Посох с проблемами - Джейд Дэвлин

Последний ослепительно-белый стежок растворился в нормальной голубизне, и в ментале стало тихо-тихо. В первую секунду я ничего не понял, и не почувствовал, кроме облегчения.

А потом в размаху приложила ощущением какой-то жуткой пустоты и неправильности. Я все еще был частью сущности Швеи, но…

«Тай? Фил?» — позвал я, внутренне леденея от ужаса.

Равнодушная тишина и пустота.

И тогда я уже заорал в голос!

— Вашу мать! Дура ржавая, а ну вернись немедленно! Ты, козел мифрилловый! Не смей!

В ответ лишь легкое удивление и раздражение от… сущности. Она, кажется, впервые полностью осознала себя и больше не собиралась распадаться на какие-то части — с какой стати? Надо закончить здесь работу, ликвидировать тех жнецов, что генерируют разъедающую призму энергию, можно вместе с частью пространства, где они скопились, и уйти в свой план через последний разрыв, зарастив его снаружи.

Таири и Филициус растворились в этой чужой и холодной сущности без остатка, их больше не было. Совсем.

Когда я это понял, душу резануло такой болью, что я задохнулся. Как же… нет… как же я теперь без этих ненормальных… сумасшедших… чокнутых… идиотов?!

Они ведь знали, что так будет. Что это даже страшнее, чем просто умереть. Но пошли на это ради… меня. Моих близких.

Моя боль, похоже, не понравилась Швее. Я почувствовал, как рвется ментальная связь и меня буквально выталкивают, вышвыривают из себя. Еще вдох и я с полузадушенным хрипом покатился по дорожке поместья, выпав из светящегося силуэта Швеи.

Кашель раздирал горло, от недостатка воздуха слезились глаза, я с трудом различил, что отбросившее меня существо просто уходит. Оно было не похоже ни на Таири, ни на Фила — ненормально высокий, чуть ли не трехметровый, тонкий силуэт в сером бесформенном балахоне, без лица и вообще словно без конечностей. Силуэт ярко светился на ментальном плане, а в физическом мире напоминал невнятный клок тумана.

Уходит… уходит… яростное отчаяние буквально подбросило меня и я даже смог встать на дорожке, неуверенно покачиваясь.

— Ржавый Хрен тебе в грызло, — злость переполнила до краев и трансформировалась в ту самую ослепительно-белую нить, которую я прежде мог сотворить только будучи частью Швеи. — Не уйдешь. Я тебе их не отдам!

Сам не понял как раскрутил эту нить над головой и стремительная петля змеей метнулась вслед уходящему существу, резко опутало его сияющими кольцами и дернула…

Я еще успел почувствовать искреннее недоумение и удивление чуждого этой призме сознания. Как если бы муравей на лесной тропинке, мимо которого шагнули и из чистой милости не раздавили, увеличился до размеров льва и прыгнул на спину.

Мир взорвался. Больно-больно-больно! А потом темно.

Кап. Кап. Кап-кап-кап. Плюх! Ржа!

— Фил, ну ты и мстительная сволочь. Нахрена ты его утопить пытаешься? — раздался знакомый женский голос над головой.

— Упс. Не рассчитал маленько, много налил. Ди, выплывай! Чего разлегся, в луже холодно и мокро. Пошли лучше домой, там сухая теплая постелька, отварчик. Я тебе за рукоять дам подержаться, м?

Филициус

Ме-лан-хо-лия. Странное слово. И, кажется, оно не сильно соответствует моему состоянию. Я не испытываю ни капли гнева или обреченности, да и мир вокруг кажется не то, что черным, а каким-то приглушенно серым. Тогда, возможно, тоска? Старая, добрая знакомая, что посещала каждого. Когда краски вокруг размываются в единое нечто, когда внешний мир перестаёт существовать и на разум волной накатывает апатия. Все, что находится вне пределов твоего зрения перестаёт существовать. Все друзья, знакомые, близкие кажутся такими далекими, а то и вовсе нереальными, как дивный сон, однажды увиденный в детстве. А были ли они у меня, эти друзья, близкие? Что то мелькает на краю сознания, будто скрытые кадры, но я не помню… не помню что было до этого момента.

Есть только сейчас. Только эта прекрасная громада космоса, выглянувшая из за серой дымки и сейчас приветливо сверкающая мне звёздами. Только этот поток жизненной энергии, родной, согревающий… как руки матери. Глаза закрываются сами, пространство убаюкивает словно огромная колыбель.

Чувства усиливаются, по телу пробегает волна холода, а дыхание практически останавливается. Странные ощущения. Приятные? Возможно. Нет, скорее умиротворяющие.

Кто я? Личность? Ха…действительно ли? А может просто самая ничтожная часть? Одна из миллиардов песчинок в бесконечном потоке вселенной. Но в то же время, я ведь тоже могу быть отдельной вселенной. Забавное противоречие.

— Действительно, — раздался голос позади меня. Похоже, я заснул. Иначе как ещё можно услышать в вакууме свой собственный голос, если даже не открывал рта, я уже не говорю о том, чтобы двигаться.

— Молчишь? Возможно, это Правильно. Слова тут не нужны… — голос стал ближе, а затылка коснулось чужое дыхание. Щекотно.

— Не обернёшься? Не страшно? — я мысленно хмыкнул. А чего бояться маленькой песчинке? Разве сейчас я могу что то изменить? И есть ли смысл опасаться богу?

— Ты необычное Оружие. Действительно считаешь себя богом? Так искренне? — в интонациях скользнуло недоумение вперемешку с весельем.

А разве это не правда? Конечно, бог, творец, создатель. И это даже не считая тех миров, что рождаются и умирают у меня в голове день ото дня.

— Аквариум… — прочитало мои мысли нечто. Да, аквариум, клетка с декоративными цвирками. А ведь есть ещё низшие расы, или вообще создания, что меньше пыли…

О, точно, ещё, кажется, благодаря видениям я мог менять реальность. Разве не бог?

— Так вот почему я не чувствую в твоих словах ложь. — засмеялся голос. — Я уже подозревал что мы оба сошли с ума.

— Я стараюсь никогда не лгать, — подтвердил я, — Могу недоговорить или показать иную сторону медали, но лгать… это практически физически больно, — голову снова пронзили неуловимые кадры, кажется, из прошлого. Вернуться? Куда я должен вернуться?

— Что ж… ты, действительно необычный выбор этой вселенной. Не могу сказать — лучший или худший, станете ли вы втроём великими или приведете призму к гибели, но… Да, — я отчётливо «увидел» как что то за моей спиной кивнуло, — Мне уже интересно посмотреть.

— Я рад, — кажется, моё поведение его обрадовало. Я сделал кого-то счастливее, приятно, ржа. Но отрывать свою голову от необычайно мягкой постели-вселенной все так же не хочется.

— А теперь, будь добр, Филициус из клана Гаросса, хватить дрыхнуть в потоке душ и марш к своим обязанностям! — нечто огромное и ехидное дало мне смачный пинок под зад. Вселенная закрутилась перед глазами, картинки воспоминаний тоже встряхнулись и начали соединиться в единую картинку.

— Ну спасибо, ваше Прародительтво. — буркнул я, приводя кашу из мозгов в порядок.

— Всегда пожалуйста, потомок, — махнул тот рукой, пытаясь раствориться в небытие.