Тайные полномочия - Антон Чиж

Это полный и окончательный конец. Граве понял, что из одного капкана попал, из которого сбежать можно, угодил в такой, из которого уже не выбраться.

— Нет у нас с вами дел, — буркнул он.

Ванзаров принял столь непринужденную позу на диване, будто у них была дружеская вечеринка в античном стиле, с возлежанием.

— Вот что, Граве… Давайте заключим союз. Мне дела нет до ваших побед в карточном спорте. На эти шалости я закрою глаза. Раз уж ваши друзья ничего не смогли доказать. Мне от вас нужно другое.

— Душу вам продать?

— Нет, это не по адресу. Берем куда менее ценные вещи. Мне нужна ваша наблюдательность. У карточных мастеров она развита чрезвычайно.

— Зачем она вам понадобилась?

— Чтобы найти убийцу. Всего лишь.

— Когда я уехал от Рибера, он был жив, — сказал Граве.

— Я знаю, — ответил Ванзаров. Чем привел «коллегу» в полное смятение.

— Тогда не понимаю, о чем вы…

— Ваша помощь нужна, чтобы высчитать убийцу князя Бобби.

Граве был решительно не готов к такой новости.

— Вы же сказали, что он…

— Надо было помочь убийце немного ослабить подозрения, — ответил Ванзаров.

— Убийца…

— Да, вы правы: он едет в этом поезде. Что вы заметили в тот вечер?

Нужно чуть-чуть собраться с мыслями. Граве казалось, что неодолимая сила тянет его за собой. Но что там, в конце: спасение или полная катастрофа? Он не был уверен. Вот сейчас этот господин был на все согласен. А когда получит, что хочет, как дело повернется? Или довериться этому честнейшему лицу? Или не поддаться усам вороненого отлива? Как бы с козыря пойти…

— У меня условие… — начал Граве.

— Я укажу вам Лунного Лиса, — перебил Ванзаров. — Он мне без надобности, а Стенька-Обух от вас просто так не отстанет.

— Это само собой, но хочу знать: что украли у Бобби?

Ванзаров поерзал на мягкой подушке, устраиваясь бочком.

— Поверьте, коллега, лучше вам этого не знать. Спать будете значительно спокойней.

Граве как-то сразу поверил. Поступить по-иному не позволяли честные глаза, они так и ели его изнутри. У всех сыщиков такой взгляд или ему особенно повезло? Разбираться решительно не хотелось. А захотелось излить душу, поболтать, посплетничать, чего так долго был лишен. Но куда больше захотелось выпить. Немедленно и как можно крепче.

— У вас есть водка? — спросил он с надеждой. — Умираю как хочется.

Водки у Ванзарова не оказалось. И без нее Граве уже был готов на все. Он стал подробно и со вкусом жаловаться на мучившую деталь, которая не давалась сама и не давала покоя ему. Перепробовал все кандидатуры, но ничего не всплывало.

— К чему она относилась? — спросил Ванзаров.

— Если бы я мог вспомнить! Бьюсь, и ничего не выходит. Как стена перед глазами.

— Нет стены, которую нельзя обойти. Расскажите мне о членах команды…

Граве только этого и ждал. Сведений у него было столько, что хватило бы на целое досье. Он говорил о каждом все, что знал, помнил или слышал. Про странные личности, с которыми водится Дюпре, про свидание Рибера и Липы, про самого Рибера с его амбициями, про нищету князя Урусова, про тайную страсть Немурова, и даже про тайные антикварные делишки Лидваля. Досталось Бутовскому, который продал за Олимпиаду племянницу, самой Женечке — за деспотичный характер и Липе за покупку титула в обмен на наследство. На каждого нашлось что-то темное и грязное. Вот только Бобби оказался ничем особым не замазан. Кроме дурацких пари.

Ванзаров слушал внимательно, редко задавая вопросы.

— Это очень важная информация, — наконец сказал он, когда Граве начал повторяться, пойдя по второму кругу.

— Поняли, кто убийца?

— Пока нечто другое: зачем Рибер собрал такую команду. А вам что-нибудь вспомнилось?

Пришлось признаться, что темнота не рассеялась. И лучик света не мелькнул.

— Вы обещали открыть, кто такой Лунный Лис, — напомнил Граве.

Ванзаров слово сдержал. Фамилия прозвучала.

— Рибер? — поразился Граве. — Так элементарно и просто: заключал пари и сам его выигрывал? И тот жандарм из охранки был прав, когда хотел его обыскать?

— Правда чаще всего проста и находится на виду, — сказал Ванзаров. — Поэтому так трудно ее увидеть.

Граве досадовал только на себя: все же было очевидно, а он принялся играть в сыщика. Никаких тайн, все было на виду, открыто, нагло и беззастенчиво. Но каков Рибер! Победитель во всем. Ни перед чем не остановился.

— Так это он… — Граве не мог произнести вслух. — …он… Бобби?

— Мысль вполне резонна, — согласился Ванзаров. — Только маленькая деталь мешает в это поверить.

— Что же это за деталь такая? Очень любопытно…

— Рибер не убивал Бобби.

Граве был разочарован.

— Ну это вы блефуете! Так и я могу заявить. Какие у вас доказательства?

— Самые веские, коллега. Хочу поздравить: вы начинаете мыслить как сыщик. Может, смените профессию? Или ловкость рук — это призвание?

Следовало обидеться на такую выходку, но Граве не смог. Вот не нашел в себе сил, и все тут. А потому счел за шутку. Так было проще.

Ванзаров лежание прервал резким скачком. Дремота подкралась предательски. Он был на ногах уже вторые сутки. И расслабляться было нельзя.

— Думайте, коллега, что вы видели и так прочно забыли, — сказал он, зевая без всякого стеснения. — А как вспомните, сразу запишите в книжечку. Чтобы не забыть.

Граве подумал, что от этого господина и комар не скроется. Видит буквально насквозь. А это пострашнее Стеньки-Обуха будет.

Если бы Аполлон Григорьевич был маленькой девочкой, он скакал бы на одной ножке. Но выражать нетерпение подобным образом великому криминалисту было не с руки. Вернее — не с ноги. Был риск пробить крышу. Он только ломал в пальцах сигарки, отчего шерстяной ковер покрылся слоем табачных листьев.

— Ну, уже все?! — бросился к вошедшему.

— Держать такого туза в рукаве теперь смысла нет, — сказал Ванзаров. — О вас ходят слухи, дескать, в поезде появился проводник-волшебник. Исцеляет одним взглядом. Можете появиться на публике. Исцеленные вас встретят овацией.

— Да ну вас! — Лебедев отмахнулся. — Как сладка свобода! Но какое у нее роскошное тело…

— К тому же совершенно свободное сердце, — сказал Ванзаров. — А если бы вы узнали, какое приданое за него дают…