Их судьба – шпионаж - Игорь Григорьевич Атаманенко

прагматизм разведчика, отчаянный задор юноши и изощренное коварство старца-крючкотворца, богатейшее воображение романтика и холодный расчет циника.

«Боже мой! — подумала Гретхен. — Как надо верить в проповедуемые им идеалы разведки, с какой страстью отдаваться делу, которому он служит!

Неужели и меня в будущем ждет то же самое? Нет-нет, шпионаж — это его работа, которой он предан без остатка. Для меня — это приключение, встречи и знакомства с интересными людьми, секс, роскошь и деньги. Всё! Большего мне не нужно…

Быть может, кто-то и выполняет задания Вальтера с риском для своей жизни, но только не я! Я делаю всё, что он просит, походя, играючи, получая от этого удовольствие и наслаждение…

Как жаль, что моя покойная мамочка в своей жизни не встретила такого человека, как Шелленберг, возможно, ей не пришлось бы выходить на панель, чтобы заработать на стакан молока для меня…»

…Минут через двадцать Шелленберг вдруг рассмеялся и прервал свой страстный монолог:

— Послушай, Гретхен, а зачем я тебе всё это говорю? Ты ведь и сотой доли моих наставлений не запомнишь. Стоп! Ограничимся главными целями.

Ты должна будешь обзавестись в Штатах максимальным количеством знакомств в среде влиятельных людей — конгрессменов и сенаторов, политиков, функционеров администрации президента, генералов и адмиралов, капитанов индустрии…

Особое внимание удели тем, кто имеет дом или ранчо на Восточном побережье, в Майями или во Флориде. Постарайся перевести постельные забавы с ними в долгосрочные дружеские отношения. Ты достаточно искушена, как это сделать…

— Вальтер, мне же придется иметь дело с голливудской богемой! При чем здесь генералы и адмиралы? Может, вы мне еще прикажете взломать сейф в каком-нибудь штабе?

— Гретхен, деточка, выслушай меня до конца! Все, кого я тебе перечислил, — непременные участники голливудских «тусовок», они постоянно меняют партнерш из числа звезд кино и эстрады. Но все эти звезды им давно уже примелькались, стали вроде домашних тапочек — удобными, но не возбуждающими воображения. Приток же новых див в элитные клубы ограничен, потому что селекцией занимаются не просто знатоки — профессиональные психологи-казановы. Ясно?

Ты же через своего мужа попадешь в круг избранных людей естественным путем: отблески его славы не могут не высветить тебя, остальное доделают твои внешние данные и умение подать себя…

Поверь мне на слово, ты одним своим появлением впрыснешь в кровь завсегдатаев голливудских секс-вечеринок такую дозу адреналина, что они будут мчаться к тебе резвее арабских скакунов!

Исходя из сказанного, не ты будешь искать интересующих меня лиц — они сами выйдут на тебя… Тебе лишь придется отделять зерна от плевел. Выбирать из достойных лиц наиболее достойных! Ну, ты понимаешь, что я имею в виду…

— А как же Морис? Он будет ревновать, да еще как! Вы что, Вальтер, не знаете, как может быть ревнив муж, который на тридцать лет старше своей жены?

— Не волнуйся! Мои люди окружат его особым вниманием и подставят таких нимфеток, что иногда он будет забывать, что приехал в Штаты не один…

— Но Вальтер! У нас же с ним настоящая любовь, вы разве не верите в это?

— Верю! Но и ты поверь мне, я ведь слов на ветер не бросаю, и ты в этом не раз могла убедиться, не так ли? Слово офицера Фатерлянда, что у тебя будет достаточно свободного времени, чтобы укрепить контакты с объектами моей заинтересованности! А твой муж этого и не заметит…

Кстати, прошу, нет! — приказываю не поддаваться эмоциям и не устанавливать контакты с понравившимися тебе плейбоями, их там пруд пруди, — это будет очень неосмотрительно с твоей стороны…

Во-первых, они станут препятствием при выполнении моего задания.

Во-вторых, увлекшись каким-то голливудским секс-символом, ты утратишь бдительность и вот тогда-то действительно вызовешь ревность Мориса. Ну а о последствиях ты можешь догадаться сама…

Артистические натуры, как Шевалье, непредсказуемы в своей ревности. Он может прервать свои гастроли и увезти тебя из Америки. И это — в лучшем случае. В худшем, не дай Бог, — развестись…

Не брезгуй вступать в контакт с женами лиц, которых я перечислил. Жены для тебя не соперницы, а всего лишь средства к достижению цели. Они должны стать твоими подругами — через них ты сначала познакомишься с их мужьями, а затем возьмешь последних на короткий поводок. Ясно?

Да, вот еще… Я подарю тебе фотоаппарат. Впрочем, нет. Мы подарим его в качестве свадебного подарка твоему Морису. Это будет дорогая, шикарная «Лейка», которой позавидует любой профессионал! В течение недели тебя научат с нею обращаться…

Снимать будешь всех… Не волнуйся, печатать фотографии тебе не придется — пленки будешь отдавать кинооператору по имени Карло Бельграно. Он держит маленькое фотоателье в Голливуде…

Да, пусть тебя не смутит, что не всё, отснятое тобой, вернется к тебе… Ну, ты понимаешь… Да и Морис не будет ревновать — тебе же придется фотографировать в основном мужские лица…

— А как я найду Карло?

— Он сам тебя найдет и передаст привет от Отто из Вены. Это — пароль. Ты ответишь: «Спасибо, а откуда вы знаете моего школьного друга?»

Запомнила? Он даст тебе свою визитную карточку. Заучишь наизусть номера его телефонов, а визитку уничтожишь. Будешь звонить только в случае крайней необходимости, если у тебя вдруг возникнут какие-то сложности…

Кто бы ни поднял трубку, женщина или мужчина, — не смущайся, сразу называй свое имя… Содействие тебе будет оказано мгновенно, ясно? Своих русских и немецких ветвей в роду светить не стоит…

Запомни, ты — француженка из Эльзаса, там немецкая кровь настолько перемешалась с французской, что поди разбери, кто есть кто. Поэтому имя «Гретхен» на твоей визитной карточке и знание немецкого языка вполне объяснимы для тех, кто, возможно, проявит любопытство к твоему происхождению. Согласна?

Еще раз хочу тебе напомнить об установлении дружеских отношений с людьми, проживающими и имеющими ранчо или виллу на Восточном побережье Штатов. Это очень важно для рейха!

Ну вот, пожалуй, и всё… Впрочем, у нас есть еще время, чтобы обсудить упущенное. Но, в любом случае, с Богом!

Глава двенадцатая

«Мистер голубые глаза»

Однажды, когда Морис Шевалье записывал очередной диск, Гретхен расположилась напротив студии «Полиграф», на открытой веранде кафе. И вдруг за ее стол уселся молодой человек приятной внешности.

Гретхен приняла его за мексиканца: смуглый, волосы иссиня-чёрные; маленького роста, хрупкого телосложения; глаза необыкновенной синевы.

Обитатели Голливуда относились к латиноамериканцам с нескрываемым пренебрежением, и это было известно Гретхен. Она уже было собралась пересесть за другой столик, как вдруг незнакомец положил свою горячую ладонь на