На новой земле - Джумпа Лахири

— Но тебе там будет хорошо, среди этих сухарей, — уверила она Пола. — Ты сам — настоящий книжный червь, так что впишешься туда, как родной.

Когда Санг спросила, что ему предстоит отвечать на экзамене, Пол рассказал, что экзамен будет длиться три часа и он должен будет отвечать на вопросы комиссии, состоящей из трех экзаменаторов, на тему английской и европейской литературы за последние три века.

— И они могут спросить тебя о чем угодно?

— Ну да, в пределах разумного.

— Какой ужас!

Пол не сказал ей правды: на самом деле он уже один раз пытался сдать этот экзамен, но в тот раз провалился. О его позоре знали только экзаменаторы да несколько друзей-аспирантов, но теперь Пол предпочитал готовиться дома, чтобы не встречаться с ними в университете. Он провалился не потому, что плохо подготовился к экзамену, а потому, что в тот день что-то случилось с механизмом, управляющим его памятью, мозг как будто заклинило судорогой, так иногда по ночам у него сводило лодыжку. Целых пять мучительных минут он не мог ответить на первый, примитивнейший из вопросов о специфике комических злодеев в шекспировской трагедии «Ричард III». Три профессора с недоумением глядели на него поверх блокнотов, испещренных хитроумными вопросами, под окнами аудитории гудя проносились машины, а Пол не мог выдавить из себя ни слова. Он так много раз читал эту пьесу Шекспира, что отчетливо представлял себе каждую сцену, нет, не ее театральную постановку, а как она выглядела на страницах его потрепанного издания. Он почувствовал, как его лицо медленно заливается краской, становится сначала красного, потом багрового цвета, и немудрено — ведь в тот день он наяву проживал кошмарный сон, постоянно снившийся ему уже несколько месяцев. Его профессора были терпеливы, пытались расшевелить его другими вопросами, но он, казалось, вообще утратил способность связно изъясняться, застывал на половине рассказа, сбивался с мысли, путался в словах. В конце концов старейший из профессоров, покачивая венчиком белоснежных волос, стоящих дыбом вокруг розовой лысины, выставил вперед руку подобно полицейскому, перекрывающему транспортный поток, и сказал: «Кандидат, очевидно, плохо подготовился к экзамену». На этом испытание закончилось. Пол пошел домой, сдернув парадный галстук, специально купленный для торжественного случая, и не выходил из дома целую неделю. Когда он снова появился на территории университета, бледный, угрюмый, похудевший на десять фунтов, секретарь приемной спросила, не влюбился ли он.

Санг жила в их доме почти неделю, когда позвонил первый жених. К этому времени ремонт комнаты был завершен, стены приятно блестели свежей зеленью. Санг снимала с оконных рам полоски защитной ленты, когда Пол сообщил ей, что ее зовут к телефону.

— А кто зовет? — спросила Санг.

— Мужчина по имени Азим Бхаттачарья из Женевы.

— Скажи, что меня нет дома, — без колебаний отрезала Санг.

Пол тщательно записал имя звонившего, который успел сказать перед тем, как повесить трубку: «Да ты просто передай ей, что звонил Пинко».

За этим последовали другие звонки. Один из женихов даже ревниво спросил Пола, в каких отношениях он находится с Санг. При мысли о возможности такого союза Пола охватила приятная дрожь. Однажды, когда Пол только переехал в этот дом, такая ситуация уже возникла: два квартиросъемщика влюбились друг в друга и решили снять на двоих квартиру. Жениху Санг он смущенно ответил: «Я ее сосед по дому». Весь вечер он размышлял над этим вопросом, а потом все же не удержался и рассказал об этом на кухне Санг. Та расхохоталась.

— О, теперь он, верно, в ужасе оттого, что я живу под одной крышей с мужчиной. А знаешь что? — Ее лицо просияло. — В следующий раз скажи, что ты — мой бойфренд, идет?

Как-то утром неделю спустя они втроем сидели на кухне. Хизер заваривала себе в термосе чай с шиповником, поскольку неважно себя чувствовала, но занятия пропускать не могла — приближалась сессия. Санг пила кофе и читала газету. Накануне вечером она долго колдовала в ванной, и теперь в ее волосах поблескивали рыжеватые прядки. Когда зазвонил телефон, Пол по обыкновению поднял трубку, думая, что звонит очередной жених, поскольку мужчина тоже говорил с легким иностранным акцентом. Правда, он попросил к телефону не Сангиту, а Санг. Когда Пол спросил, кто звонит, мужчина ответил ему нетерпеливо:

— Я ее друг, она знает, кто я.

Эти слова отозвались в душе Пола тупой болью. Он увидел, что Санг смотрит на него выжидающе, уже наполовину отодвинув свой стул от стола.

— Это меня?

Он кивнул, и Санг схватила трубку и унесла телефон к себе в комнату.

— Друг, — констатировал Пол, обращаясь к Хизер.

— А как его зовут?

Пол передернул плечами:

— Он не сказал.

— Ну, теперь она будет прыгать от счастья, — сказала Хизер с некоторой язвительностью, закручивая крышку от термоса.

Пол с жалостью посмотрел на Хизер — с таким красным носом и толстыми ногами обрести счастье ей будет непросто — и одновременно почувствовал желание защитить Санг.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну теперь, когда основной любовник вернулся, она может с легким сердцем послать остальных женихов подальше, правильно? — сказала Хизер.

В первый раз Пол увидел любовника Санг, когда подъезжал к дому на велосипеде, возвращаясь из библиотеки: любовник стоял на тротуаре рядом с Санг и критически осматривал дом. У кромки тротуара был аккуратно припаркован бутылочно-зеленый «мерседес». Они с Санг держались за руки и что-то обсуждали, склонив друг к другу темноволосые головы.

— Не вставай у окна, когда переодеваешься, — услышал Пол голос любовника. — Занавеска совсем прозрачная, и о чем ты только думаешь? Не могла снять комнату с видом на двор?

Пол соскочил с велосипеда подальше от них, подтянул лямки набитого книгами рюкзака и взвалил его себе на спину. Он был смущен, потому что оделся в библиотеку как бомж — шорты, старые кроссовки, обтрепанная футболка. В отличие от него любовник был одет с иголочки: обтягивающие поджарый зад модные выцветшие джинсы, белая рубашка, темно-синий блейзер, коричневые кожаные туфли. Лицо с острыми скулами и пронзительными темными глазами могло, наверное, внушать женщинам страсть. Пышные, доходящие до плеч волосы вносили неожиданную легкомысленность в его в остальном консервативный облик. Он выглядел чуть постарше Санг и даже немного походил на нее: они были одинакового роста, с одинаковым золотисто-смуглым цветом лица, и даже родинки над верхней губой у них были одинаковые. Пол повел велосипед в их сторону, но любовник не замечал его; он брезгливо оглядывал облупившийся викторианский фасад, как будто отыскивая изъяны, и вдруг подскочил от неожиданности, когда рядом залаяла собака.

— У твоих… эээ… соседей есть собака? — требовательно спросил любовник. Грациозной походкой танцора он сделал несколько шагов к дому, увлекая за собой Санг.

— Нет, глупенький, не бойся, — сказала Санг, восторженно глядя на любовника и проводя рукой по его затылку. — Ни собак, ни даже курильщиков. Я только такие объявления читала, и все из-за тебя. — Лай прекратился, возникшая тишина как будто подчеркнула ее слова. Вокруг шеи Санг красовались новые бусы из ярко-голубой бирюзы, которые она перебирала пальцами, как четки. Наверняка он подарил, подумал Пол.