Моя сводная ведьма - Анна Сергеевна Одувалова

мирс Амелии, а она – к Дару. Поэтому продолжаем разговор уже в магмобиле. И это замечательно. С ней я чувствую настоящее единение душ. Даже робость постепенно отступает, остается лишь почтительность.

– А он… Дар… когда-нибудь очнется? – спрашиваю я, ругая себя за то, что влезаю в чужое горе. Но мне небезразличен Кит, и я переживаю за его близнеца, хотя практически его не знаю. Вряд ли несколько минут у кровати можно считать знакомством.

– Кто знает? – вздыхает мирс Валери. – Он живет за счет магии. Организм понимает, что восстановление будет долгим, болезненным и неполным. И решает, нужно ли ему это. Оставаться в состоянии между жизнью и смертью проще.

– Но ведь Дар без сознания… Как он может принимать какие-либо решения?

– Тем не менее пока сознание Дара спит, его организм определяет, хочет ли жить с ограниченными возможностями. Кит на правильном пути. Он пытается отыскать сознание своего близнеца. Если у него получится (а шансы невелики, ведь он не менталист), возможно, мы сдвинемся с мертвой точки.

– Кит говорит, что вроде бы за что-то зацепился.

– Может быть, а может, он принимает желаемое за действительное, – довольно жестко отвечает мирс Валери. – Дару повезло с родней. У них есть деньги, силы и возможности бороться.

– А если бы не было? – с замиранием сердца спрашиваю я.

– Вероятнее всего он был бы уже мертв. Хотя… иногда никакие деньги не могут спасти, а иногда человек идет на поправку вопреки всему. К этому непросто привыкнуть. Мне хочется, чтобы ты начала понимать это уже сейчас, если решишься выбрать лекарскую стезю.

В холле дома мирс Амелии мы расстаемся. Я иду в зал для тренировок, а бабушка поднимается на второй этаж, в комнату Дара. Я мысленно желаю удачи и ему, и ей, а заодно и Киту. Пусть все их усилия увенчаются успехом.

Сегодня на тренировке я почти все делаю правильно и даже не устаю до изнеможения. Мирс Амелия довольна и отпускает на пять минут раньше. В холле меня снова ждет Ян, и мне предстоит решить с ним вопрос по поводу Рюка. Я не хочу обманывать Яна, поэтому собираюсь рассказать про встречу. Но также не хочу уступать, если он снова попытается запретить мне контакты с неугодными, по его мнению, людьми.

Стиснув зубы, Ян слушает то, что я говорю.

– Ты же понимаешь, что Рюк великий манипулятор? – спрашивает он.

– Понимаю. – Я киваю и опускаю глаза. – Но не могу проигнорировать.

– Я поеду с тобой. Если хочет говорить, пусть говорит при мне.

– Нет. – Я качаю головой. – Можешь ехать со мной, но говорить с Рюком я буду без тебя. А ты просто подождешь. Я не собираюсь долго общаться. Такой вариант тебя устроит?

Вижу по лицу, что нет, не устроит, но Ян делает над собой усилие и кивает:

– Где он назначил встречу? Пойдем, я тебя отвезу.

– Мост Сан-Анрико.

– Ага, знаю, где это. Оттуда открывается прекрасный вид на город, – зачем-то сообщает Ян.

Городом я точно любоваться не стану. Но я не уточняю, мы и так сделали большой шаг вперед, потому что не разругались.

От души отлегает. Кажется, мы с Яном начинаем находить общий язык. Я боялась этого разговора и, когда он закончился, испытываю облегчение и подъем настроения. Впервые с появления в Горскейре я уверена, что все случившееся в моей жизни – к лучшему. И все у меня будет хорошо.

По дороге к магмобилю рассказываю Яну о встрече с бабушкой. Он кивает, где-то уточняет, и я понимаю: мне действительно интересно общаться с ним и делиться своими мыслями, планами и тем, как прошел день. Я начинаю улыбаться, а когда Ян трогается, подставляю лицо ветру в открытое окно и понимаю, что сегодня хочу гулять всю ночь. Такой день заслуживает отличного окончания. Я так много нервничала, что сейчас испытываю желание расслабиться. Возможно, даже попрошу Яна угостить меня вином.

– Не понимаю, почему любящая мать отказалась от меня… – делюсь с Яном, не в силах отпустить эту тему. – Я всегда считала, что меня, как всех приютских, просто бросили, потому что я была не нужна. Нет, мы, конечно, придумывали, что мама ненадолго ушла и вернется, как только сможет. Или что умерла. Эта история была чуть менее популярна, но не так обидна, как понимание, что ты просто никому не нужна!

Ян молчит и сосредоточенно смотрит на дорогу. Я начинаю подозревать, что он просто пропускает мимо ушей то, что мне действительно важно, но он наконец начинает говорить:

– Твои родители действительно погибли. Я однажды подслушал разговор. Признаюсь, не вникал в суть. Мне было наплевать, знал погибший с твоей матерью мужчина о том, что ты не его дочь, или не знал. В тот момент я был зол на всю эту ситуацию и не вникал. Но слышал, что была авария. Выжила только ты.

– Вот как… – Я мрачнею, но из души постепенно уходит застарелая обида. Меня не бросили. По крайней мере, родители. Но ведь есть бабушки и дедушки… Или нет? Надо будет поинтересоваться у папы. Он точно знает, что там произошло. Возможно, расскажет.

Дальше едем молча. Я перевариваю новую информацию, Ян напряженно смотрит на дорогу, и я начинаю подозревать, что его гнетет что-то другое. Но так и не решаюсь спросить, что именно.

Ян останавливается на парковке возле моста. Тут достаточно оживленная улица, всегда многолюдно.

Я выбираюсь и бросаю взгляд на другую сторону дороги. Рюка вижу сразу. Он стоит почти на самом входе на мост, облокотившись на перила. Отсюда это всего лишь черная фигура на фоне закатного неба. Вокруг парня – сияние заходящего солнца, а под ногами оживленная магистраль, которая идет ярусом ниже. Действительно, очень красивое место, открывающее новый вид на Горскейр. В этом месте город более современный.

– Ну, я пошла, – говорю Яну, который зачем-то вылез из магмобиля.

Я думала, он подождет меня внутри. Он нерешительно кивает, но едва я делаю шаг, бросается следом.

– Агния, стой… – Ян ловит меня за руку и придерживает.

– Что случилось? – Я оборачиваюсь к нему и растерянно смотрю. Ян задумчив и кусает губу.

– Ничего, мне нужно… – выдыхает он, и я понимаю, что ему действительно тяжело решиться. Вопрос – на что?

Продолжить он не успевает. Его лицо бледнеет.

– Какого демона?! – кричит Ян и, отпустив мою руку, кидается вперед, задев меня плечом. Крику Яна вторит чей-то истошный визг.

Оборачиваюсь, не понимая, что происходит. Рюка на мосту уже нет, и я не могу сообразить почему. Зато народ бежит куда-то под мост, и Ян