Мачеха в хрустальных галошах - Дарья Донцова

Шесть месяцев назад Алла огорошила Наташу заявлением:

– Я выхожу замуж, и мы с супругом хотим улучшить жилищные условия. Собираемся обменять его однушку и мою двушку плюс комнату в коммуналке на квартиру в центре города. Тебе придется съехать, даю сорок дней на поиск жилья.

Евсюкова испугалась.

– Куда же мне деваться?

Колпакова разозлилась.

– Я тебя пожалела, пустила бесплатно пожить, думала, решишь проблему за пару месяцев, а ты сколько времени моей добротой пользовалась? Без малого три года. Пора и честь знать! Езжай на проспект Мира, там в Банном переулке черные маклеры толпятся, они тебе живо крышу над головой подберут.

Ната сняла девятиметровую комнатушку в густонаселенной коммуналке. Чтобы оплачивать ее, подрядилась мыть по ночам почтовое отделение, спала четыре часа в сутки, жизнь стала невыносимой.

В квартире, где теперь ютилась Евсюкова, раз в неделю появлялась Розалия Львовна, дама лет шестидесяти. Постоянно в убогой халупе она не жила, использовала комнату для встреч с заказчиками. Женщина была портнихой. Соседка заботливо отнеслась к новой жиличке, подарила ей пару старых платьев, угощала близнецов печеньем и один раз спросила:

– Не тяжело тебе с двумя детьми?

– Очень тяжело, – призналась Наташа.

– С одним-то было бы легче, – протянула Розалия.

– Да уж, – вздохнула Наталья. – Но куда второго деть?

После этого разговора Розалия Львовна стала еще ласковее, начала приносить Евсюковой в подарок продукты, нянчилась с близнецами. Как-то раз портниха принесла бутылочку сладкого вина. Наташа сначала отказалась его пробовать, но потом выпила рюмочку. Не привыкший к алкоголю организм молодой женщины отреагировал соответственно – она сразу захмелела. И тут портниха поинтересовалась:

– Почему ты деток в ясельки не сдашь?

Евсюкова призналась:

– Я их не зарегистрировала.

Розалия Львовна всплеснула руками:

– Как?

Наташа, одурманенная портвейном, рассказала приятной даме историю появления на свет близнецов и пояснила:

– Когда меня повитуха выгнала, я перебралась в комнату Аллы, решила младенцев в ясли сдать, но мне сказали, что детей надо на учет поставить. Я пришла в загс. Там сидела злая тетка, она спросила: «Где справка из роддома, подтверждающая факт появления детей на свет?» Я растерялась, а противная баба гаркнула: «Давай документ, без него никаких записей в книге не сделаю, свидетельство на руки не выдам. Чего сидишь мешком, глаза выпучила? Ты их родила или у кого-то украла? Есть обменная карта малышей? Живо выкладывай, или сейчас позвоню, и тебя арестуют». Я догадалась соврать, что бумаги дома забыла, убежала и больше в загсе не появлялась.

Розалия Львовна заохала, заахала и сказала:

– Есть у меня один знакомый, он тебе поможет.

Через неделю добрая тетушка привела мужчину, который сделал Наташе предложение:

– Возьму у тебя одного малыша. Взамен получишь комнату в квартире в Одинцове. Это близко от Москвы, десять минут на электричке с Белорусского вокзала. На второго ребенка сделаю метрику. Мне тебя жаль, поэтому бесплатно документы оформлю.

И Наташа согласилась.

Передача Коли в обмен на бумаги вкупе с ключами от жилья должна была состояться сегодня здесь, в парке. Евсюкова пришла вовремя, привела Колю, но ни мужчина, ни Розалия Львовна до сих пор не появились. Евсюкова чуть не плакала – значит, придется возвращаться домой с Колей, который надоел ей до зубного скрежета. Это не ребенок, а вечный двигатель, бегает, кричит, по ночам не спит, капризничает, закатывает истерики, ужасно противный, непослушный, никогда не целует мать, норовит ее укусить, дерется. Божье наказание, а не мальчик.

– Отдай его нам! – выпалила вдруг Нина Сергеевна. – У мужа есть комната в двушке, она принадлежала его бабушке, мы ее сейчас сдаем. Но если получим малыша, сразу выселим жильца, будешь жить там. Свидетельство о рождении и Коле, и твоему второму ребенку сделаем, моя подруга работает в загсе, поможет.

– Правда? – обрадовалась Наташа.

Сергеева вскочила с лавочки:

– Прямо сейчас едем к нам.

Евсюкова кивнула, Нина Сергеевна вцепилась в мать близнецов мертвой хваткой и не отпускала ее до того момента, пока не переступила порог своего дома.

Эдуард, услышав о том, что задумала жена, сначала обомлел, потом, налив гостье чаю, отвел супругу в спальню и зашептал:

– Безумная идея! Никогда не соглашусь на это!

– Мой сыночек… Олежек… – зарыдала Нина. – Я его столько лет ждала. Не отдам мальчика! Если не согласишься его взять, из окна выброшусь…

Харитонов прервал рассказ и отхлебнул кофе.

– Они усыновили ребенка, – пробормотала я. – Невероятная история! Неужели в советское время могло произойти подобное? Думала, люди тогда были крайне законопослушны, боялись милиции, КГБ, соседей-стукачей.

Костя улыбнулся.

– При коммунистах народ умел ловчить, знал, как объехать на кривой козе запреты, у всех были знакомые, способные помочь. Вот простая ситуация: к медсестре в детской поликлинике подходит продавщица из гастронома и просит: «Дай справочку моему ребенку в садик. Не привела малыша, но он уже здоров. Я тебе отблагодарю». Конечно, не положено без осмотра крошку выписывать, но медсестра берет бланк, а продавщица ей за это хорошей колбаски и сыра из-под прилавка выдаст.

Никита кивнул.

– Верно. Так Николай стал Олегом Кораблевым.

– И соседи не начали судачить? – удивилась я.

– Нет. В доме было всего три квартиры, в них жили пожилые люди, – объяснил следователь. – Спустя короткое время после появления мальчика они умерли, вместо них въехали новые жильцы, которые считали малыша родным сыном Кораблева. Кстати, старинный особняк в центре города до сих пор цел. Олег рос в роскошной квартире в сердце Москвы.

– Где-то я слышала это имя и фамилию – Олег Кораблев, – пробормотала я. – Очень странно, что Нина Сергеевна рассказала вам эту историю в подробностях. Ей не стоило признаваться.

– Ну, повествование только начинается, – произнес следователь. – Между прочим, я с госпожой Сергеевой знаком с две тысячи четвертого года. Тогда мы встречались несколько раз, но всей правды она мне не выложила.

– Ты лучше последовательно излагай события, – посоветовал Константин, – иначе запутаешь Степу, учитывай ее состояние. После посещения дантиста люди не сразу в себя приходят, а ей сегодня… нехило досталось, сам понимаешь.

– Хорошо, – кивнул Харитонов.

…Наталья Евсюкова получила комнату в коммуналке и документы на своего второго ребенка.

А Нина с Эдуардом стали воспитывать наконец-то обретенного сына. Олег рос активным, шумным, буквально усидеть на одном месте не мог, вихрь, а не мальчик. Он пошел в садик, затем в школу, причем посещал одновременно еще и музыкальную, занимался в театральном кружке. Можете оценить состояние родителей, когда к ним пришел участковый и рассказал, что восьмилетнего Олега поймали… в момент убийства кошки? Он просто свернул ей шею.