Он бы отдал жизнь - Ольга Володарская

Он много работал и мало тратил. Пятизвездочные гостиницы, дорогое вино, устрицы, лучшие ложи в операх – все это лишь небольшие фрагменты его жизни. Праздник, как известно, остается праздником лишь в том случае, когда не превращается в обыденность. Поэтому Крот жил скромно, не привлекая к себе внимания. Владел двухкомнатной квартирой в районе, близком к центру Москвы. Ездил на немецкой машине среднего класса. Питался просто, но качественно, покупая мясо, яйца и молоко у деревенских бабушек, и практически не пил, разве что пиво иногда. Крот, как частный предприниматель, владел туристическим агентством и прокатной автоконторой. Прибыли бизнес ему почти не приносил, зато служил неплохой ширмой.

Крот мало общался с людьми, будь то подчиненные, соседи, продавщицы из ближайшего магазина. Все его считали букой, но безобидным. И удивлялись, что он не женат. Пусть неприветлив, но молод, внешне приятен, не нищ, без вредных привычек. Чудо, а не мужик! И как такого никто не захомутал?

Знай они, что у Крота нет вообще никакой личной жизни, не поверили бы. А между тем так оно и было. Сексом Крот занимался, но не так часто, как требовал этого организм. А все потому, что ухаживать за женщинами он не желал. Довольствовался теми, кто сам проявлял инициативу. Это обычно были подвыпившие барышни, которых он подвозил ночью из гостей или клуба. Один раз его соблазнила массажистка. Другой – случайная попутчица. Эти, с позволения сказать, женщины хотели секса так сильно, что готовы были заняться им с незнакомцем. Крота это устраивало. Он тоже не собирался с этими бабами знакомиться, только трахал их. После, правда, они совали ему записки с номерами своих телефонов, но Крот выбрасывал их. Ему не нужны были длительные отношения. Пусть даже несерьезные. Если бы он не питал отвращения к проституткам, ему было бы проще. Снял, поимел, расплатился, и гуд бай!

Но, даже несмотря на нехватку секса, Крота его жизнь устраивала. Однако в последнее время он все чаще думал о том, что иметь под боком женщину не так уж плохо. Не сейчас, а когда уйдет на «пенсию». «Надо привезти с какого-нибудь Гаити юную дикарку, – размышлял он. – Неиспорченную, естественно, невинную. Или из нашей глубинки. Не все же такие гнилые, как моя сестра Катя… Или все?»

Крот даже начал на девушек поглядывать с интересом. Когда ездил к бабкам в деревню за мясом и яйцами, по сторонам озирался. Вдруг в поле зрения попадет достойная кандидатка? Но ни одна не нравилась. Либо дебелые простушки, либо, если поинтереснее, вульгарные кривляки. Многие в четырнадцать уже пьют, курят, через зубы сплевывают, как мужики, и где вероятность, что они, ведя такой образ жизни, еще невинны?

Мысли об этом всплыли в его голове и сейчас, когда Крот, уйдя с пляжа, сел за столик кафе. Он решил съесть мороженое. Ему нравилось ванильное с мармеладом. Пока официант ходил за ним, Крот думал о ней…

Она понравилась ему не сразу. Когда Крот увидел Диану впервые, подумал, фу, как все нарочито. Эта грудь, рвущая лифчик, эти ноги от ушей, этот алый рот, о таких грудях, ногах, губах мечтает каждая шлюха. Имея эти «атрибуты сексуальности», она сможет больше зарабатывать. Но чем дольше он следил за девушкой, тем больше проникался к ней симпатией. Спокойная, неглупая, нескандальная, добрая к людям и животным – видел, как она помогала старухе перейти улицу и кормила кота у магазинчика сувениров. И точно не шлюха!

У Крота были все базы данных. Даже ФСБ и Интерпола, не говоря уже об остальных. Поэтому он многое узнал о Диане. В том числе о том, что она потеряла дочь. Сам Крот потомства не имел. И не представлял себя в роли отца. Детей он презирал ровно так же, как взрослых. Но он знал, как многие родители переживают смерть своих чад. Пожалуй, из чистого эгоизма. Для многих ведь дети – это гарантия спокойной старости. Если делать будет нечего, внуков подкинут. Обезножат – ухаживать станут. Ну, и стакан воды на смертном одре, куда ж без него?

Но Диана, он верил, переживала смерть дочки искренне! Вот откуда в ее глазах столько грусти и морщинки в их уголках. То-оненькие, но заметные. Другая бы на месте Дианы убрала их. Крот слышал, сейчас чего только не делают, чтоб лицо было гладким, а ей все равно.

Крот теперь не обращал внимания на ее внешность. Это другие видели сиськи, задницу, а он… душу Дианы. Нет, естественно, она была тварью, как и остальные, но не мерзкой.

Он не любил ее. Нисколько. Крот утратил способность к этому чувству в ранней молодости. Но она была ему небезразлична. А это уже немало…

«Диана будет моей! – решил Крот. – Плевать на юных гаитянок и девственниц из глубинки. Я хочу видеть рядом с собой эту женщину…»

Ему приснилась Леся!

Впервые за то время, что прошло с ее смерти.

Кир думал, что к нему, ее убийце, она будет являться в кошмарах каждую ночь, но Леся не преследовала его во снах. Кошмары – да. Но в них ни разу не появилась она. Змеи, пауки, крысы, кидающиеся на него, жуткие водовороты, черные дыры, куда он проваливался, чудовища, гоняющиеся за ним, вонь, гниение, адская боль и даже собственная смерть – все это снилось. Леся – никогда!

Это, бесспорно, радовало Кира. Лучше во сне быть растерзанным чудовищем, чем встретиться с ней! Но он всегда знал, что рано или поздно это произойдет. Поэтому всякий раз, ложась спать, внутренне содрогался, а что, если сегодня? Когда ему было особенно неспокойно, он принимал снотворное. И обеспечивал себе отдых без сновидений.

Сегодня таблетка не помогла. Кир принял ее да еще запил стаканчиком виски всего с одним кубиком льда. Уснул быстро. И видел темноту с редкой рябью. Как будто старый черно-белый телевизор смотрел, когда была «профилактика» и он никаких программ не показывал. Но под утро Кир стал видеть картинки. Размытые и нестрашные. Как вдруг… четко, ясно лицо Леси! Черная челка до густых бровей, прищуренные миндалевидные глаза, слегка напряженный рот с зажатой в углу сигарой. Такой он увидел ее впервые во время покерного турнира.

Кир понимал, что спит, и дал приказ мозгу пробудиться! Но он, затуманенный снотворным, не послушался…

Леся, казалось, смотрела на него. То есть ему не просто снилось ее лицо. Было ощущение: она знает, что он видит ее, поэтому не отводит от него взгляда, как будто хочет заглянуть Киру в самую душу…

Ему стало так страшно, как не было даже, когда его в сновидениях пожирали чудовища, душили змеи и заживо засыпало землей.

К счастью, в этот момент затрезвонил телефон. Кир услышал далекий звук и «вцепился» в него, точно он спасительная веревка, брошенная в яму с зыбучим песком, в которой он оказался.

С невероятным трудом Кир все же выбрался из сна.

– Алло, – прохрипел он в трубку. Голова трещала, сердце колотилось, а глаза никак не могли сфокусироваться на циферблате часов.

– Ты чего трубку так долго не брал? – Это был Саня. Кто ж еще?

– Спал.

– А, ну да, время раннее.