Игра в большинстве - Даниэла Стил

Следующим утром он не поехал сразу в офис, а дождался, когда она вернется, после того как отвезет девочек в лагерь. Она была удивлена, увидев его, и озабоченно поинтересовалась:

– Ты хорошо себя чувствуешь?

Может, он перенапрягся накануне и у него опять случился приступ? Но он покачал головой и тихо сказал:

– Мне нужно поговорить с тобой.

Они вышли во внутренний дворик.

– Что-то случилось?

Она никогда не видела его таким.

– Случилось, но не сейчас. Это касается нас с тобой. В понедельник ко мне приходила председатель совета директоров. Они знают о нас, Эш. И после той гнусной истории не хотят еще одного скандала. Мы чудом избежали судебного разбирательства, и совет директоров повел себя очень порядочно. Но им не нужен генеральный директор, который становится эпицентром скандалов каждые пять минут. Моя карьера висит на волоске, – сказал он просто, хотя это было серьезно для него, серьезнее всего остального.

– Они хотят уволить тебя из-за меня? – Она была в шоке и не понимала, что происходит, но он покачал головой.

– Не совсем. Председатель потребовала, чтобы я привел в порядок свои личные дела. Им не важно, с кем я останусь, с тобой или с Лиз, главное – с одной. Очевидно, сотрудники лос-анджелесского офиса вычислили нас, – вроде бы какая-то секретарша знала тебя раньше. Я полагаю, многие видели нас вместе не единожды за эти годы. Мне никто ничего не говорил, но до совета директоров слухи дошли. Я приехал, чтобы закончить наши отношения, Эш: именно поэтому и не позвонил после приступа, собирался сказать сегодня утром, что между нами все кончено, но теперь не могу.

– После того как провел со мной ночь?

Она была в ужасе от того, что услышала, и от ее внимания не ускользнуло время, которое он для этого выбрал.

– Я подумал, что мы проведем одну последнюю ночь, а потом расстанемся.

Маршалл был безжалостно честен с ней, как никогда прежде. Он хотел эту последнюю ночь до того, как все расскажет Эшли, и это было так несправедливо и так эгоистично.

– А как же наши дочери?

Эшли охватила паника: он планировал ее бросить.

– Я позаботился о вас в своем завещании еще семь лет назад.

– Будешь ли ты видеться с ними, если бросишь меня?

Ее глаза были полны печали – перед ней сидел человек, которого она больше не знает.

– Конечно. Время от времени. Я еще не думал об этом. Знаю только, что должен расстаться с тобой, или моя карьера в МОИА будет закончена. Они дали мне ясно это понять. Но я не могу жить без тебя, поэтому придется сказать Лиз, что развожусь с ней, – с несчастным видом сказал Маршалл.

Ему было жаль Лиз, но что он мог поделать? Он должен порвать отношения либо с одной, либо с другой. И поскольку обнаружил, что не может расстаться с Эшли, выбор пал на Лиз.

– И ты действительно разведешься? Тогда почему ты не мог сделать этого из-за меня? И все эти разговоры о Линдсей, об остальных детях и других причинах, которыми ты морочил мне голову?

– Последний год в школе будет для Линдсей непростым, если ее отец останется без работы.

Эшли знала, что ему нужны не деньги, а пища для его эго, и власть, и все, что это влечет за собой. Вот о чем шла речь, а не о любви к ней или Лиз.

– А если она изменит твое решение, когда ты скажешь ей? Будет умолять тебя или грозить покончить с собой?

– Она этого не сделает. Она разумная женщина. И я надеюсь, что и ты никогда не станешь угрожать мне этим.

Маршалл никогда не думал, что она способна на это, но разве можно в ком-то быть уверенным до конца?

– А что, если они потребуют избавиться и от меня, угрожая увольнением? Полагаю, тогда я тоже получу отставку?

– Не говори глупости! У них не будет для этого причины, если я не буду вести двойную жизнь. Они возражают против этого, а не против тебя. Их не волнует, на ком я женюсь, хоть на обезьяне, они просто хотят избежать скандала, который сможет снизить цену акций или привести в ярость акционеров. Для них это бизнес, а не любовь и романтические отношения.

Маршалл выглядел раздраженным, ему не нравились вопросы, которые задавала Эшли. Он считал их ненужными и излишними. Он был готов дать ей то, чего она так хотела, а она смотрит дареному коню в зубы и проверяет их состояние. Он не привык, чтобы ему устраивали допросы или допытывались о причинах его решений.

– А что это для тебя, – спросила она натянуто, – любовь или работа? Если бы на тебя сейчас не надавили, смог бы ты когда-нибудь бросить Лиз или продолжал бы прятать меня в Малибу следующие двадцать лет, приезжая к нам пару раз в неделю?

– Это к делу не относится, – отрезал Маршалл. – Я пообещал, что разведусь, собираюсь завтра поехать на озеро и сообщить ей обо всем. Сегодня ночью я улетаю.

Он уже все обдумал, приехал с готовым планом. И в понедельник собирался сообщить совету директоров, что все улажено.

– А что, если она откажется? – настаивала Эшли.

– У нее нет выбора. Документы на развод я собираюсь подать немедленно, чтобы не нервировать совет директоров.

Эшли могла предвидеть, что в один прекрасный день он сделает с ней то же самое, что и с Лиз, и так же хладнокровно. Если ее существование когда-либо поставит под удар его карьеру, он бросит ее. После всех ее уговоров и просьб он бросает Лиз из-за совета директоров, а не из-за нее. Эшли взглянула на него, и по ее спине пробежал холодок. Маршалл казался чужим, отстраненным и холодным, и она поняла: единственное, что его заботит, – карьера. Эшли для него просто красивое тело и страстная любовница – вот почему он выбрал ее, а не Лиз, но единственной любовью в его жизни было МОИА. Теперь она это знала. Это очевидно. И даже их дочери не имели для него значения. Они были в его завещании, но не в сердце. Ему безразлично все, кроме его самого и карьеры. Думать об этом было страшно, и Эшли никогда не чувствовала себя такой одинокой. То, что она наконец его завоевала, теперь не казалось победой. Причины, по которым он принял это решение, были совсем не те, на которые она надеялась. И если изменится ситуация, то она знала, он мгновенно изменит свое отношение и бросит ее. Она никогда не будет полностью уверенной в нем. Пока МОИА владеет им или когда что-то угрожает его карьере, их совместная жизнь будет в постоянной опасности и может закончиться в любой момент. Она молча сидела и смотрела на него, а он продолжал делиться своими планами, наконец заключил:

– В выходные позвоню тебе и сообщу, как обстоят дела.

Эшли кивнула, потому что не знала, что ему сказать – «Спасибо», «Удачи», «Желаю хорошо провести время»? «Я люблю тебя» оказалось не важным в его мире. Совет директоров приказал ему избавиться от одной из них, и его выбор пал на нее, но после того, как они провели ночь вместе и занимались сексом, в то время как она понятия не имела, что он собирается ее бросить, изменил решение. Их занятие любовью прошлой ночью теперь выглядело пародией. Он не любил ее. Она нужна ему для того, чтобы выглядеть властным, мужественным и энергичным. Он никого не любил, кроме себя. Осознание этого ослепило Эшли подобно сверкнувшей в ночном небе молнии.