Возрождение Феникса. Том 5 - Григорий Володин

всеми в одной кровати, как сегодня с Дарико.

— ЧТО?! — мама чуть не поперхнулась чаем. — Как это возможно!

— Мама, и не говори, — кивает сестренка. — Я тоже считаю, что нельзя так. Братику сто пудово нужна кровать побольше. Они же вшестером не поместятся на его кушетке! А я в одном каталоге видела огроменную кроватищу с балдахином и полупрозрачными шторками, как раз для семей с несколькими женами, какая обязательно будет у моего братика….

Но Елизавета уже не смотрела на рассуждающую о моем семейном благополучии Ленку, только удивленно сканировала прекрасными голубыми глазами меня с Дарико. Барышня как раз рядом сидела, как всегда на завтраке. На другом краю стола сестренка Зара была тише воды, ну и Сёма Мирнов тоже помалкивал, только крутил головой в непонятках. А Ефросинья, мать Зары, бросала на грузинку завистливые взгляды и раздраженно теребила ворот короткого халатика.

— Сеня, как это понимать?! — строго спросила мама, чуть отойдя от ступора.

Я даже ответить не успел.

— Мамуль, да ты на фотки взгляни — и сразу поймешь как, — у Лены из ниоткуда возникла в руках фотокамера. — Там и понимать-то нечего. Голубчики они, такие милые! Глянь, как обнимаются, будто уже женатики.

И она, донельзя счастливая, потянула камеру маме, демонстрируя шпионские снимки.

— Сеня, — качнула головой Елизавета, в шоке разглядывая дисплей. — После такого ты просто обязан жениться на Дарико. И никакого другого ответа я от тебя не приму! Иначе не сын ты мне!

— Елизавета Юрьевна, но я…я сама пришла к нему в комнату, — пристыженно опустила глазки грузинка. — Сеня не виноват!

— А это уже неважно, — твердо сказала мать. — Как порядочный мужчина, мой сын обязан на тебе жениться. Надеюсь, ты не против, милая?

— Нет, но…

— Вот и отлично, — мама снова посмотрела на меня. — Сеня, сразу после школы женитесь.

— Еху-у-у-у! — радостно подпрыгнула на месте Ленка и захлопала в ладоши. — Одна из пяти готова!

— Сеня, прости, — Дарико вся раскраснелась, как вишенка на свадебном торте. А глаза-то прямо горят горячей надеждой: авось, правда, женюсь.

И тут я понял, что главное непреодолимое препятствие на пути к моей цели это не Бесоновы, не Бемижар Жаворонок и не Монстры Хаоса. Нет, куда там! Самая моя серьезная преграда — маленькое белокурое чудовище по имени Лена. Коварный демоненок ростом метр с кепкой. Сестра меня повяжет браком с кучей барышень, и хрен куда я выберусь с этой планеты. Бесновых я могу хотя бы игнорировать, а Бемижара так вообще грохнуть. А что прикажете делать с этой малюткой, которая уже наснимала на меня компромата? Уверен, она уже выложила снимки в «облако».

В общем, разговор с мамой я решил оставить на потом, когда она подостынет. Я, конечно, не Владыка слова, но, надеюсь, смогу убедить родительницу в своей невиновности.

Вот сейчас еду на встречу с Лизой и невольно поглядываю по сторонам. Так и кажется, что сейчас вынырнет из — за угла дома этот чертёнок с камерой. Застращала, малявка! А я ведь Префект. Мне по статусу не положено бояться маленьких светленьких девочек.

Глава 24 — Кумулировать

Император Владимир, лежа на постели, сладко тянется, просыпаясь. Кладет правую руку на мягкие округлости, обтянутые шелком лишь наполовину, рядом:

«Превосходна-а-а-а» — улыбается во сне государь и жмурится от удовольствия.

Хорошо быть императором. Прекрасные женщины встают в очередь, чтобы стать твоими фаворитками. Сильные мира сего склоняют перед тобой головы из одного лишь уважения. Простой народ молится за здоровье батюшки-царя. А хлопот почти никаких. Особенного для человека, который вертится в политике с пеленок и знает, на чем важно заострить внимание, а где можно пустить на самотек. Твоего личного внимания требуют только основные вопросы, как например, угроза Гончих в Прикаспии или нарастание мощи британской королевы Элизабет, ну еще контроль над осиротевшим Домом Мироновых. Скучные же государственные дела всегда можно спихнуть на сановников — главное, подобрать подходящих —, и самому заняться прохождениями «Кексиков», ну или ласками своих ненаглядных женушек.

— Мой супруг опять замечтался? — ласково спрашивает младшенькая супруга, закинувшая голую ногу на живот Владимира.

Он, не открывая глаз, перебирает пальцами длинные серебряные волосы любимой женушки. Тоже своего вроде странная шутка чувств. Сина вылитая копия Гюрзы. Но от Софии Бесоновой Владимира тошнит, она его раздражает как никто другой, а ее сестренку, наоборот, обожает до безумия.

— Милая, о делах думаю, — притворно вздыхает самодержавец. — О судьбе Россиюшки.

— Видно, хорошая у страны судьба, раз ты улыбаешься от уха до уха.

Владимир распахивает веки. Хитрый прищур огромных голубых глаз Сины заводит на продолжение ночи.

«Напрашивается, чертовка, — с удовольствие думает Владимир. — Но, пожалуй, придержу коней до вечера. Надо еще заняться теми самыми редкими государственными делами. Кстати-ка, об одном из них и спрошу».

— Синушка, родная, а ты же идешь на день рождения Аяно?

— Конечно, милый.

— Пообщайся там с сестрами насчет молодца Беркутова.

Сина смеется и хлопает царственного мужа по груди.

— Ты прямо как наша дочь. А еще говорят, что мать и дитя — замкнутая экосистема. Оказалось, что отец и дочь не хуже.

Владимиру этот намек не очень приходится по душе.

— Что Берегиня несла про Беркутова?

— Много хорошего, — загадочно улыбается Сина, наклонив голову. Водопад серебряных волос заструился по обнаженным атласным плечам. — Особенно про шоу с роботами, что он устроил. Ну про то, которое описывали в газетах.

— Конкретнее, дорогая, пожалуйста? — пекарь цифровых кексиков очень серьезен. — Как Берегиня описывает молодчика?

Императрица вскидывает глазки к лепнинам на потолке, вспоминая точную формулировку:

— Загадочен, волшебен, блистателен, — произносит Сина. — Честный, способен держать слово.

Император тяжко вздыхает.

— Влюбилась, значит.

— Как пить дать, — кивает красавица. — А чего ты сразу сгрустнул, дорогой? Это же всего-навсего юношеская влюбленность. У всех она случалась. Ненормально бы было, если бы этого не произошло. А так помучается и пройдет спустя время.

— А если не пройдет? — смотрит на нее император. — Да и нашли тоже в кого влюбиться. Что у нас княжичи вывелись? Взять того же Виктора Долгоногого — красавец, Рыкарь, да и столичный щеголь, каких молодые девчонки обожают.

— Витя — бабник, — замечает Сина со скептической улыбкой. — Не нагулялся еще.

— Зато с титулом. Княжич. И Дом сильный.

— Умные барышни избегают таких титулованных.

— А Беркутов якобы не бабник? — фыркает Владимир. — Докладывали мне, сколько барышень за ним вьются.

— Заметь, что девушки постоянные, их Беркутов не меняет словно перчатки. В отличие от Вити. У Долгоногого что ни день — новая свита. Некрасиво себя ведет мальчик. Нельзя Берегине с таким водиться, — твердо заявляет Сина, при этом поглаживая