Сказания Чёрного Ворона - Мирослава Беляева

цепная боль прошлась от пяток к коленям, но это было в разы лучше сломанного позвоночника.

Василиса снова разожгла огонь и пригляделась. Уши уловили рокочущий звук. Вскоре на ветвях каждого растущего вокруг дуба дерева появились спрятанные в тенях нечеловеческие лица. В спину ударил порыв ветра настолько сильный, что Морозова пошатнулась, расставляя ноги шире, чтобы устоять. Она оглядывалась, принимая решение, куда ударить в первую очередь. Глаз в тени почти полностью закрывших небо кронах становилось все больше. Пробирающий до костей холод забрался под куртку, вызывая волну мурашек.

— Прочь… — десятки голосов послышались со всех сторон.

Василиса вскинула руки, выпуская огонь. Ни одно дерево не подпалилось, ни одно существо не пострадало. Напротив, они зарокотали громче. Кажется, она их здорово разозлила. Невидимое касание плеча заставило девушку вздрогнуть. Оно повторилось на ноге, на руке, на шее. На земле никого не было, но кто-то пытался пробраться под ее кожу.

— Убирайся! — крикнула Василиса, распыляя огонь вокруг себя.

Касания стали ощущаться сильнее. Кто-то царапнул ее кожу на ладони, оставляя розовый след. Очередной порыв ветра повалил ее на колени. Резинка лопнула, волосы рассыпались по плечам, электризуясь. Морозная хватка на запястье отдалась тянущей болью в груди. Она ощущалась так, словно откуда-то из-под ребер высасывали энергию, ослабляя ее.

Василиса смахнула с лица пепел. Сизые хлопья холодили кожу, словно снег. Ногу обхватили мерзкие щупальца, щиколотку обожгло. Кожа тут же покрылась розовыми ожогами. Сухая земля размякла, погружая стопу в новообразовавшуюся ямку. Прихвостень Тьмы вцепился в хрупкие плечи, разрывая материал куртки острыми когтями. Зловонное дыхание опалило шею, вызывая рвотный позыв.

Навь не собиралась отпускать свое дитя. Пришло время для жатвы. Василиса горько усмехнулась. Она отправилась сюда, чтобы забрать чужую душу, а теперь Тьма собиралась отнять ее собственную. Мрак в сердце развеивала надежда на спасение жизни, за которую она готова была отдать свою. Любовь — странная штука. Она может даровать силы, а может их забирать. Остаться здесь за нее — не такая уж плохая идея.

Василиса зажгла огонь, и зеленое пламя полыхнуло в ее ладони. Умирать — так с музыкой. Она приложила руки к телу, позволяя изумрудным языкам в два коротких мгновения расползтись от головы до пят. Раздался визг, затем шипение. Невидимая нежить, отпустила ее, обожженная. Лиса взглянула на ногу, где розовым пятном расползался ожог. Почему одним существам из Нави она не смогла навредить, а других, очевидно, спалила? И почему она сама обожглась о служителя Тьмы, когда должна была оставаться для них неприкасаемой?

В тени сгорбленных деревьев зажглись два огонька. Рыжие, как разгорающееся пламя, они стремительно приближались. Сверкнула молния, на миг освещая лесную тропу, и Василиса поняла, что это глаза.

Не такие, как у вдруг притихших змеиных монстров. Огромные, драконье-подобные, они глядели на нее сверху вниз. Из глубин леса загрохотало, точно небеса разверзлись, громыхая, чтобы пролить на землю дождь. Василиса вытянула руку, подсвечивая изумрудным пламенем часть тропы, и беззвучно раскрыла рот. За одной драконьей головой располагались еще две, и все они, судя по суженным глазам, желали ей смерти.

* * *

Ярослав знал, что это случится. Последние сутки он почти не спал. Проваливался в дрему, но быстро себя из нее вытаскивал, проверяя, все ли в порядке. Усталость навалилась на него морской волной, и он провалился в сон на десять минут, а открыв глаза увидел, как Василиса исчезает. Зная ее характер, стоило бы догадаться, что она уйдет в Навь одна. Нельзя было не заметить ее задумчивое выражение лица и отрешенность, спрятанную за улыбкой. Яр надеялся, что успеет предотвратить это, но разве можно остановить того, кто пытается тебя спасти? У него не возникло сомнений, почему она ушла, ничего ему не сказав.

Последние десять минут, сорвавшись из отеля сразу же после увиденного, Громов мчал на арендованной машине загород. Нарушая правила, выезжая на красный, до предела увеличивая скорость, он направлялся к ближайшему лесу. Как удачно, что он выбрал именно это место, чтобы спрятать Василису, ведь оно находилось далеко от центра города и близко к зеленому краю.

Отец убеждал его в причастности кощеевой дочери ко всем окружающим Яра последнее время несчастьям, а он увидел иную причину. Думал о ней с тех пор, не переставая, как будто знал, что последний выхлоп от этих мыслей пригодится ему. Он все размышлял, каким образом воины Света находили детей Тьмы и прочую нечисть, и понял, что ответ до смешного банален.

Злыдни не пытались поклониться Василисе, а просто игнорировали ее, собираясь его убить; русалки наказали студентку за помощь ему, когда она пыталась сбросить их обратно в воду; упырей она тоже не интересовала. Ярослав принадлежал миру Прави. Нечисть, пришедшая из мира мертвых, желала его убить так же, как и любого воина Света. Как же он наткнулся на шишигу в парке? Как только Василиса появилась на дороге перед его машиной, в нем проснулся дар Света. Почувствовав его, вся обитающая на земле нечисть начала стягиваться, чтобы уничтожить его.

Он притягивал нежить одним своим существованием. Вот, как Ратимир и все его предки, свернувшие с правильного пути, находили кощеевых детей. И вот, почему Ярослав чувствовал, где находилась Василиса, и мог ее найти в пределах любого даже самого крупного города, если они оба оказывались в нем. Правда, это не объясняло ее телепортацию к нему, ведь, вероятно, никто раньше не был способен на такое, но сейчас это не волновало его.

Вырулив на обочину, Яр заглушил двигатель и выскочил из машины. Серое небо покрылось алыми полосами солнечного восхода. Влажные от росы листья медленно качались из стороны в сторону, поддаваемые слабыми порывами теплого ветра. С зеленых крон радостно пели проснувшиеся птицы. Громов вытащил меч, и его глаза по привычке загорелись ярким светом. Пейзаж окрасился выросшей от земли до неба полупрозрачной голубой стеной. Ярослав нырнул в нее.

Все вокруг стало красочнее, будто бы ребенок добавил в раскраску слишком много ярких цветов. По воздуху парили сверкающие огоньки, березовые ветви склонились над его головой, словно указывая дорогу. Здесь даже дышалось легче. Легкие наполнились всевозможными запахами от неведомых сказочных дивноцветов. Справа от него река текла вверх по склону, слева шмели, размером с кулак, опыляли дикие яблони.

Сознание на повторе прокручивало разговор с Василисой, произошедший в один из дней между бесконечными сражениями с нечистью. Тогда, еще не зная о том, кто именно являлся ее биологическим отцом, он расспросил о прочей нежити из сказок, которую они могли бы встретить. Теперь же, когда все