Губитель максаров - Николай Чадович

– А если я усну? А если буду ранен? А если отлучусь куда-нибудь?

– Зашей меня в мешок и вози на крупе своей лошади! – Рагна поперхнулась вином. – Только не ной! Раз я обещала, что приведу тебя к тайнику, значит, так оно и будет!

– Скажи, ты тогда нарочно заперла дверь в подземелье?

– Да! Нарочно! Чтоб всякая дрань не шастала туда-сюда! Но я бы за тобой обязательно вернулась! Тем более что двери не представляют для тебя никаких проблем!

– Замки, но не двери. Это чудо, что я сберег заряд.

– Хватит уже об этом! Я согласилась носить кандалы! – Она загрохотала цепью, которой были скованы ее ноги. – Согласилась сидеть в этой норе безвылазно! Что тебе еще надо?.. Тьфу! Вели принести вина!

– Мои раны уже почти зажили. Я начал ходить без посторонней помощи. Скоро мы отправимся в неблизкий и опасный путь. Хотелось бы, чтобы рядом был надежный друг, а не затаившийся враг.

– Ишь, размечтался! – расхохоталась Рагна. – Ничего, говорят, в дороге и волк с собакой сдружатся.

– Скажи, а тебе не страшно? Вдруг я действительно тот, о ком говорит легенда? Тогда получается, что ты станешь наперсницей Губителя Максаров.

– Наперсницей, а не жертвой. Что же тут плохого? Ты думаешь, мне жалко максаров? Отнюдь! И то же самое тебе скажет любой из нас, за исключением, может, одного Карглака. Ну а кроме того, какой из тебя Губитель! Кишка тонка. Сок лозы, прежде чем стать вином, должен перебродить. – Она отсалютовала Окшу пустым кубком. – Чтобы стать максаром, мало им родиться. Надо пройти перевоплощение.

– Думаю, это необязательно, – возразил Окш. – Волк сильнее человека, но не волки истребили людей, а наоборот. Дубина или остро заточенный кусок железа решили этот спор раз и навсегда. Ходят слухи, что древнее оружие могло превратить в горстку пыли или облако пара целый замок. На земле оставались язвы, как на теле человеческом, а на небе зияли прорехи.

– Дождусь я когда-нибудь вина! – Рагна стукнула кубком по столешнице. – Мне уже тошно от твоих дурацких сказок!

– Ладно, не буду тебе надоедать. – Окш встал, опираясь на самодельный костыль. – Сиди здесь, только не пытайся звать кого-нибудь на помощь. В замке, кроме нас с тобой, нет ни единой живой души.

– А лошади? – Рагна сразу стала серьезной.

– Парочка лошадей осталась. Я сам ухаживаю за ними. Когда ты собираешься тронуться в путь?

– Как только настанет Черная ночь! – произнесла она нараспев. – Самая черная из черных! Принеси вина, гаденыш!

Это был очень старый мрызл, о чем свидетельствовали седая шерсть на его загривке и множество бородавок на теле.

Это был мрызл очень редкой породы. От всех остальных он отличался не только неимоверной силой и неукротимой свирепостью, но и умением разговаривать. Таких мрызлов максары делали одного на сотню, а то и на тысячу – исключительно для исполнения командирских обязанностей.

Немалых трудов стоило отыскать его, а еще больших – доставить в Страну жестянщиков. Как всегда, решающим фактором оказались деньги.

Сейчас мрызл-ветеран, тяжело отдуваясь, трусил между двух всадников – Карглаком и Хавром. Даже в полусогнутом состоянии он превосходил ростом своих сидящих в седлах спутников. Что ни говори, а Стардах был непревзойденным мастером своего дела. Знатоки до сих пор жалели, что его род так нелепо прервался.

– Долго мы еще будем бродить вот так, как слепцы, потерявшие поводыря? – Хавр не мог скрыть своего раздражения.

– Прости, господин, – забормотал мрызл. – Я плохо помню… Нас вели проводники. Была ночь. Но место, где мы пересекли границу, я показал правильно.

– Память у него и в самом деле как дырявый мешок, – подтвердил Карглак. – Как я ни пытаюсь проникнуть в нее, а толком разобрать ничего не могу… Там была какая-то яма? Или каменоломня?

– Да-да, яма! – обрадовался мрызл. – Глубокая яма! А в яме норы. Много нор. Когда мы увозили старика, из них полезли… не знаю кто… Во! – Он лапами изобразил нечто огромное. – Многих наших тогда задавили. Я сам еле спасся.

– Не о рудокопах ли он говорит? – произнес Хавр негромко (мрызл был глуховат и слышал только то, что орали ему в ухо).

– Скорее всего о них, – ответил Карглак. – Хотя сейчас он вспоминает каких-то белых червей.

– Да-да, черви! – невпопад подтвердил мрызл. – Меня ранили. Сюда, в бок. Черви завелись. Много червей. Чуть не сдох.

– Ты все время смотришь на карту. Есть там что-нибудь похожее? – спросил Карглак у Хавра.

– На этой карте ничего не разберешь, – хмуро ответил тот. – Тут обозначены только поселки, дороги и реки. Вы через какую-нибудь реку переправлялись? – повысил он голос, обращаясь к мрызлу.

– Переправлялись. Много раз. Туда шли, переправлялись. Обратно шли, переправлялись, – забубнил мрызл. – Плохо помню. Много забыл.

– Надо искать какого-нибудь знающего человека, – вздохнул Хавр. – Охотника или землемера. А иначе ничего не выйдет. У этого уродца в голове не мозги, а отруби.

– Да-да, отруби! – Мрызл замахал лапами. – Там мельница рядом была. Мы есть хотели. Давно голодные шли. Муки нет. Хлеба нет. Отруби ели. Мельника ели.

– Вот и еще одна примета, – сказал Хавр. – Глубокая яма, скорее всего искусственного происхождения, рядом с которой находится мельница.

– Сожгли они, наверное, ту мельницу, – буркнул Карглак. – Если мельника сожрали, то и мельницу сожгли. Знаю я эту публику.

– Далеко еще осталось? – уже в который раз спрашивал Окш у Рагны.

– Может, далеко, а может, и близко, – она пожала плечами. – Я почем знаю?

– Но ты ведь утверждала, что хорошо знаешь дорогу! – Окш уже начал терять терпение.

– Дурой была, потому и утверждала! – огрызнулась она. – Я сама здесь не была, понимаешь? Располагаю только тем, что прочла в памяти у мамаши. Но и она сама здесь не бывала. Все, что есть вокруг, она видела так, как это представлялось подземному чудовищу…

– Рудокопу, – подсказал Окш.

– Вот именно, рудокопу… А он, между прочим, был совершенно слеп и пользовался совсем другими органами чувств, чем мы. Общее-то представление об этом месте я имею, но за точность ручаться не могу.

– Ну и дела! – Окш, уже немного освоившийся в седле, потянул поводья, придерживая своего неспокойного конька. – Сколько времени зря потеряли… А ведь приметы довольно ясные. Треугольник, образованный широкой рекой, горной грядой и дорогой.

– Дракон-то этот… Рудокоп то есть… под землей шел. Шкурой своей все на свете ощущал, – пояснила Рагна. – Если влажный песок, значит, река. Если несокрушимый камень, значит, горы. Если скрип и грохот над головой, значит, дорога. А тут, куда ни глянешь, одни гряды эти проклятые! Вон одна, вон другая, вон третья…

– Зато дорог мало, – попытался успокоить ее Окш. – Та, по которой мы едем, наверное, единственная… Эх, была бы у нас карта!