспорить, если грамотно объясниться.

Чего мистер Оуэ просто не позволил сделать.

— Хорошо, но как быть с побегом из тюрьмы? — уставилась на заляпанные грязью штаны.

М-да, служанкам придется повозиться, когда они будут отмывать мебель после наших «посиделок». Мне даже жалко Ирму и остальных девушек. Кажется, запах ещё долго не выветрится из поместья.

Вот так вот. Кто-то возвращается в отчий дом с цветами, а я — с неприятностями.

— Алиса, тебя чуть не убили. Разумеется, ты попыталась спастись. Что тебе предъявят? Побег от стражи после удушения? Опять же, никто не пострадал. Кроме того… Как ты думаешь, почему стражники до сих пор не ломятся в наши двери? — Отец отошел к окну, глянул за тяжелую занавеску и удовлетворенно хмыкнул. — Потому что Генри Оуэ, этот жалкий трус, понимает: как только тебе будут выставлены официальные обвинения, я подключу все свои связи. Дойду до самого короля, если придется. Генри ответит и за похищение, и за запугивание, и за попытку убийства.