Мой сводный идеал - Елена Попова

после того, как они расстались. Поэтому я не постеснялся влезть не в свое дело.

― Если не секрет, зачем ты приехала? ― прищурился я, опираясь рукой о дверной косяк. ― Рус не так давно стал походить на человека, а тут снова ты нарисовалась. Может, прежде чем встретиться с ним, стоит хорошенько подумать, стоит ли оно того? — это был больше не вопрос, а совет с моей стороны.

Лика смело посмотрела на меня и решительно ответила.

― Я люблю его. И приехала, чтобы сказать ему об этом.

 Переведя взгляд за мои плечи, она резко изменилась в лице.

― О, ну надо же! Ваше высочество соизволило спуститься, ― заметив брата, сказал я. Но Руслан не удостоил меня ни словом, ни взглядом. Смотрел на Лику так, словно впервые видел.

― Привет, ― тихо обронила она.

― Тим, оставь нас, ― попросил Руслан, не сводя с нее взгляд.

― Я-то оставлю. Но ты смотри, чтобы потом матери снова не пришлось искать для тебя психолога, ―посоветовал я, похлопав его по плечу, и отправился обратно в комнату.

Оторвался на Чиполлино так, что спустя полчаса упал на кровать в таком состоянии, будто меня пропустили через соковыжималку.

* * *

Приняв душ, я подошел к двери Тасиной комнаты. На часах было почти десять, по идее она уже должна была вернуться из автошколы, но в ее комнате почему-то было пусто.

Где она могла гулять, если с рыжей подружкой поругалась, с Чиполлино быть не могла, брат тоже был дома…

«Может, эта засранка успела найти себе компанию в автошколе?» ― предположил я, злясь на нее, даже не понимая, за что именно. Одна мысль, что ее не было дома в десять вечера, выводила меня из себя. А еще, зная, как она умела находить на свою упругую попку приключения, я переживал за нее. И решил написать СМС.

«У тебя все нормально?»

«Лучше некуда»

«Когда приедешь домой?»

«А что, соскучился?»

«Не дождешься. Просто боюсь, как бы тебя снова не пришлось вытаскивать из какого-нибудь дерьма»

«Можешь расслабиться. Если что, за меня есть, кому постоять»

― Чего? ― сдвинув брови, я сердито смотрел на ее сообщение. — Вот коза. Мелкая провокаторша!

Я сел за стол, мешая творог и одновременно читая на телефоне еще одно СМС от парня из моей команды. Точнее, бывшей команды…

«Тим, если ты шлем с перчатками продавать надумаешь, то имей в виду меня, окей?»

Прочитав это сообщение, я почувствовал, как мое тело налилось свинцовой тяжестью, как онемели руки, ноги.

Вот так и бывает в жизни: еще вчера ты востребованный спортсмен, подающий огромные надежды, а сегодня тебя готовы растащить по кускам.

 Молча отодвинул от себя тарелку с творогом и перевел взгляд на окно. Свет фонарей освещал наш двор. Я задумчиво наблюдал, как сильный ветер раскачивал кроны сосен, как в стекло бил снег с дождем, и в душу резко хлынули отчаянье и злость на себя самого. Сегодня я одним неверным движением собственноручно положил крест на своем будущем, завтра меня выгонят из универа, и это станет финальным аккордом моей никчемной жизни.

Мой взгляд упал на бутылку Hennessy. Она была нетронутой и безумно дорогой. Кажется, этот коньяк подарили дяде Саше коллеги, и он долго берег его для особого случая.

Надеюсь, он не сильно огорчится, если я сниму с него пробу.

Нарезал лимон, взял стакан и бутылку, поднялся со всем этим добром в свою комнату и включил музыку.

Не помню, когда я в последний раз пил. Даже на похоронах отца воздержался, потому что пообещал ему, что у меня на первом месте был, есть и всегда будет спорт. Но сегодня душа просто требовала хотя бы одну рюмку коньяка.

Затем еще одну. И еще. И еще.

― Тук-тук, можно? ― в комнату заглянула мама. ― Руслан с Ликой помирился… ― вздохнула она, закрывая за собой дверь. ― Не знаю, к чему все это приведет…

Мама взглянула на грушу с рваным изображением Чиполлино, покачала головой, подошла к кровати и села рядом со мной.

 ― Тим… Я хотела с тобой поговорить на очень важную для меня тему… ― сказала она и резко замолчав, пододвинулась ближе и принюхалась ко мне. ― Ты что пил?

― Пил, ― кивнул я.

― С ума сошел? Тебе же нельзя! У тебя соревнования на носу! Ты вообще понимаешь, что тво…

― Не будет никаких соревнований, ― перебил я. ― Сегодня меня выгнали из секции.

― Как это выгнали? ― мама округлила глаза до размера монет. ― За драку что ли?

 Я кивнул.

― Ну… и ладно… Ты знаешь, и слава богу! ― воскликнула мама. ― Сколько можно подставлять свое тело под удары?

― Тебе не понять, ― проворчал я и потянулся за бутылкой, лежавшей на полу.

― Хватит! ― гаркнула мама, вырвав ее из руки. ― Это не повод хвататься за бутылку. Ты еще закури!

― А есть? Если есть, то я с радостью, ― пошутил я.

Мама развернула к себе мою голову и положила холодные ладони на щеки.

― Даже не вздумай запить! ― прикрикнула она, с тревогой глядя на меня. ― Вспомни, как отец пил после травмы, из-за которой его отстранили от соревнований. Я его два месяца выхаживала потом.

― О-о, кто-то вдруг вспомнил отца? ― Я прожег ее взглядом. ― Когда в последний раз была на его могиле, помнишь? Саша, Саша. Саша, Саша, Саша! Только и слышно, какой он хороший. А про отца, с которым жила столько лет, который всю нашу семью тянул, забыла, да? Ты ж его своими руками в могилу загнала. А ведь могла… могла отвезти его в Германию и дать шанс на жизнь.

В маминых глазах застыли слезы. Она молча смотрела на меня несколько секунд, затем горько улыбнулась и опустила взгляд.

― Я знаю, что ты всегда будешь припоминать мне это, а я тебе не устану повторять, что это была его воля ― не оставить нас на улице с долгами. Мы все понимали, что та операция не давала никаких надежд. Один процент из ста, это очень…

― Это очень много. Это ОЧЕНЬ много, мам, для тех, кто хочет, чтобы его близкий выжил.

Мама задержала взгляд на фото отца и после небольшой паузы встала с кровати.

― Если я буду умирать, то поступлю точно так же, как он. Я не позволю