Сирена - Вийя Шефф

каждый раз добивается своего, когда я против.

— Никаких домой! Мы едем вместе. Ребята из моей команды сейчас в баре «Латино» зависают, зовут к себе.- Я хмурюсь.- Ну, брось! Выпьем, потанцуем какую-нибудь румбу. Или что там у них…- поправляет мне выбившийся из косы локон.

А потом легко проводит пальцем от уха до шеи.

— Я не пью!- вспоминаю прошлый вечер с Джедом.

— Я тоже не хочу. Просто за компанию посидим, они уже точно бухие.

— Ладно,- даю согласие.

Вот опять!

— Отлично!- достает телефон и вызывает такси.

— Ты неплохо говоришь по-английски,- опираюсь спиной о столб, в ожидании машины у дороги.

Алекс стоит в метре от меня.

— Мать настояла, чтобы учил. Сказала — в жизни пригодится. Вот пригодилось, такси вызвал,- широко улыбается.

— А меня четыре языка учить заставили…

— И каково это — быть полиглотом?

— Я не полиглот, но было трудно только в самом начале. Потом я начала видеть связь между языками, повторяющие слова с одним и тем же значением и стало намного проще. В начале только произношения путала.

— Твои родители были изверги. Прости… Но у тебя детство вообще было?

— Не было. Я училась.

— Мрак! Наше такси,- кивает в сторону подъезжающей машины.

* * *

Большой бар полон подвыпивших посетителей. У барной стойки рекой льётся текила и ром. Девушки посасывают из трубочек разноцветные коктейли. Официантки в коротких юбках и топах ловко ходят между столами с полными подносами. Мексиканская кухня, всё с острым перчиком. Горячее, как само латино. Его пары танцуют на танцполе.

Всегда обожала именно латиноамериканские танцы в бальных. Это как секс на паркете. Объятья, прикосновения, откровенные наряды, в которых порой чувствуешь себя практически голой… Но это так заводит. У нас были уроки, как соблазнить мужчину танцем. Неофициально, конечно, но преподаватель рассказывала, как смотреть, куда прикасаться, без интимных мест. Повернуться, присесть, поправить одежду или волосы. Мужчины на всё это реагируют, как быки на красную тряпку. У истинных латиноамериканских женщин это в крови, передается с молоком матери. Нашим дано сразу только избранным, остальным приходится учиться.

Алекс снова берёт за руку и ведёт за собой к столику с шумной компанией. Попытки выдернуть ладонь бесполезны — он свою сжал максимально, у меня аж пальцы захрустели.

— Мне больно,- объясняю ему, упираясь в его спину второй рукой.

Он немного ослабляет хватку, но не выпускает.

— Теперь понятно, куда ты так быстро уехал после концерта,- говорит мужчина, тридцати с небольшим лет на вид, Алексу.

Его я единственного не знаю. С остальными пересекались на трибьюте дяди Вовы. Шесть танцоров, менеджер Ксения и звукарь, его имя я не запомнила.

— Сэл, это мой директор — Иван,- представляет нас.

— Приятно познакомиться,- кивает он.

— Вы не слишком разошлись?- бросает Алекс взгляд на накрытый стол с несколькими бутылками текилы.

— Ой, папочка вернулся,- стебётся одна из танцовщиц. Инга её зовут.- Сейчас всех накажет,- складывает губки бантиком.

— Поздно уже наказывать…- подпихивает ребят, чтобы подвинулись.

Садится и хлопает возле себя рукой по дивану, приглашая меня сесть. Тесно… Нам придется сидеть, прижавшись, друг к другу.

Чёрт с ним! Сажусь. Он кладет руку сзади на спинку диванчика.

— Не дергайся ты,- шепчет на ухо так, чтобы никто не слышал, почти касаясь губами мочки.

Горячее дыхание вновь вызывает волну мурашек и странное чувство внутри, словно дохлая бабочка ожила и разгоняет кровь по венам взмахами крыльев.

Обожаю русский менталитет, вот в чьей компании можно реально расслабиться. Понятные всем шутки и приколы, отдающие порой пошлятиной, вызывающие не просто смех, а ржач. Я по этому часто скучаю за границей.

Сначала Алекс на протяжении вечера сидел и накручивал на палец мой локон, пока не получил по рукам, потому что с бегающими мурашками уже невозможно было справляться. Но он нашёл другую забаву — потихоньку расплетал косу, сняв с неё резинку.

— Что ты делаешь? — недовольно гляжу на него.

— Мне нравится, когда твои волосы не заплетены.

— Ты про личное пространство что-нибудь слышал? Убери руки!

Но он уже расплел, подсовывает ладонь под хвост и расправляет его, волосы струятся вниз волной.

— Так лучше,- смотрит, улыбаясь, в мои глаза.

И мне опять хочется его придушить.

— Ты невыносим!

— Привыкнешь, — касается кончика моего носа.

— С чего бы это?- открываю от удивления рот.

— Признайся — между нами магнит. Мы это проверяли…

— Мы уже об этом говорили. Мы однополярные,- язвлю я.

— Нет, неодимовые.

Вот самоуверенность у человека.

Надо отпустить это бесячее состояние, снова проникнуться в него, как на побережье. Нельзя так вечно!

— Пойдём, потанцуем,- протягивает руку в приглашении.

— С тобой? Латино?

— Можешь вон с тем старичком, который на тебя битый час слюни пускает,- указывает на пожилого мексиканца за столиком.

Алекс тянет за руку.

— Я в кроссовках, такие танцы надо в туфлях танцевать,- придумываю отмазку.

Латино же близко танцуют, можно сказать, щека к щеке, а меня что-то сегодня от него накрывает.

— Я уверен — ты справишься. Идём,- подхватывает за талию и ведёт к танцующим парам.

Гроу раскручивает меня в танце, искусно меняя руки и переставляя ноги. Даже двигается как заправский танцор латиноамериканских. Не забывает время от времени прикасаться шеи и плеч, это создаёт энергию страсти.

Я шокирована. Ты так можешь⁈

Вокруг нас образуется свободный круг, танцующие освобождают нам место и просто наблюдают, хлопая в такт музыке.

Алекс подхватывает меня и перекидывает вокруг себя. Оу! Мои волосы взлетают и накрывают нас с головой. Он пользуется этим и легонько касается моих губ своими.

Неисправим!

Захотелось влепить пощёчину по наглой морде. Но нас учили — никогда не прерывать танец в неловких ситуациях, а искать пути выйти из них, поэтому мы кружимся дальше.

— Никогда больше так не делай!- тыкаю ему пальцем в грудь, когда уходим с танцпола.

— Не танцевать с тобой?- смеётся, делая вид, что не понимает о чём речь.

— Не целуй на людях!

— Не могу… Я с трудом сдерживаюсь. Никак не забыть твои сладкие пухлые губки.

— Если хочешь, чтобы мы нормально общались — забудь,- бросаю на него злой взгляд.

— Хорошо-хорошо,- со смехом поднимает примирительно руки.- Подожду, когда останемся тет-а-тет. Тогда ты точно не отвертишься.

От его слов моё сердце вспархивает с места и застревает в горле. Я так чувствую тот бешеный ритм, в котором оно бьётся.

После бара в такси прижимаюсь к Алексу, впитывая тепло его тела. Он обнимает рукой за плечи. Мои глаза сонно моргают, а пальчик выводит узоры на его груди.

— Гроу…

— Умм…- тоже сонно.

— А ты классный… Спасибо за вечер.

— Обращайся,- приподнимает моё лицо за подбородок и легко чмокает в губы.

— И вкусный…- отъезжаю к Морфею.

Глава 57

Просыпаюсь в незнакомой обстановке. Как это знакомо. Снова закрываю глаза. Под рукой и щекой чувствую тепло и стук бьющегося сердца. Подбородок упирается в мою голову. И знакомый запах туалетной воды.

Ну, нет! Опять! Как в этот раз то угораздило? В гостиничном номере. Не мой. Мы с Мишкой живем в квартире, ненавижу надолго селиться в отелях.

Пытаюсь отстраниться, но Алекс одной рукой притягивает к себе, а второй кладет мою голову обратно себе на грудь. Даже глаза не открыл. Только утыкается носом в мою макушку, глубоко вдыхает.

Тело затекло, при попытке пошевелиться, он только сильнее прижимает к себе. Щёлкаю у его уха пальцами, но никакой реакции.

Да не можешь ты так крепко спать!

Ага, а как ты тут оказалась? Тоже не помнишь, значит, спала.

Обречённо вздыхаю, ёрзаю, чтобы устроиться поудобнее и закрываю глаза. Снова накрывает сон.

Кто-то поправляет мои волосы и нежно целует в закрытые веки и нос.

Fuck!

Резко открываю глаза и поднимаюсь. Меня никто не держит больше. Алекс лежит рядом, положив одну руку под голову, и улыбается.

— Всё-таки ты соня,- делает замечание.

— Это я соня?- потираю кулачками глаза.- Это ты спишь, как сурок. Я пыталась тебя разбудить,- сажусь на колени в кровати.

— Заметно…- смеётся.- Я твою бесчувственную тушку ночью с трудом до номера дотащил. Ты в такси отрубилась.

— Почему домой не отвез?

— Куда? Ты адрес не сказала, сразу отключилась. Мы же не пили, а тебя так размазало.

— Я устала,- надуваю губы. — У меня работа по восемнадцать-двадцать часов в день.

— Понимаю. У меня и двадцать четыре бывает,- приподнимается и поправляет мои волосы, закрывающие лицо.

Смотрит в глаза так, что у меня озноб по спине проходит. О чём