Суперлуние - Саша Готти

– Ох-хо-хо, – вздохнул Борис Громов. – Я прошу всех успокоиться. Нельзя поддаваться эмоциям. Я надеюсь, что…

– И напрасно надеетесь! Всё, я передумала – моего отказа от битвы не будет!

Тая отшвырнула в сторону шунгитовую пирамидку, и та со звоном покатилась по асфальту. Сама же Тая зашагала прочь. Она услышала, что Макс окликнул ее. Но лучше бы не слышать. Будто острая игла вонзилась в спину.

Совершая демарш, нужно понимать, есть ли альтернатива. Еще в те секунды, когда она покидала слет Некромантии, в голове четко нарисовался план, куда сейчас пойти и кто должен помочь ей найти отца.

Тесная квартирка Елесиных воняла сгоревшими котлетами и гремела воплями из телевизора: уж если Вера Павловна смотрела новости, то в курсе мировых событий должны были быть все, от соседей с первого этажа до ворон во дворе.

Ирка Елесина, закрывшись в своей комнате, сидела в кровати с ноутбуком. Держа в руке вилку с наколотой котлетой, она осторожно откусывала ее с одного, не прожаренного бока, в то время как другой был похож на черную подошву. Настроение после скандала с матерью у Ирки было мерзким: в ушах все еще гремело хлопанье дверями и крики, а глаза припухли от недавних слез. Мать требовала немедленно выбросить глупости из головы и готовиться к ЕГЭ, но разве этого сейчас требовала душа?

Когда рядом бушует магический мир – нет, заставить себя забыть о нем совершенно невозможно. У ее матери такое роскошное, удивительное прошлое и такое бесцветное и унылое настоящее, в которое не хотелось верить. А вдруг однажды, когда-нибудь…

Ирка тяжело вздохнула, откусив котлету с «неправильного» бока, и принялась плеваться, вернувшись с небес на землю, к своему занятию.

А занята она сейчас была важным делом: писала длинный, пространный пост в своем блоге о странностях судьбы и потерянной дружбе, пересыпая текст мудрыми цитатами. Особенно ей нравилась одна, которая гласила: «Уж лучше одному, чем вместе с кем попало». Цитата предназначалась для неблагодарной Таськи Темнич, жизнь которой резко повернула на дорогу, закрытую для Ирки. В школе Тая появлялась редко и выглядела отстраненной, мелькая иногда на улицах вместе с Максом. Разговоры у них были о своем, малопонятные остальным, лица загадочные, и предстоящий ЕГЭ, похоже, лучшую подругу совершенно не волновал. Зато словечки вроде «событийка» и «служебник» слышались из ее разговоров постоянно.

Ирка подписала мудрую цитату именем Ницше, потом задумалась и «зависла», слушая, как за окном во дворе перезвоном надрываются синицы. Май завесил зеленоватой дымкой стволы и кроны еще голых деревьев, пел, качался, звал погулять…

Ирка вздрогнула, когда дверь резко распахнулась и в комнату ворвалась лучшая подруга.

– Что делаешь? – Тая подлетела к ней, бесцеремонно заглянув в экран ноутбука. – Не Ницше, а Омар Хайям, Ир.

– Умная, аж противно, – проворчала Ирка, захлопывая ноутбук. – Вообще, какого черта ты пользуешься своими магическими штучками и проходишь через закрытые двери? Звонок на двери не для небожителей?

– Да вы с матерью дверь в квартиру забываете закрывать, когда ругаетесь и ты делаешь вид, что уходишь из дома. Ир, мой отец жив.

– Ну и…

Ирка собралась было выдать что-то вроде «ну и какое мне до этого дело», как вдруг смысл сказанного до нее наконец-то дошел, и Ирка, вытаращив глаза, поднялась с дивана.

Тая Темнич, которую она знала с рождения, сейчас была в состоянии аффекта. Губы заметно дрожали, на белой коже щек проступали два красных пятна. Чтобы всегда белоснежная Тая обрела хоть какие-то краски – такое происходило, только когда она испытывала сильные эмоции.

– Банкет у их ч-чертового Братства был, – Тая запиналась, почти заикалась, что случалось с ней только при сильном волнении. – Я ведь решила уже отказаться от битвы, чтобы демон пятого легиона, убийца этот, с… с моего следа сошел, понимаешь? Уже п-подготовили всё, почти уже все совершилось. Но раз я наследница Темнича, вся некромантская верхушка должна была собраться и все это дело обсудить, кости мне перемыть. Тут меня спрашивают о дальнейших планах на жизнь без всей их милой компании! А я им честно отвечаю – с Максом планируем жить вместе, буду порядок наводить в башне своего дядьки сгинувшего. А Диканская вдруг и выдает: «Разве можно навести порядок и сдвинуть магвещи некроманта, если их хозяин еще не мертв?» Ну а отцовские-то магвещи я же видела – они как приклеенные к своим местам в его музее! То есть – сейчас мой отец жив! Жив мой папа, понимаешь?

– Та-ак, – Ирка, что-то сообразив, ринулась на кухню, позабыв про недавнюю ссору с матерью. – Ма-а-ам!

В кухне, задымленной и воняющей горелым, на табуретке торжественно восседала тетя Вера, которая одновременно разговаривала с телевизором и скребла ножом пригоревшую плиту.

– Да ты сам идиот! – сотрясал окружающее пространство ее громогласный рев. – Тебя с твоими санкциями надо самого знаешь куда?!

– Мама, отец Таськи жив! – крикнула Ирка.

– Ага, – согласилась Вера Павловна и вдруг, ткнув пальцем в экран телевизора, заорала басом на очередного премьер-министра. – Нет, ну не дебилы?! Ноту протеста они нам, видите ли! А хо-хо не хо-хо?! У самих-то проблемы в экономике, бомбят всех подряд, харя в пуху, а туда же!

– Мать, да оторвись ты от политики, Вальтер Темнич – жив! – проорала Ирка, подбежав к телевизору и яростно щелкнув кнопкой выключения. – Не надо делать вид, что это тебя не касается! Ты же сама сказала, что ее отец уничтожен, я сама прекрасно помню.

Однако по лицу тети Веры было ясно, что эта новость для нее совсем не новость. Должного эффекта сообщение не произвело, разве что тяжелый вздох всколыхнул плечи Веры Павловны и уголки ее рта скорбно опустились.

– Вы знали и обманули меня?! – ахнула Тая. – И вы тоже прекрасно знали, что я не сирота? Вы рассказали и про некромантов, и про демона, который за мной идет, и ни слова про то, что мой отец жив?!

– Не сказала, – после долгого тягостного молчания согласилась Вера Елесина. – Но и не обманывала. Я ведь не говорила тебе, что он умер. Только сказала, что стерт, уничтожен.

– Значит, это правда. Он все-таки жив.

– Правда? – Вера Елесина криво усмехнулась. – Нельзя его назвать живым, Таюсик. Это уже не тот великий Вальтер, которого мы все знали. Разве ж это жизнь… Некроманту потеря своей души – это смерть. Тело живет, а душа бродит в Потусторонье, и не вернуть ее уже никогда.

– Где мой отец? – отчеканила Тая звенящим голосом, в котором слышались слезы. – Тетя Вера, да как же вы могли? Мой папа жив, а я столько лет…

– Да не твой папа это уже! – взорвалась старшая Елесина, хлопнув ладонью об стол. – Вальтер Темнич даже не помнит своего имени! Нет его, нет! Считай, что мертв… – потом она будто опомнилась и заговорила быстро, едва не плача сама: – Прости, прости за жестокие слова… сорвалась я.