Музыкальный приворот. По ту сторону отражения. Книга 2 - Анна Джейн

– Смотрится-то, может, круто, – была я несколько иного мнения, – а вот ходить на них я почти не могу.

– Расходишься, – было мне жестоким ответом. – Давай-давай, учись, как ты будешь на вечеринке своей двигаться? Боком ходить? Да, кстати, сейчас тебе еще кое-что притащат и пару аксессуаров тоже.

– Что ты имеешь в виду под загадочным «кое-что»? – осторожно стала ходить по комнате я.

– Вообще-то чулки, – как-то замялся дядя, – вот же блин, никогда больше с родственниками работать не буду. С обычными моделями и выходить за дверь не надо, и про белье говорить не стыдно – все в порядке вещей. А с тобой…

– Но я не хочу чулки! В них жарко будет, ты видел, сколько на улице градусов? – тут же принялась я канючить.

– Ну и что? Вечернее платье с голыми ногами невозможно. Оденешь и точка, – стоял на своем дядя. – И украшения не забудь надеть, ясно? А потом вновь мне покажешься.

Когда я, напялив на обе руки массивные парные металлические браслеты темного желтого, или как его еще называют, «цвета старого золота», а в уши засунув подобные им тяжелые серьги, вновь показалась на глаза Алексею, тот остался доволен.

– Ну вот, Катя, теперь ты похожа на человека. Давно бы обратилась ко мне, а то все отказывалась. Теперь осталось только Нельку обработать.

– Да уж, поработали надо мной славно, – вздохнула я, все еще продолжая глядеть на себя в зеркало. – Я теперь отчего-то устала и хочу спать.

– Да, Катя, ты даешь. Над тобой трудились, переделывали тебя, а ты: «спать хочу». Да другие девушки бы от счастья прыгали и скорее бы в клубы бежали – искать парней побогаче!

– Что ты заладил: парни, парни? Может быть, я решила так одеться только для одного человека?

– Это для какого же? А, для Антона своего прихорашиваешься так? – решил понервировать меня дядя. – Это правильно-правильно. А то вдруг он тебя оставит, такое чучело. – Обнаглел родственник окончательно.

– Я не чучело! – сказала я, одергивая подол платья, которое казалось мне очень коротким. Чулки, хоть были тонкими, причиняли массу неудобств – в них было жарко, и я мечтала их стащить, а вот открытые плечи, напротив, хотелось прикрыть.

– Присядь-ка еще, я тебе сам немного волосы подправлю. Твой Антон тот еще странный парнишка, – разглагольствовал Алексей, не обращая на мое красное от злости и возмущения лицо. – Он кем у тебя раньше, кстати, был? Неформалом каким-нибудь, да?

Неформалов Леша не любил, считая, что они просто одеваются безвкусно. В том числе он любил особо подчеркивать, что и Томас не может «выглядеть достойно со своим авангардом и прочей художественной фигней».

– Почему неформалом? – сквозь зубы спросила я, потому что мне не нравилось, когда об Антоне говорили плохо, а тон Алексея явно подразумевал скрытое глумление. – Нормальный он человек.

– А почему у него тогда уши проколоты? – тут же спросил дядя, что-то делающий с волосами.

– У кого? – обалдела я от такого заявления.

– У меня! – раньше у Леши действительно было проколото одно ухо, в котором красовался маленький бриллиант – подарок очередной, не знаю даже какой по счету девушки. Потом Алексей должен был участвовать в каком-то консервативном и строгом, по его словам, показе, и серьгу пришлось убрать. А ухо заросло всего лишь за пару дней, и после этого дядя больше не экспериментировал с проколами на теле.

– У тебя?

– Катя, у Антона. У твоего лохматого Антона! Проколоты уши. Оба! Несколько проколов, – и для наглядности Алексей оттянул собственные мочки ушей.

– Да ну, – решила я, что меня разыгрывают.

– Катя, ты его девушка, разве ты не замечала этого? Катя, ты меня расстраиваешь. Слушай, ты вообще о своем парне хорошо осведомлена?

– Он мне не парень.

– А кто, девушка? – явно не поверил мне родственник. – Да уж, ты раззява еще та. Бери пример с Нины! Она-то все обычно замечает, твоя подружка. Ты даже такого, как твой Антон, в скором времени можешь лишиться, – решил поучить меня жизни родственник, – если не будешь ему внимания оказывать должного. А, кстати, с Нинкой-то его поделили?

– Поделили, – задумчиво отвечала я.

Откуда у Антона проколотые уши? Может быть, он их прокалывал давно? Нет, пирсинги и этот чудик несовместимые понятия! Или Леша все-таки прав? Я ведь никогда не смотрела на уши Антону, к тому же они волосами закрыты. Но ведь раньше я и не замечала, что он точная копия самого Кея, и я до сих пор не понимаю, как это могло произойти – ведь, кажется, понять, что два человека очень похожи – крайне легко.

Что еще скрывает от меня Антон? У меня столько вопросов к нему… Очень много. Вот только ответы на некоторые из них мне почему-то боязно услышать. Если я не заметила его схожесть с Кеем, проколотые уши, и я ведь даже не поняла сначала, что он – обеспеченный мальчик, то что я о нем еще не знаю? Понятно, что очень многое, но меня все больше и больше охватывают сомнения в его честности, хотя я знаю, что подозревать человека в чем-то – не слишком этично. Но куда делся медальон Кея, после того как я разбила медальон его брата? Почему мама близнецов так хочет, чтобы Антоша встречался с Алиной Лесковой, если она целых пять лет была девушкой Кея? Это все странно, очень странно, Вдруг все же… вдруг все же это один и тот же человек? От этой мысли у меня закружилась голова. Нет, они братья, братья, которые не любят друг друга и что-то от меня скрывают.

Ага, скрывают, третьего брата. А может даже, четвертого.

Кто их знает, может быть. Нет, ведь я видела фото, где Кей и Антон вместе.

Фотошоп, знаешь ли, вещь такая… Хорошая в общем.

Какой фотошоп?

А ты внимательно разглядывала фото? Антон ведь говорил, что он как раз и занимается фотошопом. Прикинь, если они – один и тот же человек? Вот же умора!

Но зачем ему врать дважды?

Он просто ждет от тебя еще одной истерики, хе-хе-хе.

– Эй, не вертись, – прикрикнул на меня Алексей, – работать трудно. Что у тебя, что у Томаса волосы густые, тяжелые, а форму плохо держат…

Не обращая внимания на дядю, я с радостью поймала себя на мысли, что о Максиме я почти и не вспоминаю – все мои мысли были о Кее и об Антоне. Значит, даже подсознательно, братья для меня не в пример важнее, чем моя первая любовь, так неожиданно появившаяся на горизонте. И зачем я только согласилась с Нинкой? Зачем мне доказывать самой себе, что Макс для меня в прошлом, или подруга хочет, чтобы я это доказала ей? Она ведь ни о чем не знает: ни о моей влюбленности в противного грубияна Кея, ни о глубоких симпатиях к нашему однокурснику Антону, и ей, наверное, все кажется, что я скучаю по Максиму?

Пока я думала, Алексей, не прекращая напевать какую-то смешную мелодию, закончил с волосами, еще раз похвалил себя, напомнив мне Томаса, обожающего саморекламу, и отпустил меня на все четыре стороны, заявив, что его долг выполнен.