К дзену на шпильках. Как создать новую жизнь и дело мечты с нуля - Елизавета Бабанова

Как вы думаете, какая главная причина, по которой мужчины, с которыми я знакомилась, казались мне недостаточно интересными и развитыми? Да-да, это все Дэн. Он так сильно повысил стандарты, что все остальные мужчины в моем окружении ему проигрывали.

Мои друзья забили тревогу, что из-за этой влюбленности я теряю мои flourishing years[39], и взялись за мою личную жизнь. Я поддалась их напору и сходила на несколько свиданий. Но все было не то.

Я продолжала Преображение, день за днем приближаясь к своей лучшей версии, но счастье так и не приходило. И сейчас я понимаю, что причина того, что моя работа над собой не давала желаемых результатов, заключалась в одном серьезном убеждении: я все еще не достойна.

Я не достойна хорошего шефа. Я не достойна любви идеального мужчины. Я не достойна той жизни, которой я хочу.

Знакомо?

С одной стороны, я была уверена, что заслужила все свои успехи. С другой, все равно чувствовала себя not good enough[40]. А это крайне подлое чувство, которое вылезает в самые неподходящие моменты.

В те годы я его подавляла. На третьем году работы в Крестлайн у меня появилась не очень хорошая привычка. 2–3 раза в неделю мы с ребятами из хедж-фонда во главе с предводителем нашей компании, Стивеном Ардиззонни, моим самым близким другом из Крестлайн, шли на happy hour, счастливый часик.

После окончания работы мы перетекали в бар. В зависимости от настроения выбирали либо укромный и роскошный лаунж сити-клуба с глубокими диванами из темно-коричневой кожи, приглушенным светом и перчеными орешками в качестве комплимента, либо, если парни хотели пошуметь, мы шли через дорогу в ирландский паб, где пахло пивом и болью. Болью несчастных офисных хомячков, которые активно заливали ее пинтами пива за полцены. Я ненавидела ирландский паб и если и появлялась там, то на очень короткое время.

А вот в сити-клубе отдыхать было приятно. Жена Стивена, замечательная, обожаемая мной Хэтер, работала в местной газете и часто задерживалась по вечерам. И поэтому часто в компании парней я была единственной девушкой, так как все остальные женщины нашего фонда были замужем и по вечерам спешили в свои семьи. Мне такая ситуация, по правде, нравилась.

Я чувствовала себя среди них своей, скорее не коллегой, а корешем. Со мной они обсуждали свои сердечные дела, и я часто давала советы, как вести себя с девушкой, чтобы ей понравиться.

Однажды парни все-таки затащили меня в ирландский паб. В тот день Тереза сорвала мне то, к чему я готовилась три месяца. Я поняла, что вероятность подняться на следующую ступень при «живой Терезе» равна нулю. Как бы я ни выкладывалась, работы всегда будет больше, чем моего ресурса. И даже если я приведу инвестора, она сделает так, что я даже не попаду на встречу, а значит, не смогу пойти на повышение.

И вот после этого ужасного дня я согласилась пойти в ненавистный паб. С виду он был темный и угрюмый, и, когда я присоединилась к ребятам, они уже изрядно захмелели. Алкоголь повысил градус эмпатии, и, когда они увидели мое грустное лицо, спросили:

– Что с тобой?

– Мой ментор пришел в Крестлайн, чтобы инвестировать деньги компании, где он работает в совете директоров. Я должна была быть на встрече, но в последний момент Тереза завалила меня работой. Она использовала это как причину не допустить меня на встречу. Самое ужасное, что она даже не позволила встретить его, чтобы поздороваться, что как минимум невежливо с моей стороны, – объяснила я свою боль.

– Вот с…ка, – пособолезновали мне парни. – Но в принципе ее можно понять. Она боится, что ты заберешь ее хлеб с маслом.

– И икрой, – добавил Стивен.

Они заказали мне бокал шираза, и после трех глотков мне полегчало.

– Что вы мне посоветуете? Вас когда-то сдерживали в росте?

– Вот это чмо постоянно меня сдерживает, – то ли в шутку, то ли всерьез, но по пьяни, пробурчал Харден, подопечный Стивена.

– Расти, зеленый, – ответил наш предводитель.

Мы рассмеялись. На самом деле у них все обстояло иначе. Харден посещал все деловые встречи вместе со Стивеном и все время у него учился. Он был его правой рукой, и Стивен давал ему столько роста, сколько он мог охватить.

Свой стиль управления Стивен однажды описал мне в нескольких словах: я не держу своих сотрудников на поводке. Я полностью его отпускаю. Они либо сбросят его и научатся хорошо работать, либо запутаются и сами себя задушат. Микроменеджмент не позволяет быстро понять – есть потенциал у человека или нет. Отпусти поводок, и сразу все ясно.

После второго бокала шираза меня отпустило, но настроение все равно было паршивое. Еще и парни начали собираться по домам. Они никогда не напивались так сильно, что не могли сесть за руль. Я не знаю, как им это удавалось, но за все годы работы в хедж-фонде никто не пострадал от «счастливого часика».

Стивен сказал: «Пойдем пройдемся, надо тебя развеселить».

Я взяла его под руку. Стивен на тот момент был моим самым близким другом. Предки Стивена были итальянцами, чем он страшно гордился. И видимо, от них он унаследовал раскованную манеру общения. Он всегда называл меня по фамилии, коверкая ее на итальянский лад:

– БАббба (радостное стаккато) нóва, ну как тебя поддержать?

– Да никак, Ардиззонни, лучше скажи, что бы ты сделал на моем месте? – спросила я. – Продолжать пахать на эту ведьму и молчать или предпринять какие-то попытки пробить потолок?

– Поговори с Джоном, – посоветовал мне Стивен.

Джон был вице-президентом компании по финансам, но помимо этого – главным по отношениям в коллективе. Гениальный в своем деле, интеллигентный, юморной, чрезвычайно проницательный и тонкий, Джон умел решить любую проблему HR-характера.

– И что я ему скажу?

– Расскажи всю ситуацию. Как она в последний момент тебя завалила работой, причем не срочной.

– Но, Стивен, это же стукачество.

– Нет, стукачество – это то, что было у вас в России, когда писали доносы Сталину. А это – проявление искреннего интереса к росту в этой фирме.