Рожденные перестройкой. Книга 1 - Владимир Угрюмов

Анатолий молча кивает, соглашаясь с моими доводами.

— Тебе, конечно, виднее, — говорит он. — Смотри сам, а там жизнь покажет, что к чему.

Кое-какую дополнительную информацию я все-таки от него получил. Можно сказать, это даже очень ценная для меня информация, поскольку она может быть разрушительной для империи Дзена.

Попрощавшись с Анатолием и пообещав, что как-нибудь заеду, отправляюсь посмотреть все на местах. Часа два у меня уходит на поездку, и я возвращаюсь в центр. Почти ночь. На улицах уже никого нет. Пустынный город, освещенный фонарями, навевает на меня непонятную тоску. Провинция. Наверное, поэтому доезжаю до железнодорожного вокзала. Домой мне не хочется, как не хочется и спать. Зато есть большая потребность что-нибудь срочно съесть.

На привокзальной территории оживленно. Здесь тетки торгуют чем-то съестным, водкой, самогоном и прочим. Долго выбираю в буфете, что бы сожрать и не отравиться. Поэтому беру только куру гриль и апельсиновый сок в заводской упаковке.

Ханыг тут хватает. Почти за всеми столиками толпятся компании мужиков весьма однозначного вида. Ночная вокзальная клоака.

Курица или, мать его, цыпленок приготовлен довольно сносно. Пожевав и попив сока, иду прогуляться и посмотреть на здешнюю ночную жизнь.

Ноги заносят меня к концу платформы. Здесь людей нет вообще.

Присаживаюсь на поручень ограждения и закуриваю. Поездов пока тоже нет. Темно и тепло. Не настолько, конечно, тепло, как хотелось бы, но для этого времени года на удивление тихо в природе и спокойно. Посидев, покурив, возвращаюсь через вокзал к своей машине. В это время подошел какой-то поезд. Скорее всего, идет на Севастополь. Тормознув, смотрю, как выгружается из вагонов народ и немногочисленные пассажиры с торбами, сумками, маленькими тележками и чемоданами сваливают по перрону в город. Заспанные проводники торопят народ, покрикивая в глубь вагонов о том, что стоянка очень короткая.

Ко мне подходит девушка с сумкой и с большим пластмассовым чемоданом. Она удивительно похожа на актрису Лайзу Минелли, и даже прическа у нее точно такая же, как и у той в фильме «Кабаре».

— Сколько до Ростовской? — интересуется она.

Я держу в руке ключи от машины, и меня, видимо, приняли за местного извозчика. Почему бы и нет?

— А сколько дадите, столько и хорошо! — улыбаюсь ей.

— Удивительно! — смеется девушка. — Я ведь могу заплатить вам всего ничего, и вы разве не станете обижаться или возражать?!

Пожимаю плечами:

— Думаю, что у вас есть совесть.

— Что ж, вы не ошиблись, — кивает она. — Берите вот этот чемодан и дайте мне сигарету. Этот крымский воздух слишком чист, чтобы я им спокойно дышала! — улыбается девушка.

Делаю так, как она просит, и, дав ей прикурить от своей зажигалки, подхватываю тяжелый чемодан. Идем на выход. Девушка дымит сигаретой и посматривает по сторонам.

— Какое жуткое место эти вокзалы! — неодобрительно качает она головой. — Вы разве с этим не согласны? — пытает она меня.

— Абсолютно с вами согласен, — поддерживаю мнение девушки. — Просто жуткие места!

— Вы смеетесь? — не верит она в мою искренность.

— Я рыдаю, — хмыкаю в ответ. Девушка смеется. Какие-то неопрятные тетки предлагают свои услуги с ночевкой в их квартирах. Девушку это не интересует.

Забираемся в машину, и незнакомка садится рядом со мной. Я, конечно, не таксист, но, слава Богу, знаю, где находится Ростовская улица. Едем.

— Как жаль, что не смогла побывать здесь летом, — сетует пассажирка.

— У вас все еще впереди, так же, как и у природы, — успокаиваю ее.

— А вы философ, — косится она на меня.

— Скорее оптимист, — улыбаюсь я.

— Дайте сигарету! — требует девушка. Без слов подаю ей пачку. Она снова курит.

— Вы не здешняя? — продолжаю разговор.

— Нет. К счастью, нет.

— Почему же к счастью?

— Потому что я бы здесь умерла от скуки. Что тут хорошего, кроме моря?

— В Симферополе моря нет, — поправляю ее.

— Тем более, — фыркает девушка.

— Но что же тогда вас сюда привело?

— Бизнес, молодой человек, только дело и ничто другое.

Киваю, оценив серьезность момента.

— Значит, деловая леди: надежда нации, создание рабочих мест, подкалываю ее.

— Все верно, — не принимает она моей интонации. — Все именно так. Но нация, как я понимаю, сейчас здесь. У нас в России национализмом люди не страдают…

— Согласен с вами. У русских действительно нет на этой почве таких амбиций. Мне кажется, что все националисты — больные люди. Это уродливый комплекс неполноценности, когда дерьмо с уже не вяло текущей шизофренией вдруг пытается доказать всему миру, что оно — конфетка. И даже изобретает себе яркий фантик, дабы истинная суть не слишком воняла.

Девушка заразительно хохочет.

— А вы мне нравитесь, таксист. Но кажется, мы уже приехали. — Она показывает на пятиэтажный дом с правой стороны дороги.

Сворачиваю во двор.

— Помогите мне с чемоданом, — просит девушка, достает из сумочки пять долларов и подает их мне.

— У меня только по сто баксов, так что мелочи на сдачу нет, — говорю, принимая пятерку.

Девушка продолжает смеяться.

— Оставьте себе на чай, — милостиво разрешает она.

Подхватываю чемодан и иду за пассажиркой. На пятом этаже девушка звонит в нужную ей дверь.

Ставлю чемодан на площадку лестницы.

— Подождите! — говорит дама, продолжая давить кнопку звонка. — А то вдруг никого не будет дома.

Стою и жду. Девушка в легком брючном костюме, туфельках и блестящем длинном плаще. В чемодане у нее скорее всего теплые вещи, так как приехала она из России, где уже довольно холодно. Она стройная и высокая. Такие мне нравятся.

На настойчивые звонки никто так и не отзывается. Девушка погрустнела и убирает руку от звонка.

— Никого нет, — констатирую факт. — И вы наверняка не сообщили заранее, что приедете?

— Вы удивительно проницательны, — язвит она, но по ее голосу чувствуется, что я попал в самую точку. — У меня здесь подруга живет, мы вместе в институте учились. Сейчас ее нет…

— Гениальный вывод, леди! — дурашливо восхищаюсь ее догадливостью.

— Подите к черту! — улыбается она. — Только сначала заберите мой чемодан.

Спускаемся вниз.

— В гостиницу? — интересуюсь у нее, как когда-то, в первый мой день в Крыму, интересовался у меня таксер.

— Придется, — состроив рожицу, кивает она. — Опять грязное, неглаженое белье и храпящая толстая соседка по номеру.