Шустрое ребро Адама - Дарья Калинина

— Отпусти ее со мной на часок. Если хочешь, можешь поехать с нами. Клянусь, она никуда не денется.

— Ну.., если тебе очень нужно, — пробормотал Поленов.

— Да, очень. Сева повернулся к даме:

— Вот что, Серафима Ильинична… Сейчас мы поедем в банк, и вы снимете деньги со счета вашего мужа.

— Деньги, со счета? Да-да, конечно.

Все трое направились к выходу, но тут дверь распахнулась, и на пороге появились Картохин и капитан Лещов.

— Куда это вы направляетесь? — поинтересовался капитан. — А ты, Всеволод, что тут делаешь? Насколько мне известно, ты от работы временно отстранен.

— А я в частном порядке.

— В частном порядке? — с сомнением в голосе проговорил капитан. — Так куда же ты в частном порядке тащишь нашу подозреваемую?

— Она ни в чем не виновата, — сказал Сева. — Ее подставили.

— Как и тебя? — усмехнулся капитан. — Так вот что я вам скажу… У нас есть свидетель, который может подтвердить, что похищение Балерина Владимировича было заказано. Он даже помнит приметы заказчицы. Высокая женщина средних лет, со светлыми длинными волосами, слегка вьющимися. Очень холеная женщина, которая к тому же назвалась женой Валериана Владимировича и долго плакала, что он ей изменяет. Она сказала, просто хочет припугнуть мужа. Серафима Ильинична, это описание вам ничего не напоминает?

Но Серафима Ильинична молча таращилась на капитана. Похоже, она лишилась дара речи.

— Это только описание, — поспешил ей на помощь Сева. — Таких женщин, которым оно подошло бы, — масса. Не обязательно, чтобы это была именно Серафима Ильинична. Ну какой ей смысл требовать выкуп за своего же собственного мужа?

И тут ему в голову пришла совершенно неожиданная мысль. А ведь был у Серафимы Ильиничны резон, чтобы заказать похищение своего скуповатого мужа.

Иначе как бы ей удалось добраться до его сокровенных загашников? А так он ей сам отдал свои денежки.

Очень может быть, что никаких похитителей нет, а есть сообщник Серафимы Ильиничны, который сейчас и находится с ее мужем. Вероятно, эти размышления как-то отразились на лице Севы, потому что капитан сказал:

— Ты же не дурак. Ты прекрасный оперативник и сам все понимаешь. Ну как я могу отпустить ее с тобой?

— Минуточку! — раздался голос Серафимы Ильиничны; она наконец-то обрела дар речи. — Что это вы тут за моей спиной мою судьбу решаете? Ведь я-то знаю, что ни в чем не виновата. А если у вас есть свидетель, который видел меня, когда я заказывала похищение мужа, то почему же вы его не привели сюда?

Приведите, я хочу посмотреть ему в глаза.

— Вам прекрасно известно, что свидетель — женщина, — пробурчал Картохин, густо покраснев. — Но она сейчас не может. Она готовится к свадьбе.

— Ах, она не может! Скажите, какая занятая. Как обвинять меня в похищении мужа, так у нее время есть. Чего вы от меня хотите? Разве я виновата, что тут все время крутится какая-то блондинистая особа, которую все принимают за меня? Ее и ищите, а мне позвольте выкупить Валериана — или его смерть будет на вашей совести.

Капитан поманил оперов к себе и с озабоченным видом пробормотал:

— А ведь эта особа и впрямь может прикончить собственного мужа. Просто чтобы обелить себя. Кто знает, а вдруг они с сообщником договорились, что если выкуп не поспеет в положенное время, то тот убьет пленника? Мы не можем рисковать, особенно после того, как она сказала о возможной смерти мужа.

Тогда его смерть и в самом деле будет на нашей совести.

— Так она же удерет!.. — простонал Картохин.

— Куда ей бежать? — усмехнулся капитан. — Без денег не убежит, а с деньгами мы не выпустим ее из виду. Нужно только позаботиться о том, чтобы она не предупредила своего сообщника. А чтобы этого наверняка избежать, я предлагаю…

Милиционеры принялись о чем-то шушукаться, а Серафима Ильинична молча стояла в сторонке. Наконец капитан повернулся к ней и с лучезарной улыбкой проговорил:

— Вы правы, мы не можем из-за одного лишь подозрения, не подкрепленного реальными уликами, задерживать вас. Ведь жизнь вашего мужа действительно в опасности… Так что вы пока свободны.

— Но… — попытался возразить Картохин.

— Никаких «но», — перебил капитан и снова улыбнулся даме.

Если бы Серафима Ильинична хоть немного его знала, то непременно заподозрила бы неладное. Во всяком случае, все сослуживцы капитана прекрасно знали: он улыбается лишь в тех случаях, когда задумывает какую-нибудь гадость.

— Мы вас сейчас отпускаем, но завтра вам придется снова сюда явиться, — проговорил капитан, провожая Серафиму Ильиничну к выходу. — Разумеется, с вами пойдет один из наших сотрудников. Простите, что не выделяю лучшего, но все лучшие заняты, Ошалевшая от радости Серафима Ильинична пулей вылетела из отделения. Сева и Поленов молча переглянулись и последовали за ней.

Дверь хозяйке открыла Лена.

— Ой! — вскрикнула она в испуге. — Вас уже выпустили?

Но Серафиме Ильиничне сейчас было не до красивых скандалов. Она ухватила любовницу своего мужа за шиворот, вытащила ее на лестничную площадку и этим ограничилась. Сева тотчас же побежал за Леной, чтобы проводить ее до дома.

— Немедленно в банк! — закричала Серафима Ильинична, едва переступив порог. — Чего вы все рты пооткрывали? Не верите, что это и в самом деле я? Так я вам скажу, что в нашей милиции еще встречаются порядочные люди. Молодой следователь быстро разобрался в моем деле, понял, что я невиновна, и отпустил меня. А теперь быстро в банк!

В банке нам выдали деньги. Причем на счету была сумма, вдвое превышающая запрошенную похитителями, — так что дядя Валериан не обеднел. Деньги Серафима Ильинична положила во вместительную холщовую сумку, которую повесила себе на грудь, под курткой. Бюст у нее сразу же увеличился на несколько размеров, и проходившие мимо мужчины с любопытством посматривали на нее.

— Просто глазам своим не верю, — сказала Тамара Ильинична, когда мы уселись за стол, на который вывалили пачки долларов.

— Обидно отдавать такие деньги похитителям, — пробормотала Мариша. — Да и с какой стати? Тетя, ты уверена, что стоит им отдавать эти деньги?

— Конечно, уверена.

— Я бы на твоем месте подумала, — сказала Мариша. — Дядя то ли останется с тобой, то ли уйдет к молоденькой возлюбленной, а деньги — вот они, прямо перед тобой.

— Не смей говорить такие вещи! — нахмурилась Серафима Ильинична. — Даже в шутку.

— Какие могут быть шутки? — удивилась Мариша.

— Неужели ты думаешь, что я брошу Валериана на произвол судьбы только потому, что он один раз оступился? Конечно, он волен поступать, как ему заблагорассудится. Но если он потом все равно уйдет к другой, значит, нет на свете справедливости. А раз ее нет, так мне жить не стоит.