Пуля времени - Николай Свечин

Когда конфисковывали церковные ценности, наверняка гэпэушники обшарили в Рогоже все углы. А этот пропустили! Музей – совсем другое дело, здесь жизнь никогда не останавливалась. Надо только отыскать конно-саперный чемодан…

Так, уговаривая себя, опер заявляется в музей возле Лубянской площади. Показывает сторожу на входе удостоверение и спускается вниз, где опять бьется его сердце, словно паровой молот. Ну? Ну?

Найдя заветную дверь, Бурлак не верит своим глазам. Сама по себе облезлая, давно не чищенная… Но на петлях висит тот самый замок, который подвесил еще Жора-Гимназист! Пусть и закрашенный так, что в замочную скважину ключ не просунешь. Вот это чудеса. Или там пусто?

Капитан фомкой сбивает замок, распахивает дверь и видит свой чемодан. Пыльный, серый, отмеривший целое столетие. Щелчок замков. Все на месте. Блестят монеты, много монет… Вот это да. Вторая удача подряд, как в сказке!

Он с трудом запихивает чемодан в прихваченный чехол от палатки, взваливает на плечи и идет к лестнице. Тяжело, но приятно…

Как вдруг сверху слышит грозный окрик:

– Кто здесь?

Дьявол! Бурлак чуть было не берется за табельное оружие, но вовремя соображает. Голос ему знаком. Это начальник охраны музея, отставной майор милиции Вася Леонтьев.

– Вась, это я, Бурлак. Чего разорался?

– Бурлак? – Начальник охраны, лысый и полный, с трудом сбегает вниз. – А чего тащишь из подведомственного мне учреждения?

– Аппаратуру слежения. Велели сдать обратно в хозчасть.

– Юра, какую нахрен аппаратуру? Почему я ничего о ней не знаю? Ну-ка, раскрой чехол.

Но капитан и не думает этого сделать. Решив «поучить» собеседника:

– Потому не знаешь, Васек, что ты в это время ловил рыбу на Селигере. Обошлись без тебя, товарищ майор в отставке…

Опешив от такой бесцеремонности, майор стоит и беззвучно, как рыба, шевелит губами.

– А в подведомственном тебе учреждении наркоманы какие-то шустрят, скорее всего. Распустил ты их… – добивает Бурлак знакомого.

И, кряхтя под тяжестью «аппаратуры», лезет вверх по лестнице.

Где можно спрятать пятьдесят шесть кило золота девятисотой пробы? В квартире – ну нет… У мамы? Она не удержится от любопытства и залезет внутрь. Дачи нет, гараж под боком у уважаемых коллег тоже может быть небезопасным. В банковскую ячейку груду драгметаллов не положишь. Ситуация…

А еще большей проблемой будет обратить царский чекан в российские рубли. Снести антикварам можно дюжину-другую монет. А остальные? Даже если бы Юре удалось вывезти чемодан со всем содержимым, например, в США, там трудности только усилятся. Это раньше америкосы брали от русских олигархов и мафиков все подряд. А сейчас требуют доказательств, что ценности нажиты законным путем. Э-хе-хе…

В конце концов капитан запирает саперный чемодан на ключ и все ж таки отвозит его матери. Мол, служебная аппаратура для прослушивания, которую он потом как-нибудь заберет, а пока пусть полежит у нее… Опер сует в карман лишь десять червонцев, хотя и те позвякивают приятно.

5

Вечер заканчивается на мажорной ноте. Бурлак обменивает червонцы у антиквара – сорок тысяч за штуку, итого четыреста тысяч рублей.

Хитрый семит предлагает на этом не останавливаться:

– Если вдруг окажутся у вас такие же желтые кружочки, но от тысяча девятьсот шестого года – возьму и заплачу в разы дороже.

– Это отчего?

– А там тираж маленький, им и цена другая.

– Буду иметь в виду, – кивает опер. И идет домой.

А по дороге погружается в размышления. Как ему легализовать такую прорву золотых кружочков, сколько можно их безнаказанно носить антикварам? Ведь рано или поздно об этом узнают его коллеги. И тогда спросят: «Юра, откуда все это?»

Вспоминается сцена из «Бриллиантовой руки», где главный злодей якобы нашел клад и сдал государству с единственной целью легализовать свои доходы. За что получил 25 процентов от стоимости находки. А по нынешнему Гражданскому кодексу отыскавшему клад полагается уже половина. Может, пойти по этому пути? Лучше, чем ничего.

Однако предыдущую мысль вытесняет новая. Как к этому отнесутся «друзья» из СЭПвВ? Они же наверняка догадаются, что это золото из прошлого. Неужели и тогда дадут ему половину? Им же нужны ландаутисты – ручные и нищие, которыми легко управлять. Как там у французов? Поэты и лошади должны быть тощими. Кто же ему после всего случившегося позволит неожиданно разбогатеть…

Посудив-порядив, но так ничего и не решив, Юра решает отложить этот вопрос на потом, на будущее.

Ведь еще его волнует кое-что другое. Вот он, честный капитан, гордость и оплот убойного отдела, угодил в прошлое. Как в полынью. И что оказалось? Вроде бы Бурлак был с правильным знаком. И, став бандитом, вел себя соответственно. Не давал убивать штымпов – так раньше на уголовном жаргоне назывались жертвы нападения. А сколько сил он потратил, чтобы спасти дурака и пьяницу Лодыгу! Потому лишь, что тот осведомитель полиции.

Опер много в этой жизни общался с секретной агентурой. Без нее – как без глаз. Показатели будут ниже плинтуса. Когда-то гений агентурной работы, начальник Московского охранного отделения надворный советник Зубатов учил жандармов так: «Вы, господа, должны смотреть на сотрудника как на любимую женщину, с которой находитесь в нелегальной связи. Берегите ее как зеницу ока. Один неосторожный ваш шаг, и вы ее опозорите».

Этот совет капитан вычитал из мемуаров генерал-майора ОКЖ[35] Спиридовича и взял на вооружение. Сексоты чувствовали такое к себе отношение и честно отрабатывали свой хлеб, не врали и не бездельничали. В трудную минуту Жора-Гимназист рискнул жизнью, чтобы уберечь от казни Лодыгу. Это оттого, что в нем тогда сидел опер с правильным знаком.

Но вот выпал шанс безнаказанно украсть чужие деньги, и Бурлак оскоромился! Как же это вышло? Куда делись его принципы? Потом были эйфория от успешного ограбления, пачки легких денег в кармане, обаяние фартовой жизни… Все это нравилось и кружило голову, если честно. Так кто ты, Бурлак, белый или черный? Наверное, нет одноцветных людей, все в них перемешано, и хорошее, и плохое. Все дело в пропорции. Как там у Булгакова? «Люди как люди…» И капитан – тоже обычный человек, со своими слабостями, ошибками и недостатками. Ну, хоть этим можно утешиться…

6

Оксана все еще дуется. И понять ее можно. Но и Бурлак ничего не может с собой поделать. Жена стала ему как неродная. И больше, чем ее судьба, его интересует, к примеру, судьба Риты. Да и других недавних друзей и недругов.

Проведя подготовительную работу, через пару недель после возвращения Юра наведывается в Российский государственный военно-исторический архив, что на Второй Бауманской. Здесь он нашел материалы на Скурихина Матвея Иваныча.

Казак, уроженец Хабаровска. 1862 года рождения. Таким образом, в дни их знакомства ему было 50 лет. Выглядел бодрячком. Одно слово – казак… Все звания и регалии перечислять было бы очень долго. Но можно ограничиться только самыми значимыми –