Весь Роберт Джордан в одном томе - Роберт Джордан

готов был улыбаться каждому и по любому поводу. Том жив!

Он распахнул дверь в свою комнату и прямиком направился к шкафу.

Из соседней комнаты в дверь высунулись Лойал и Хурин, оба – в рубашках, с трубками, от которых тянулись дымные шлейфы.

— Что-то случилось. Лорд Ранд? – встревоженноспросил Хурин.

Ранд перебросил через плечо узел Томова плаща.

— Самое лучшее, что могло случиться, не считая появления Ингтара. Том Меррилин жив. Он здесь, в Кайриэне.

— Менестрель, о котором ты мне рассказывал? – сказал Лойал.

— Это замечательно. Ранд. Я бы не прочь сним встретиться.

— Тогда идем со мной, если Хурин тем временем останется на страже.

— С удовольствием, Лорд Ранд. – Хурин вынул трубку изо рта.

— Тот народец в общей зале все старался выудить из меня – разумеется, и виду не показывая, что они делают, – кто вы такой, милорд, и почему вы в Кайриэне. Я сказал им, что мы здесь ждем друзей, но, будучи кайриэнцами, они измыслили, будто я что-то от них утаиваю, что-то прячу совсем глубоко.

— Пусть думают что хотят. Идем, Лойал.

— Я думаю, не стоит. – Огир вздохнул. – Наверно, лучше я тут останусь. – Он поднял книгу, заложив толстым пальцем страницу. – Ас Томом Меррилином я познакомлюсь как-нибудь в другой раз.

— Лойал, не можешь же ты забиться в эту нору навечно! Мы даже не знаем, долго ли пробудем в Кайриэне. Все равно ни одного огир мы не видели. И даже если увидим, они же не будут за тобой гоняться, правда?

— Гоняться определенно не будут, но… Ранд, может, я и поторопился чересчур, уходя из Стеддинга Шангтай. Когда я вернусь домой, то могу угодить в неприятности. – Уши у него поникли. – Даже если я дождусь, пока не стану таким же старым, как Старейшина Хаман. Вот если б мне повезло отыскать покинутый стеддинг и остаться там до той поры…

— Если Старейшина Хаман не пустит тебя обратно, можешь жить в Эмондовом Лугу. Это красивое место. Прекрасное место!

— Уверен, Ранд, так оно и есть, но из этого ничего бы не вышло. Видишь ли…

— Лойал. поговорим на эту тему, когда дойдет до этого. Сейчас ты идешь к Тому.

Огир встал – в два раза выше Ранда, но тот затолкал его в длинную тунику и плащ и, подталкивая сзади, свел по лестнице. Проходя через общую залу. Ранд подмигнул хозяину, потом рассмеялся его озадаченному виду. Пусть себе думает, будто иду играть в эту их проклятую Великую Игру. Пусть думает что хочет. Том жив!

У Джангайских Ворот, что в восточной стене города, все, видно, знали "Виноградную гроздь". Вскоре Ранд и Лойал оказались там, на относительно тихой для Слободы улочке. Солнце'уже миновало полпути к закату по дневному небу.

Трехэтажное деревянное здание было покосившимся, но в общей зале, кстати чистой, народу хватало. В одном углу несколько мужчин играли в кости, в другом – женщины метали дартс. Половину посетителей, судя по внешности, явно составляли кайриэнцы, хрупкие и бледные, но ухо Ранда среди незнакомых акцентов уловило и андорский выговор. Но на всех была одежда Слободы, мешанина стилей полудюжины разных стран. Когда Ранд с Лойалом вошли, кое-кто на них оглянулся, но они тут же вернулись к своим занятиям.

Содержательница "Грозди" – женщина с белыми, как у Тома, волосами и цепкими глазами, – ощупала взглядом и Лойала, и Ранда. Судя по ее выговору и смуглой коже, она была не из Кайриэна.

— Том Меррилин? Да, есть у него тут комната. На самом верху, по лестнице, первая дверь направо. Наверно, Дена разрешит вам его подождать. – Она окинула взглядом красную куртку Ранда, задержавшись на цаплях, вышитых на стоячем воротнике, и золотых листьях куманики на рукавах, на мече юноши, и добавила: – Милорд.

Ступени заскрипели под сапогами Ранда, не говоря уж о Лойаловой поступи. Ранд испугался, что такого гостя здание не выдержит. Он увидел дверь и постучал, гадая, кто такая Дена.

— Входите, – раздался женский голос. – Я ее открыть не могу. Нерешительно Ранд открыл дверь и всунул в щель голову. Большая кровать со смятой постелью придвинута к стене, все остальное пространство занимали пара шкафов, несколько окованных медью дорожных сундуков и баулов, стол и два деревянных стула. На кровати, скрестив ноги и подоткнув под себя юбки, сидела стройная женщина, а в воздухе между ее руками кружились колесом шесть цветных шариков.

— Что бы это ни было, – сказала она, не отрывая взора от летающих шариков, – оставьте на столе. Том заплатит, когда вернется.

— Вы – Дена? – спросил Ранд.

Она на лету подхватила шарики и повернулась к вошедшим. Девушка оказалась ненамного старше Ранда, всего на несколько лет, миловидная, со светлой кайриэнской кожей и темными, рассыпавшимися по плечам волосами.

— Я вас не знаю. Это комната моя, моя и Тома Меррилина.

— Хозяйка сказала, что вы, может, разрешите нам подождать здесь Тома, – сказал Ранд. – Так вы Дена?

— Нам? – Ранд шагнул в комнату, и через порог, пригнувшись, переступил Лойал, и брови молодой женщины взлетели. – Выходит, огир вернулись. Я – Дена. Что вам угодно? – Она так неспешно оглядела Рандову куртку, что отсутствие обращения "милорд" наверняка было преднамеренным, хотя ее брови опять приподнялись при виде цапель на ножнах и рукояти меча.

Ранд показал узел, что принес:

— Я принес Тому его арфу и флейту. И я хотел с ним повидаться, – быстро добавил он; похоже, Дена готова была сказать нежданным гостям, чтобы они уходили. – Я его очень давно не видел.

Она посмотрела на узел.

— Том всегда сокрушался, чуть ли не стенал, из-за потери лучшей арфы и лучшей флейты, какие у него когда-либо были. По его манерам и замашкам можно подумать, будто он был придворным бардом. Очень хорошо. Можете подождать, но мне нужно упражняться. Том говорит, на следующей неделе он позволит мне выйти на сцену и выступить. – Она грациозно встала и села на стул, жестом предложив Лойалу располагаться на кровати. – Если под вами сломается стул, друг огир, Зера заставит Тома заплатить за шесть.

Усевшись на второй стул – тот предостерегающе заскрипел даже под его весом, – Ранд назвал себя и Лойала и с сомнением поинтересовался:

— Вы – ученица Тома? Дена легко улыбнулась:

— Можно сказать так. – Она вновь принялась жонглировать, и глаза ее следили за кружащимися шариками.

— Никогда не слышал о женщинах-менестрелях, – заметил Лойал.

— Я буду первой. – Один большой круг превратился в два