Стрела Амура 9-го калибра - Владимир Колычев

Доска на крыльце угрожающе скрипнула под ногой Юрьева. Когда открылась дверь, он услышал шум, как будто большая птица пролетела над головой. Максим обернулся, глянул в небо, но ничего не увидел. Может, спросонья померещилось?

В доме ему не понравилось. Печь, грубо сколоченный стол, пара табуретов и больше ничего. Такое ощущение, как будто отсюда кто-то все вынес, даже старые фотографии со стен забрал.

На печи лежал матрас, застеленный новым покрывалом. Над ней виднелась крышка люка, ведущего на чердак, сколоченная из свежеструганных досок.

— Сама делала? — спросил Максим.

— Если вдруг что, через крышу и тю-тю.

— Если не перекроют.

— Пробьемся.

— Да, ты умеешь это делать, — сказал он, вспомнив о двух покойниках, которых Рита недавно оставила после себя.

Она резко глянула на него, но быстро взяла себя в руки и заявила:

— Моя лисица не хотела, чтобы ее задрали волки.

— Твоя лисица?

— Да, та самая, которая ищет для меня норы. Но она глупая.

— Почему?

— Не хотела, чтобы я ехала к тебе. Просила остаться здесь. — Рита обвела рукой комнату.

— Чей это дом?

— Деревенской ведьмы, — как о чем-то вполне обыденном сказала она.

— Ведьмы? — Максиму стало не по себе.

— Да, здесь когда-то жила ведьма.

— Женщина, которую принимали за ведьму?

— Нет, она была настоящей ведьмой. Заводила людей в болота, поджигала дома, резала скот. Обернется волком и шасть в сарай!..

— Шутишь.

— Нет, правда. Ее здесь все чертовски боялись. Я выдаю себя за внучку этой ведьмы. Поверь, к нам сюда никто не сунется. Даже участковый.

— Участковый просто позвонить может куда следует.

— Я на него порчу наведу.

— Шутишь.

— Сейчас да, шучу. Порчу я наводить не могу. Но умею убивать. — В глазах у Риты вспыхнул демонический огонек, но тут же погас.

— Хочешь сказать, что ты здесь на своем месте?

— Я хочу сказать, что теперь ты мой, никуда от меня не денешься. — Рита прикоснулась к нему, и Максим вздрогнул.

Он жил в тетушкином доме, слышал, как ночью скрипела ее кровать, но это как-то не очень его беспокоило. А здесь душа мерзла от страха.

— Со мной ты не должен ничего бояться.

— Тебя не боюсь, а дом этот наводит тоску. Ни одной иконы!..

— Нельзя.

— Почему?

— Бабка взбесится.

— Опять шутишь?

— А если не шучу? — Рита пристально посмотрела на него.

Она улыбалась, но в глазах у нее блуждали недобрые чары.

— Может, хватит?

— Видишь, как ты реагируешь. — На этот раз она улыбнулась мягко, взгляд ее прояснился. — Все вокруг боятся. Лучшей крыши не придумаешь.

— Не знаю.

— Тебе нужно успокоиться. В сенях дрова, принеси. Печь растопить сможешь?

Максим кивнул, вышел за дверь. А когда вернулся к печи, Риты в светелке уже не было. Она вышла к нему из маленькой комнатки — совершенно голая, с распущенными волосами, в туфлях на высоком каблуке. Эта женщина была верхом физического совершенства. У него захватило дух от такой красоты.

— А вот так я не похожа на ведьму? — спросила Рита, обвив руками его шею.

За окном гулял ветер, на чердаке что-то скрипело, а порой и стонало. Но Максиму не было страшно. Рита лежала рядом с ним. Вся такая теплая, нежная. Вовсе не ведьма. Хотя и в грехах как в шелках.

Дом больше не производил жуткого впечатления. Максим уже привык к нему. На печи спать хорошо, жестковато, но уютно. Белье у Риты чистое. Да и сами они сегодня легли спать после баньки.

Вещи собраны, машина наготове. Если вдруг что, они уйдут через чердак. Будут прорываться с боем, если понадобится.

— Не спишь? — спросила Рита.

— Откуда ты узнала про этот дом?

— Что тебе приснилось?

— Почему приснилось? Просто спросил.

— В этой деревне Мишкина бабушка жила.

— Мишки Жмыхова?

— А ты не знал?

— Он летом уезжал куда-то. Да, говорил, что в деревню, к бабке.

— И мне рассказывал про этот дом. Вот я и вспомнила. Так тебе ничего не снилось?

— Всякая всячина.

— А мне приснилось, что Миша жив.

— А мне приснилось, что я играю в кино.

— И живешь с Оксаной, — с язвительными нотками добавила Рита.

— Между прочим, не самое худшее время было.

— Мне с Мишей тоже жилось неплохо. Я его любила. С тобой, конечно, лучше. Но Миша для меня… как Оксана для тебя.

— Это ты нарочно?

— Мы с тобой разные. Тебя это пугает. Ты хочешь вернуться в прошлое.

— А ты?

— Мне с тобой хорошо. Тебе со мной плохо.

— Во-первых, мне с тобой хорошо. Во-вторых, у нас теперь судьба общая, одна на двоих.

— Мечешься ты, душа твоя мается.

— А ничего, что на мне труп висит?

— Ты Вострова не убивал.

— А кто?

— А кто люто ненавидит тебя?

— Кто?

— Тебе видней.

— Что ты знаешь?

— Видение мне было. Во сне. Ты не убивал.

— Опять шутишь?

— Нет, на самом деле.

— Ну да, и Мишка твой жив.

— Я его мертвым не видела.

— Как не видела?

— Машина взорвалась и с моста в реку рухнула. Там такая глубина!..

— Так, может, он живой?

— Мертвый, — твердо сказала Рита. — Если бы выжил, обязательно пришел бы за мной.

— Так, может, и приходил? Вдруг это он тебя из тюрьмы вытащил?

— А зачем убить хотел?

— А тебя хотели убить? Не сама ли ты это придумала?

— Хотели. Я в этом не сомневаюсь.

— А вдруг? — не унимался Максим.

Рита резко поднялась на локте, внимательно посмотрела на него и спросила:

— Ты хочешь, чтобы Мишка был жив и забрал меня?

— Я ему тебя не отдам.

— Зачем тогда спрашиваешь?

— Хочу, чтобы твой сон был вещим. Пусть меня оправдают.

— Никто тебя оправдывать не станет. Пока ты сам не почешешься. В Ковалев ехать надо. Спрашивать, узнавать, действовать. Что ты там про Лизу говорил?