Холодная кровь - Властелина Богатова

— потому что не понимала, что происходит, не понимала себя в этот миг и того, что рождалось в ее сердце. Нужно во всем разобраться. Анарад не стал настаивать, Агна не могла смотреть в его глаза, что затягивались темнотой, как небо грозовыми тучами, и в них не было угрозы, а было что-то, что заставляло биться сердце чаще. Но она все же собралась с духом, смотря в них неотрывно.

— Я знаю, где можно найти ответы, где нужно искать Воруту.

Анарад посмотрел на нее внимательно, тягуче, обжигающие угли в его глазах начали остывать, казалось, и думать забыл о своем отце, хотя то было невозможным, просто не ожидал, что Агна заговорит об этом именно сейчас.

— И где же? — прищурился он, смотря на нее с высоты своего роста.

— В Белодаль, лесном капище. — Дыхание Анарада застыло в груди. — Дороги подсохнут скоро, и можно будет выезжать, — продолжила Агна.

— C чего ты решила, что там ответы? — спросил недоверчиво.

— Это место сильное, многие волхвы туда ходят…

В глазах Анарад насмешка вспыхнула, совсем как прежде, он вдруг выпустил ее и отступил.

— И твой жрец? — спросил прохладно, с издевкой.

Агна растерянно опустила взгляд от прихлынувшего жара к лицу, сжала на груди плотнее покрывало.

— Он не мой.

Но Анарад, кажется, и не расслышал это, подхватив чару со стола, припал надолго. Агна старалась не смотреть на него, но не сильно получалось: она бесстыдно наблюдала за его движениями, жестами, отмечая мужскую красоту, ощущая, как исходит от княжича сила. Она окутывала, рождая в ней чувство защищенности, нужности — все это было непривычно. Агна чувствовала себя желанной — и это пьянило. Голова кругом. Не думала, что так оно может сложиться. Очнувшись, прошла к лавке, где лежала одежда. Принялась одеваться торопливо, пока он не смотрел. Натянув на себя платья, повернулась и тут же едва сквозь землю не провалилась от смущения, когда столкнулась с взглядом княжича. Он сидел на краешке стола, наблюдал за ней, как она одевалась, наблюдал с каким-то упоением, завороженно. Агна даже понять не могла, что нес его взгляд, но он жег, заставляя ее танцевать, словно на углях.

— Нам пора возвращаться, — старалась сказать тверже.

Анарад отпрянул от стола и медленно подошел. Агна так и вросла в пол, когда он приблизился и слегка, но со сдержанным нажимом, стиснул ее плечи, провел по локтям, опуская руки на бедра, притягивая ее плотнее, склонился.

— Да, пора, но немного позже, — прошептал горячо, подбирая складки в кулаки, стягивая с нее платье.

Все ее попытки оборониться разбились вдребезги, когда с его бедер упало покрывало. Агна прикрыла ресницы от всплеснувшего внутри жара. Анарад подхватил ее и опрокинул на постель. Проведя плавно пальцами по груди, животу, опускаясь ниже. Агна прикрыла ресницы — безумие, просто безумие.

***

Агна втянула в себя свежий теплый воздух, вздрогнула — по телу растеклась приятная нега. После Комоедицы весна пошла в силу, и уже через седмицу полезли первые молодые листочки — сочно зеленые, и дорога до Белодаль была даже приятной, несмотря на то, что земля была еще сырой, и тянуло из чащобы влагой, прелой листвой и мхом. Давно Агна не была на этой просеке, по обе стороны которой тянулся густой сосновый лес, а теперь вот пришлось. Она повела плечами, ощущая на себе взгляд княжича, да не стала поворачиваться, понукая лошадь и зная, что увидит то, от чего потом сердце стучит неспокойно.

Все эти дни княжич грел сильнее весеннего солнца, что припекало душно. И так жарко стало, что дышать совсем нечем, пришлось даже скинуть верхнюю одежду, хоть дул прохладный ветерок в спину. Анарад не сразу согласился ехать на это капище, он не сильно верил в ее силу, как и не поверил в то, что через гривну она поняла, что эта вещь не Воруты.

Агна и сама не знала, что ждать, когда прибудут на это место, но чувствовала, что нужно хотя бы попытаться разобраться во всем, да и время подходящее. Она думала, что в детинце княжич поостынет немного, да только вышло все наоборот, после общей трапезы уводил ее к себе и дарил столько ласки, что она тонула в ней, тая, как последний снег на опушках. И все же не могла она к этому привыкнуть, никак не могла. А когда Анарад засыпал, сжимая ее в объятиях, Агне, напротив, не спалось. Думала обо всем, что случилось с ней нынешней зимой, и как сильно все изменилось.

Как теперь Воймирко? Где он? Что с ним? Нехорошо вышло с ним в той сторожке — это так и не давало покоя, вновь и вновь Агна возвращалась в тот вечер и после, когда увидела спустя месяц Воймирко на площади. Как-то пусто от того становилось, и ничто не могло заполнить эту пропасть, казалось, и не ее это чувство, что разливалась внутри черной ямой, а будто чужое. Но как бы то ни было, изводилась страшно, и уж после пыталась всеми силами уснуть — лишь бы забыться.

Вспорхнула сорока с березовой ветки, выводя Агну из задумчивости. Не успела оглядеться, как просека вдали оборвалась, и расступился лес, открывая небольшую, в пять дворов, весь. Агна знала о ней, да не думала, что так скоро до нее доберутся.

— А это что за деревенька? — спросил Вротислав, щурясь на солнце смотря вдаль.

— Акрана, — ответила Агна, поворачиваясь к нему, краем глаза держа Анарада, что ехал чуть позади, разговаривая с Заром — своим ближним воином. — Можно оставить здесь лошадей и кметей, до капища пешком рукой падать, — объяснила она и все же не сдержалась, глянула на Анарада. По спине горячая волна к самой к пояснице упала — так смотрел он на нее жадно.

Анарад, оставив своих ближников, с ней поравнялся.

— Как же местного старосту зовут?

Агна помнила еще с детства, что главным тут старец один был, только жив ли сейчас?

— Ждибор… — ответила она, все же не уверенная в том, что остался он во главе, а не занял место один из его внуков, что было у старца двое.

Агна теперь не могла не заметить, как сквозила в глазах Анарада настороженность, и к самому концу пути вовсе стала явной. Он все вглядывался в лес задумчивым потемневшим взглядом, будто ожидал кого-то увидеть. Будто Воймирко был самим лесом и угрожал со всех сторон, хотя, признать, Агна не до конца знала силы жреца, не все он, видимо, рассказывал ей. Тот морок на площади тревожил больше всего: как смог сотворить его, что она его за живого приняла, да еще бросилась к нему, нисколько не задумываясь? Анарад, казалось, видит ее мысли насквозь, о ком она думает втайне от него. А потом забывала обо всем, когда Анарад касался ее, обжигая своей страстью, словно железом каленым, и смотрел на нее после долго, будто все выискать что-то хотел, а она утопала в густеющей мгле его глаз, находясь в одной постели в теплой, освещенной смоляными лучинами хоромине.

Залаяли собаки, едва небольшой отряд приблизился к веси. Доехав до первого двора, пустили лошадей вдоль хозяйских построек. Навстречу вышли женщины и мужчины, прикладывая к глазам руку и высматривая, кто к ним в такой ясный день прибыл. А как поняли, взбодрились разом, приглашая проехать дальше. Остановились у широких резных ворот, самых приметных из всех — видно, то была изба старосты, добротная, с высоким крыльцом и, похоже, не на одного хозяина рассчитана, а на целую семью. Анарад, спешившись с жеребца, обхватил Агну за талию — спуститься на землю помог, сразу не выпустил из рук, да и, видно, не собирался. Вперед на двор вышел беловолосый юноша, назвав себя Зуяром.