Сокрушая врагов - Александр Тестов

– Рана неглубокая, – заметив его жест, пояснил Щербатый, – до свадьбы заживет.

– Ага…

– Пойдем, княже, кони наготове.

– А где Валуй? – вдруг вспомнил Вадим.

– Жив-здоров. – Палей цокнул языком. – Спит в избе. Мы его отваром маковым напоили, чтобы он…

– Понятно, – кивнул Вадим, верно уловив ход мыслей, – уходим!

Он сделал шаг по направлению к строю воинов.

– Княже (ох, до чего же дико было слышать Вадиму это обращение к себе. Ну не привык еще…), княже, – повторил Щербатый, – что с этими делать?

Вадим поворотился к пленникам. Оставить тут, на морозе? Это верная смерть – кто их будет искать? А убивать их ему не хотелось. Отпустить? Так ведь в погоню кинутся. Вон, волками глядят, особенно воевода. Нет, этот не простит, не спустит.

– Оставим здесь, – распорядился молодой князь, – пусть посидят, подумают, только…

Вадим подошел к Палею и вынул у него из-за пояса нож.

– Вот. – Князь воткнул нож в снег, метрах в десяти от пленников, и, более не глядя на них, направился к своему, неожиданно разросшемуся отряду.

– Уходим, Палей! Где кони?

– У поля, княже, тут недалече.

– Веди!

* * *

– Куда, велишь, княже, – осмелился спросить Палей, когда они уселись в седла.

– В Новгород, – кратко ответил Вадим.

– Но…

– Никаких но, Палей! Мне надо повидать там кое-кого.

– Это опасно… да и мы уже разоблачили себя. – Десятник указал на своих людей. – Нам обратного ходу нет.

«Черт, а ведь он прав», – задумался Вадим. Конечно, надо было навестить указанных старым князем людей. Надо порасспросить, поразузнать, что к чему. А то он уже подзапутался в местных интригах. Кто тут кому брат, сват, кум или враг?

– А вам всем и не следует маячить в городе. Я пойду один, – твердо решил Вадим. – Есть где, у кого под Новгородом схорониться?

Палей задумался.

– Найдем.

– Место надежно?

Щербатый уверенно кивнул.

– Вот и хорошо. Давай прямиком туда, там все и обсудим. Поехали!

Палей первым тронул лошадь, Вадим за ним, а следом и весь десяток руссов. Полем обошли деревушку, вброд пересекли маленький ручеек, еще не затянутый льдом, и по едва приметной лесной дорожке стали забирать в сторону от людных мест.

К полудню пошел снег. Сначала кружили крупные хлопья, а затем плотная белая стена окутала мир. Продвигаться стало затруднительно, и Вадим решил скомандовать привал. Как раз Палей заприметил подходящее место под кучно растущими елями.

Расположившись, перекусили имеющимся хлебом и вареными яйцами. Признанный князь руссов до того оголодал за время своих мытарств, что лично уничтожил полкаравая и с добрый десяток яиц. Пережидать непогоду пришлось почти до самых сумерек.

– Пора, – коротко изрек Вадим, хотя и понимал, что ночью передвигаться будет не очень комфортно. Впрочем, понимал он и другое, уходить надо подальше от людей новгородского князя, которые могли уже и развязаться за это время. Могли они и местных людишек на поиски поднять, а могли и к боярину Жирославу (или еще к кому, кто тут из бояр поблизости) за подмогой послать гонца. Как ни крути, а у Вадима не больше суток, чтобы оторваться от преследователей и запутать следы. Вот только следы… прошедший снег только на руку, он надежно укутал землю и замел все приметы.

* * *

Какими тропами шел их отряд, одному Палею было ведомо. Впрочем, Вадим решил полностью положиться на Щербатого, собственно именно ему князь руссов был обязан своим спасением.

Шли медленно, друг за другом, так что голова позади идущей лошади упиралась в круп передней. Лес то отступал, то вновь смыкался, наглухо преграждая движение. Тогда едущий впереди Палей сворачивал в сторону, выискивая путь.

На ночевках Вадима страсть как распирало расспросить Палея обо всем. Но что-то его сдерживало… А барский голос внутри шептал – обожди, не спеши, доберетесь до места, там все толком и расспросишь. Хитрый такой голосок, с княжеским налетом величия…

После двух дней беспрерывного кружения, вконец обессилевшие лошади вывезли отряд на обширную лесную елань. Еще на подъезде Вадим уловил запах дыма. Выехав на открытое место, они узрели пять изб. Эти, не в пример видимым Вадимом ранее в новгородских деревнях, были значительно шире и добротнее, что ли, а одна так и вовсе походила на боярский терем. Весь хутор был обнесен, сразу видно, новым частоколом в два человеческих роста. Имелись и ворота, которые, несмотря на день, были закрыты.

– Вот и добрались, – констатировал Палей, указывая вперед.

Их тут же заметили, за частоколом замелькали головы людей в шапках, а некоторые даже в шлемах.

– Тихое место, говоришь? – спросил Вадим, косясь на торчащие из-за частокола копья.

– Так наше место, – многозначительно ответил Палей.

– А люди?

– Наши. Руссы!

– Ну-ну…

– Не сомневайся, княже. Мы признали тебя, и они признают. Меч князя у тебя и стяг…

С этими словами он извлек из-под одежды мятую тряпицу. Вадим взял стяг руссов, а затем решительно протянул обратно.

– Надо подновить или сделать новый.

– Понял, – кивнул Щербатый.

Отряд подъехал к воротам наполовину полета стрелы.

– Эй, Бряг! – громко позвал Палей. – отворяй! Не видишь, что ли – мы это!

– Где тебя собаки носили, Палей? – донеслось из-за стены. – мы уж думали, ты совсем в Новгороде обжился.

До Вадима донеслись ехидные смешки.

– Петух тоже думал… – отозвался Щербатый. – Отворяй, говорю! – И, не дожидаясь ответа, первым тронул лошадь вперед.

Ворота дернулись, и две массивные створки стали расходиться. Отряд по двое втянулся во внутренний двор.

– Чего застыли? – строго спросил Палей окруживших их людей, – кланяйтесь! Се князь наш – Вадим!

Вадим принял горделивую осанку и нарочно поправил меч на поясе, – мол, нате, смотрите.

Десятки глаз устремились на него. Пронзали сбоку, снизу – изучали. После минутной паузы стоявший ближе всего к Вадиму седой мужик в красном суконном плаще склонил голову. Остальные обитатели маленькой крепости последовали его примеру, но поклонились заметно ниже.

– Рад видеть нового князя руссов, – подходя, объявил седой. – Уж мы заждались… Я Бряг – твой… – он осекся. – Воевода Вадима Старого.

* * *

Обжитое хозяйство руссов, устроенное под самым носом новгородцев, порадовало нового князя. Особенно баня с вениками, которая пришлась как нельзя кстати с трудной дороги.