История ислама. Исламская цивилизация от рождения до наших дней - Маршалл Ходжсон

Вторая мировая война развеяла все социальные иллюзии. Когда в 1941 году Германия напала на Советский Союз и советское правительство мобилизовало все свои ресурсы, некоторые мусульманские народы стали жертвами массовых депортаций из западных регионов страны в удаленные области, где они не представляли бы потенциальной угрозы. Но здесь они оказались в очень затруднительном положении, не способные отладить свою жизнь как индивидуально, так и в масштабах целых народов. Одновременно поток европейских переселенцев хлынул в степные районы, и очень скоро мусульманские народы стали национальными меньшинствами на своей собственной земле. В этот период Западный Иран приобрел для Советского Союза особое значение как канал связи с его западными союзниками, особенно для поставок материалов и техники из Великобритании (и США). Англичане и русские потребовали от иранского правительства предоставить им право свободного транзита, но шах Реза (для которого вопросы независимости Ирана имели решающее значение) отказался выполнить это требование. Иранская армия не в силах была оказать существенное сопротивление, и страна была оккупирована иностранными державами: северные территории — советскими войсками, а южные — британскими. Осознав всю бесполезность дальнейшей борьбы, шах Реза отрекся от престола.

Для мусульман Индии переход к современному обществу оказался нелегким испытанием, ни один другой мусульманский народ не испытывал таких проблем при выборе культурного и духовного наследия. Как мы уже видели, некоторые виды национализма зачастую оказывались той структурной моделью, в рамках которой решались повседневные проблемы социальной жизни, которая была реорганизована таким образом, что недостатки перехода к современности во много раз перекрывали ее преимущества. Но какой вид национализма мог подойти индийским мусульманам, не имевшим собственной территории? В среде мусульман существовало несколько разновидностей национализма, однако ни одна из этих социальных теорий так и не стала доминирующей. Но этот опыт оказался очень полезен остальному исламскому миру. В теории ислам должен был сформировать однородное мировое сообщество. Но будучи доминирующей силой в мире, в Индии мусульмане всегда были в меньшинстве. Таким образом, проблема мусульман Индии в конечном итоге была проблемой всех мусульман, которые не смогли сформировать исламское мировое сообщество.

К 1818 году Великобритания подчинила своему влиянию большую часть Индии, напрямую управляя Бенгалией и долиной Ганга, где позиции ислама были чрезвычайно сильны. Спустя несколько десятилетий англичане захватили также земли бассейна реки Инда, где проживало исключительно мусульманское население. В некоторых случаях приход британского правления воспринимался как смена одного правления неверных (например, в Пенджабе правили сикхи) на другое, возможно менее оскорбительное. Поначалу британцы стремились использовать административные устои Тимуридской империи, включая персидский язык, и тот факт, что ведущие административные должности в государстве заняли христиане, никак не отражался на повседневном укладе жизни. Но когда англичане решили заменить

персидский язык английским, стало очевидно, что британское правление, которое для индуистов стало только сменой хозяина, для мусульман означало лишение статуса правящего класса и, что еще более важно, подрыв основы всего жизненного уклада, который был неразрывно связан с богатством и властью. При таких условиях члены привилегированного мусульманского класса, выходцы из семей, которые воспринимали свой социальный статус правящей элиты как нечто само собой разумеющееся, относились к происходящим переменам как к оскорблению и не видели большого смысла изучать английский язык, чтобы продолжать свои карьеры в рамках мелких чиновников Ост-Индской Британской компании. Поэтому неудивительно, что все ведущие административные должности как в экономической сфере, так и в сфере государственного управления заняли преимущественно индусы (даже в Бенгалии, половину населения которой составляли мусульмане). Мусульмане оказались в крайне невыгодном положении, ведь они вынуждены были подчиняться индусам, которые еще совсем недавно находились под их властью. Состоятельные мусульмане всячески уклонялись от сотрудничества с новой властью; будучи крупными землевладельцами, они получали вполне достаточный доход и не нуждались в дополнительном заработке.

К 1857 году многие индуисты разделяли мечты мусульман о восстановлении династии Тимуридов и индусскомусульманского сотрудничества на исламской основе. Индусы и мусульмане, принадлежащие к низшим городским слоям, оставались более-менее лояльны по отношению к правящим сословиям из коренного населения страны и были весьма скептически настроены к представителям британской культуры, будь то англичане или индусы. Например, когда в армии распространились слухи, что британские офицеры смазывают коровьим (священное животное для индуистов) и свиным (что совершенно неприемлемо для мусульман) жиром патронники, которые индийские солдаты открывали зубами, это стало поводом для мятежа. К мятежным солдатам многочисленных подразделений компании присоединились многие местные правители, и в стране вспыхнуло настоящее восстание против британского правления, в котором участвовали как мусульмане, так и индусы. Престарелый тимуридский император, живший в Дели и не обладавший никакой реальной властью, позволил восставшим использовать свое имя в качестве символа, и в стране началась война, целью которой стало восстановление условий, существовавших на этих землях почти столетие назад.

Княжества не координировали свои усилия. Современный строй британцев оказался достаточно эффективен и обладал достаточными ресурсами, несмотря на внезапное нападение, оторванность от дома и недостаток резервов; значительное количество индусов сохранило лояльность к новому порядку, понимая, что он обладает достаточной военной силой. В этой кровопролитной войне, где обе стороны сражались с героическим отчаянием, зачастую проявляя неслыханную жестокость, англичане одержали убедительную победу. Они возложили всю вину за кровопролитие на мусульман (вне зависимости от того, сохраняли ли те лояльность) как на своих естественных конкурентов в Индии, и с того времени целью британской политики стало полное вытеснение мусульманских семей из общественной жизни.

Именно в этот период наиболее дальновидные мусульмане полностью осознали, что возврат к прошлому невозможен. Лидер мусульманского движения северной Индии Сайид Ахмад-хан (позднее возведенный англичанами в дворянство как сэр Сайид) выдвинул программу возрождения мусульманской культуры на основе полного сотрудничества с британцами. Лично для него подобную программу оправдывала интерпретация ислама на основе принятия либеральных ценностей XIX века, которые наиболее полно были представлены в британской культуре: мировоззрении, согласно которому главным источником истины является естественно-научное знание, а смысл человеческой жизни заключается в том, чтобы познать эту научную истину и таким образом реализовать заложенный в каждом человеке потенциал добра. Сторонники этой теории под термином «процветание» понимали прежде всего материальное благополучие и духовную свободу. Ахмад-хан учил, что подлинный ислам заключен только в духе Корана, а не в позднейших его интерпретациях. В полном соответствии с духом Корана он призывал уважать законы природы и присущую каждому человеку способность различать добро и зло и созидательную силу, которая (как и в некоторых формах суфизма) дана Богом для того, чтобы человек мог реализовать свои лучшие качества. На англизированном арабском он назвал свою доктрину — нечарийя (натурализм) и предлагал реформировать на ее основе ислам.