Измена. Забудь меня - Кира Шарм

перестал бы меня замечать сразу же, как только в зале появилась Ирэн Шаповалова!

— Уходи. Может, тебя откуда-то выгнали, а? И ты поэтому здесь?

Злые слова обжигают мою собственную душу. Но они слишком похожи на правду.

— Я не хочу тебя никогда больше…

— Марк! Приехал все-таки! А чего в дом не заходишь? Ты проходи, Маша вчера пирожков напекла! Очень вкусные.

Ага. С капустой. Как раз те, которые Марк просто ненавидит. Готовила и именно про него и думала!

— Валентина Петровна! Дайте я вас поцелую!

Марк в несколько шагов оказывается рядом с бабушкой. Сгребает ее в охапку и выглядит это так, как будто мою бабушку медведь тянет на себя. И звонко целует в обе щеки.

— Вот же… Какой быстрый. Погоди, Марк. У меня подарок для тебя есть.

— А у меня для вас, Валентина Петровна! Правда, он в городе остался. Но я привезу. Обязательно. Завтра.

— Пойдем, пойдем, дорогой. Чего вы во дворе? Чаю попьем. Соскучилась я по вам. По обоим.

— Бабушка, ну какой чай? Еще и с разговорами? Тебе лежать нужно. Сил набираться. А у Марка дела. Очень много. Важные. Он утомит тебя разговорами. Да и спешит.

— Совсем из меня умирающую делает, — бабушка качает головой и с нежностью смотрит на Марка.

— Ты ведь останешься у нас? А то она мне и с постели встать не даст! Я так точно немощной стану.

— Конечно, останусь, Валентина Петровна, — Марк залихватски подмигивает бабушке. — Разве я могу такое допустить?

Я делаю страшные глаза, но Марк как будто и не замечает.

Приходится идти за ними в дом. Накрывать на стол. Чай им готовить.

— Простите, что не смог на выписку приехать.

— Не переживай. Мы же справились. Ты и так столько для меня сделал. Даже и не знаю, как отблагодарить тебя.

— Марк, а ты ни о чем не забыл?

— О, да. Прости, Любимая. Пирожки очень вкусные. Даже у меня в ресторанах так вкусно не готовят.

Вот же… Нахал! Еще и демонстративно набивает рот моими пирожками! Которые в жизни никогда не ел! Отказывался!

А после поднимается и обходит весь стол. Усаживается со мной рядом и сочно целует в губы.

— Я не про пирожки.

Наступаю ему каблуком на большой палец.

Надо же. Какой нахал, а?

Знает ведь, что при бабушке я не залеплю ему пощечину!

— А о чем, любимая?

Так невинно на меня смотрит, как будто и вправду не понимает, что здесь происходит!

— Как о чем? Ты же улетел на переговоры. Говорил, связи неделю с тобой не будет.

— Ну… Как улетел, так и прилетел. Полдня в аэропорту просидели. Вылет постоянно переносили. Не звонил тебе, потому что не думал, что совсем не улечу. А после домой вернулся. Представляете, Валентина Петровна? Ночью приезжаю домой, а Маши нет! И связаться с ней не могу. Телефон у нее вне зоны. Разрядился, наверное. Но я всех на уши просто поднял, чтобы ее найти. Только утром сообразил, что она здесь быть может. Даже не представляете, что мне пришлось пережить! Жена пропала!

— Да что ты говоришь!

Вот же мерзавец!

Как будто я не проверяла телефон чуть ли не каждую минуту! Заряжен ли? Включен ли звук?

— Ужас какой!

Зато бабушка качает головой. Поджимает губы и смотрит на меня с неодобрением.

— Ты, Машенька, телефон-то заряжай. Марк вон как переволновался. Да у меня на его месте вообще разрыв сердца бы случился!

Переволновался он… Ага. В каком-то баре. Так сильно, что вон, аж глаза красные.

— Да, Машунь. Заряжай, пожалуйста. Я ведь волнуюсь.

— Так когда там твой вылет? Ну, переговоры же никто не отменял? Тебя на них обязательно быть же нужно.

Беру со стола вилку и сжимаю ее так, что сейчас погнется. Ну, или пальцы сломаю. Потому что вилки у нас очень крепкие. К сожалению.

— Я решил, это судьба, Маш.

И главное, смотрит на меня еще… Таким преданным и чистым взглядом!

— Вот, бабушку не смог из больницы забрать из-за дел этих вечных. Нельзя так. Думаю, нужно нам несколько дней провести. Вместе. С семьей. Здесь. На природе.

— Конечно. Конечно, дорогой, — бабушка кивает с таким энтузиазмом, как будто она с Князевым в сговоре. — Я давно говорю. Изматывают тебя твои дела. Отдохнуть нужно. А где же лучший отдых, если не здесь? Свежий воздух. Тишина. Домашнее все. И, главное, родные люди.

— А почему это ты не сообразил, что я здесь, ммм, Марк? Ты же сам меня отпустил.

— Я?

— Ну как же. В ресторане. На твоем празднике.

— Не отпускал я тебя, Маш.

Марк становится в один миг серьезным. Сбрасывает с себя весь этот клоунский маскарад. Смотрит в глаза. Просто насквозь.

— Никогда не отпускал. И не отпущу.

— Машунь, пойдем подушки для Марка выберем. Жаль, что твоя кровать слишком тесная. Я давно говорила, нужно ее на большую заменить.

— Но бабушка.

— Пойдем. Ты ведь останешься, Марк?

— Конечно, Валентина Петровна.

— Вот и прекрасно. А мы с Машей все приготовим.

— Бабушка. Марк не может остаться у нас.

— Это почему же, дорогая?

Бабушка хитро прищуривается.

— Помоги мне лучше.

— Да не нужно подушки никакие доставать! Марк не останется! Ладно, я сама.

Все равно ведь не послушает. Уже тянет к слишком высокому шкафу стул. Приходится взобраться на него самое и вытащить таки эти чертовы подушки!

— Вот так. И одеяло доставай. То, которое побольше. Пушистое.

— Это все равно не пригодится.

Выкладываю все на свою постель.

— Почему Марк не останется. А, Маш?

Бабушка вдруг перестает взбивать подушки и усаживается на кровать. Смотрит на меня пронзительным взглядом.

— Не знаю. Потому что это неудобно. Мне неудобно, ба. Ну это же