Не было бы счастья - Елена Малиновская

Я онемела. Из зеркала на меня смотрела Лоренсия. Пусть поправившаяся и раздавшаяся в бедрах, но Лоренсия. Ее улыбка, полная спокойного превосходства, ее глаза, в которых мерцала затаенная насмешка, ее блестящие темные волосы.

— Мы произведем фурор, — проговорил Фелан и легонько чмокнул меня в плечо.

Точнее, он только сделал вид, будто хочет меня поцеловать. Его губы остановились на столь мизерном расстоянии, что по коже пробежала теплая дрожь. И я увидела, как весело сверкнули его глаза от предвкушения моей неминуемой реакции.

Это было очень тяжело, но я сдержалась. Нет, я больше не доставлю ему такого удовольствия и не буду выплескивать свои эмоции на всеобщее обозрение. Понятное дело, если он вдруг вздумает взять меня насильно, я стану кричать, царапаться и возмущаться изо всех сил…

— Не станешь, — шепнул на ухо Фелан. — Поверь мне — не станешь. У тебя даже не возникнет мысли о сопротивлении, если вдруг я захочу заняться тобой всерьез.

Я просто поразилась своей выдержке, но смолчала и на этот раз. Ох, отец, если бы ты знал, что мне приходится терпеть из-за твоей глупости! Если после этого ты не сделаешь и попытки помириться с Дарианом, я точно устрою громогласный скандал с битьем посуды и топаньем ногами.

— А душить меня обязательно было? — ворчливо осведомилась, в очередной раз потерев шею.

Однако стоило признать очевидный факт: никаких следов на моей коже Фелан действительно не оставил. Ни намека на синяки. Хоть какая-то радость!

— Если честно, обязательно, — ради разнообразия ответил мне Норберг. — Понимаешь ли, иллюзорные чары не так просты, как о них думают окружающие. Да, конечно, можно воспользоваться элементарными, и тогда любой человек, обладающий хотя бы зачатками магического дара, поймет, что перед ним лишь фальшивая личина. Маска, скрывающая иную личность. Чары же более высокого порядка должны в буквальном смысле срастись с твоей кожей. Лучше всего это происходит в тот момент, когда сознание балансирует на самой грани между бытием и небытием.

— Могли бы и предупредить, — заметила я.

Как и следовало ожидать, братья сделали вид, что не услышали моих претензий. Лишь переглянулись и в унисон пожали плечами, как бы удивляясь тому, что я смею быть недовольной.

— Ну что же, дело за платьем — и можно отправляться на маскарад. — Фелан наконец-то отстранился от меня, и я с нескрываемым облегчением перевела дыхание. А он между тем продолжил, подойдя к брату: — Пожалуй, оставим девушек одних, Норберг. Обсудим последние детали. Никогда не любил всей этой возни с тряпками и побрякушками.

— Оно и видно, — не удержалась я от язвительного замечания и намекнула на его белоснежный наряд, который был явно не куплен в лавке, а сшит на заказ.

Фелан проигнорировал мое высказывание. Миг, другой — и они с Норбергом вышли, оставив меня наедине с Лоренсией.

Я нервничала. Да что скрывать очевидное — я никогда в жизни не нервничала сильнее, чем сейчас, во время езды в карете по вечерним улицам Гроштера.

К слову, Дариан не объявился дома даже к столь позднему часу, проигнорировав и завтрак, и обед, и даже ужин. И его загадочное отсутствие лишь добавило мне волнений. Я переживала о нем, пожалуй, куда сильнее, чем о себе. Куда он исчез? А вдруг ночью с ним что-нибудь случилось? Наверное, стоило заявить в полицию об исчезновении супруга, но Норберг и Фелан не оставляли меня ни на миг, а говорить им о пропаже мужа я постеснялась, поскольку не сомневалась, что за этим последует целый шквал новых насмешек и сомнительных острот.

Все то время, пока Лоренсия помогала мне облачиться в платье, мы молчали. Нет, я пыталась, конечно, как-то начать разговор, желая исподволь выяснить, что же происходит. Но женщина словно потеряла ко мне всяческий интерес и полностью погрузилась в свои мысли. Даже на прямой вопрос она лишь улыбнулась.

Наконец я опять повернулась к зеркалу и в очередной раз онемела. Платье, в котором я должна была появиться на королевском маскараде, было неприличным. Нет, не так. Оно было настолько неприличным, что я тут же покраснела, подумав, что буду вынуждена весь вечер провести в высшем обществе вот в этом. Хорошо еще, что благодаря иллюзорным чарам меня и родной отец не узнает, даже если нам не повезет столкнуться на празднике нос к носу. К тому же мое лицо защищала от любопытных взглядов крохотная кружевная маска. Да даже не маска, а дань традициям, поскольку приглашены мы были все-таки на маскарад. К слову, Фелан предпочел обойтись вообще без нее, а на мое робкое напоминание о необходимости соблюдать определенные правила лишь криво ухмыльнулся и презрительно обронил, что кому надо — тот пусть и соблюдает.

Тонкий шелк наряда туго обтягивал мои телеса. Но, удивительное дело, сейчас я не выглядела толстой. Как там однажды сказал Фелан? Волнующие формы? Вот именно такими формами я сейчас и обладала, если верить этому платью. Оно подчеркивало грудь, а тугой пояс даже обрисовал мою талию. А бедра! Какой волнующей крутизны бедра были у меня в этом платье! Ах, прямо пальчики оближешь.

Это плюсы, а вот минусов оказалось гораздо больше. Во-первых, слишком откровенное декольте. Нет, я понимаю, что платье все-таки праздничное, а не повседневное, но это не означает, что надо всю грудь предъявлять на всеобщее обозрение. Во-вторых, нескромный вырез сзади, который оголял практически всю спину. В итоге я чувствовала себя просто-напросто голой! Промолчу уж о том, что туфли мне пришлось надеть на высоких каблуках. Признаюсь честно, я не привыкла к подобной шаткой и неустойчивой обуви, поэтому без всяких напоминаний со стороны отчаянно цеплялась за рукав Фелана, иначе загремела бы носом вниз на первой же лестнице. Тот, к слову, тоже бережно поддерживал меня за талию. Поэтому со стороны мы производили необходимое для Норберга впечатление влюбленной пары.

И вот теперь перед моим взглядом проплывали погруженные в сумрак улицы Гроштера, заполненные ликующей толпой. Королевский маскарад проводился в честь начала нового года, а такое событие праздновали не только во дворце. То и дело до меня доносилось испуганное ржание лошадей и изощренные ругательства кучера, когда под колеса кареты в очередной раз выскакивал какой-нибудь праздный гуляка, набравшийся до потери всякого чувства опасности.

— Конец старого года и начало нового, — вдруг негромко сказал Фелан.

От неожиданности я вздрогнула. За все время поездки он не произнес ни слова, даже не смотрел в мою сторону, и я совсем было расслабилась, посчитав, что мне не придется вести с ним беседу и выслушивать очередные скабрезности.

Но, удивительное дело, сейчас в голосе мужчины не было и намека на его обычную ядовитую язвительность. Напротив, он прозвучал с затаенными нотками мечтательности.

— Замечательное время, — продолжил с той же непривычной мягкостью Фелан. — Когда кажется, что все возможно исправить и начать жизнь с чистого листа.

Я промолчала. Просто не знала, что можно ответить на столь внезапное проявление сентиментальности.