Хэппи-энд - Кэтрин Стоун

Она даже не поняла, каким образом очутилась в объятиях Джейсона.

– Холли, бедняжка... – шептал он, нежно целуя ее волосы.

– Джейсон, я хочу... мне необходимо рассказать тебе обо всем.

– Я слушаю тебя, Холли. Я очень хочу... мне необходимо узнать, что произошло в тот вечер.

Продолжая тихо плакать, Холли стала рассказывать. Временами ей было необходимо снова почувствовать его тепло, и тогда она невольно прижималась к его груди. Но в некоторых местах своего рассказа она отстранялась от Джейсона, словно нуждаясь во временном одиночестве.

Понимая ее смятение, Джейсон не препятствовал, когда она ускользала из его объятий, и не пытался удержать ее бледные холодные руки. Но когда Холли возвращалась к нему, его руки снова с нежной силой ложились на ее плечи и спину, давая ей чувство защищенности и уверенности в себе.

Джейсон почти все время молчал, внимательно слушая сбивчивый рассказ Холли. Когда она замолчала, не в силах справиться с нахлынувшими болезненными воспоминаниями, он негромко, но настойчиво повторил:

– Не молчи, Холли. Расскажи мне все, до самой мельчайшей подробности.

И она, повинуясь этому мягкому приказу, снова продолжала свой рассказ, стараясь не упустить ни единой детали...

Когда она наконец закончила, Джейсон порывисто прижал к себе ее исхудавшее дрожащее тело, и оба долго стояли, не двигаясь с места, наслаждаясь близостью друг друга.

Но вот слезы на глазах Холли высохли, и она, медленно подняв голову, посмотрела на Джейсона. В его глубоких синих глазах – она увидела сочувствие и сопереживание, окрашенные скорбью и печалью.

– Прости меня, – прошептала она, касаясь его подбородка тонкими пальцами.

– Простить? За что, Холли? За то, что рассказала мне эту трагическую историю?

Она не ответила, но на щеках выступил яркий румянец стыда и смущения.

– Ты не должна раскаиваться в том, что посвятила меня в свою тайну, – тихо сказал Джейсон, с любовью глядя на Холли. – Я тот, кому ты должна доверять...

Когда они вернулись в дом Холли, Джейсону было пора уезжать в аэропорт. Она уговорила его взять с собой несколько сандвичей и клятвенно пообещала отныне как следует питаться.

Настала пора расставаться.

– Я буду присылать тебе по крайней мере по одному факсу в день и звонить при первой возможности, пообещал ей Джейсон. – Надеюсь, ты тоже будешь звонить мне каждый день?

– Да, конечно, но...

Но? Я имею в виду работу над сценарием, Холли!

– Значит, я не совсем правильно тебя поняла...

– Холли, мы должны держать друг друга в курсе событий относительно того, как продвигается работа над сценарием, – еще раз повторил Джейсон, любуясь ее огромными выразительными глазами. – Ты говорила, что учишься печатать, но мне бы хотелось попросить тебя писать мне от руки.

Холли поняла, что это сделает их отношения более интимными, и радостно кивнула в знак согласия.

На прощание Джейсон ласково погладил Холли по бледной щеке, и от взгляда его синих глаз ей стало тепло на душе, словно она снова вернулась в беспечное детство, когда отец с матерью еще были живы...

Потом Джейсон уехал, и Холли долго глядела вслед его удалявшейся машине, задержав дыхание. Ей казалось, что восхитительное чувство надежды на лучшее вот-вот покинет ее и бросится вдогонку за Джейсоном, но этого так и не произошло. Ни тогда, ни спустя сорок пять минут, когда над домом Холли прогудел реактивный лайнер, унося Джейсона из Аляски в Лос-Анджелес.

Вечером Холли достала из стенного шкафа плетеный ридикюль, с которым летала в Лос-Анджелес на первую встречу с Джейсоном Коулом, и принялась задумчиво разглядывать его. Потом она сняла свои очки в тонкой оправе и спрятала их в самый дальний угол комода, потому что решила больше никогда их не надевать. Потом... Потом достала драгоценные фотографии своей семьи. Через шесть недель, когда Джейсон вернется из Гонконга, она непременно покажет их ему.

Непременно!..

Сидя в самолете, Джейсон разложил перед собой деловые бумаги, решив не терять времени даром и поработать во время полета. Он чувствовал себя довольно усталым и с удовольствием погрузился бы в сладостную дремоту, наполненную мечтами о Холли, но чувство долга и самодисциплина заставили его углубиться в работу, которой было у него непочатый край.

«Перестань думать о ней!» – властно приказал ему внутренний голос, и Джейсон тут же пообещал: «Не буду!»

Но уже в следующую секунду на его губах появилась нежная улыбка. Он подумал о том, что сегодня Холли будет спать гораздо спокойнее. Теперь кошмарные воспоминания уже не смогут мучить ее как прежде, потому что она решилась наконец поделиться своими переживаниями с другим человеком.

В течение четырех часов Джейсон усердна работал, погрузившись в чтение подготовленных материалов. Потом в его мозгу внезапно вспыхнула мысль, что в рассказе Холли явно чего-то недоставало. Но чего именно? Ее рассказ был весьма подробным, и все же... Точно! Она ни разу не назвала имени отца, матери и близнецов и только отчима несколько раз называла Дереком! Это было вполне понятно: отец был для нее отцом, мать – матерью, близнецы – сестрой и братом. В семье она никогда не звала их по имени.

Однако причина странного беспокойства Джейсона заключалась не только в том, что имена членов семьи Холли остались для него тайной. Нет, дело было в чем-то ином! Он никак не мог понять, в чем именно.

Будучи студентом-второкурсником калифорнийского университета, Джейсон прочитал когда-то статью в журнале «Тайм», которая не могла ему не запомниться на долгие годы. В ней рассказывалось о жестоком убийстве целой семьи в День святого Валентина, о том, что спустя восемь месяцев после этой трагедии вернулся чудом воскресший из мертвых отец этой семьи, целых семь лет пробывший во вьетнамском плену. Джейсону было тогда только девятнадцать лет, но он уже твердо знал, что будет кинорежиссером. Поэтому эта история запомнилась ему, как интересный материал для будущего фильма. Статья в журнале заканчивалась загадочным исчезновением тринадцатилетней дочери вьетнамского пленного. Джейсон это очень хорошо запомнил. Он не видел недавней сенсационной телепередачи, в которой некий Лоренс Элиот рассказал о том, что вот уже семнадцать лет безуспешно разыскивает свою пропавшую дочь. В тот февральский вечер он был в доме Николь Хэвиленд, наслаждаясь горячей страстью и плотскими удовольствиями.

Пока что история, рассказанная Холли, давняя журнальная статья о трагическом убийстве целой семьи никак не были связаны друг с другом в его сознании, хотя он чувствовал, что эта связь должна существовать.

– Значит, отчима звали Дерек, а уцелевшую девочку – Холли... И тебе не известны ни их фамилии, ни имена других действующих лиц этой трагедии, – задумчиво повторила Бет Робинсон, не скрывая скептицизма, за которым, впрочем, крылось глубокое уважение к Джейсону Коулу и готовность помочь ему.