Астронавт. Необычайное путешествие в поисках тайн Вселенной - Майк Массимино

Поскольку бюджет был меньше, размах истории тоже был меньше. Меньше баксов — меньше Баков Роджерсов. Сегодня статус астронавта вызывает уважение, но наших имен никто не знает. Астронавты с «Меркуриев» и «Аполлонов» были настоящими знаменитостями. Они определяли свою эпоху. Они были лучшими примерами крутизны. В эпоху шаттлов культура изменилась. Сегодня в НАСА нет такого понятия, как «личные достижения». — в команде нет «я». Во всем существует неофициальная иерархия. Командир выступает как представитель своего экипажа, и все с ним считаются. От тебя ждут, что, если ты получишь какой-то персональный знак внимания, ты переведешь его на свой экипаж, миссию и само НАСА. «Мы» добиваемся успеха, и «мы» терпим неудачи, и ничего не поделаешь.

С одной стороны, так и должно быть. Когда ты находишься в космосе, ты оказываешься между жизнью и смертью и каждый рассчитывает на всех остальных. Ничто не может крутиться вокруг отдельного «я». Не может быть команды, где один человек считает себя Джеймсом Леброном[37], а другие астронавты нужны только для того, чтобы его поддерживать. С другой стороны, для того, чтобы получилась хорошая история, нужны герои. В том, как НАСА начало рассказывать историю покорения космоса после «Аполлонов», была ошибка: мы считали, что публика обращает основное внимание на полеты, научные задачи и космические путешествия. На самом деле это не так. Есть очень узкое сообщество людей, которые интересуются «космосом». Они приходят в восторг от открытия черных дыр и ведут жаркие споры о том, является ли Плутон планетой. В большинстве своем люди не обращают такого внимания на космос, но обращают внимание на людей в нем, потому что могут отождествлять себя с ними.

На самом деле Советский Союз совершил посадку на Луну раньше США. Они посадили туда автоматические станции задолго до того, как появились Нил Армстронг и Базз Олдрин. Кто-нибудь об этом помнит? Кого-нибудь это волнует? Нет. Америка выиграла космическую гонку, потому что американцы первыми сели на Луну. Людей приводят в восхищение другие люди. Люди любят смотреть, как другие люди делают потрясающие вещи, потому что это заставляет нас обнаруживать нечто удивительное в том, что мы люди. Полет в космос приводит в трепет. Люди приходят смотреть пуски на мысе Канаверал не потому, что НАСА делает свою работу. Они приходят, потому что хотят услышать рев ракеты, почувствовать, как дрожит земля, и увидеть, как ночь превращается в день.

Когда я смотрел по телевизору репортаж о посадке на Луну и мы ходили в кинотеатр на «Парней что надо», я не мечтал о том, чтобы полететь в космос. Я мечтал о том, чтобы стать астронавтом, потому что они были моими героями, потому что их жизнь была потрясающей, заманчивой и крутой. Вот что меня вдохновляло. И когда я наконец попал в НАСА, я не разочаровался. Я летал через всю страну на Т-38, встречался с живыми легендами, такими как Джон Янг и Алан Бин. «Парни что надо» стали моей повседневной жизнью, но я не замечал, чтобы это отражалось в выпусках новостей и массовой культуре.

В «Симпсонах» есть знаменитый эпизод «Гомер в космическом пространстве», в котором Гомер летит на шаттле. Он начинается с того, что герой смотрит по телевизору запуск шаттла и комментатор рассказывает про экипаж. «Они представляют собой колоритную группу, — говорит он. — Как «Три мушкетера». Среди них математик, математик в другой области и специалист по статистике». Юмор в том, что астронавты стали такими скучными, так мало интересуют публику и телерейтинг Нильсена упал так низко, что НАСА рискует навсегда лишиться финансирования. Эта шутка многое говорит о том, как люди воспринимают НАСА, но не соответствует истине. Люди, с которыми я работаю, потрясающе ярки, умны, преданны своему делу, отважны. Это группа чудаковатых гениев с докторскими степенями и горячих парней из «Лучшего стрелка» — военных летчиков-испытателей. Мы любим свое дело и проводим дни, занимаясь немыслимыми вещами, которые создают будущее человечества. И от этого мы получаем огромное удовольствие. Но если публика о нас ничего такого не знает, в этом только наша вина. Помню, как однажды я смотрел «НАСА ТВ». «НАСА ТВ» находится в конце списка ваших кабельных каналов, если, конечно, он вообще в нем есть. Там в прямом эфире показывают все старты, выходы в открытый космос и другие события. Я включил этот канал, и там брали интервью у моего приятеля Стеркоу по прозвищу Командир. Командир был пилотом военно-морских сил США и выполнил 40 боевых вылетов во время «Бури в пустыне». Он был в экипаже механиков во время гонок грузовиков-внедорожников в Байя. Он очень веселый человек, один из самых лучших людей, каких я когда-либо встречал. Но интервью, которое я видел, было одним из самых скучных, какие я только видел в своей жизни. Вопросы были сухими и касались исключительно технических деталей. Через них не пробилось ни одной черточки личности Командира. Я думал: «Куда девался мой друг? Кто такой этот «владелец похоронного бюро» на экране?» Свет был плохим. Все было плохим. В результате никто не обращает на нас внимания, и американские зрители понятия не имеют, почему мы все еще занимаемся тем, чем занимаемся.

Когда я был кандидатом в астронавты, для нас проводили тренинг по взаимодействию со СМИ: как разговаривать с репортерами, как произнести речь и подать материал. Нас готовил Билл Уолиш, преподаватель ораторского искусства, который уже много лет проводит такие тренинги в Космическом центре имени Джонсона. Для своей презентации на тренинге я решил выбрать что-нибудь личное. Я рассказал о том, как мечтал стать астронавтом. Я показал свои детские фотографии в костюме космонавта с астронавтом Снупи. Я показал фотографии из Колумбийского университета и МТИ, рассказал о пути, который прошел, о том, как мне пришлось напряженно работать, и о том, что я никогда не сдавался. Я вставил несколько шуток про самого себя. Биллу так понравилась моя презентация, что он записал ее на видео и стал использовать на занятиях со следующими наборами астронавтов.

Возможно, на занятиях по взаимодействию со СМИ я и стал звездой, но в целом это не очень много значило. Кандидаты в астронавты и новички обычно не общаются с журналистами. Но я понемногу двигался вперед. Дал несколько телевизионных интервью. Выступал в школе в Вермонте, где учились мои племянник и племянница. Шанс выйти вперед выпал мне во время церемонии награждения после полета STS-109. После каждой посадки шаттла проходит такая церемония, где мы получаем свои медали, а потом стоим на сцене и отвечаем на вопросы.

По большей части церемония проходила по шаблону. Помню, один из заданных вопросов был: «Вы когда-нибудь думали о том, чтобы отправить в космос детей?» Но, честно говоря, я не очень обращал на все это внимание. Говорили в основном другие: они были ветеранами, а Скутер — командиром. Я же был просто новичком. Я решил, что меня никто ни о чем спрашивать не будет. Поэтому витал в облаках и думал о том, куда мы пойдем обедать после мероприятия. Потом я услышал, как кто-то зовет меня:

— Майк? Майк!

Я оглянулся и увидел, что Скутер мне машет.