Битва за Атлантику. Эскорты кораблей британских ВМС. 1939-1945 - Денис Райнер

– Прекрасная работа, чиф, – говорил я, зная, что этого он и ждет. Даже маленькая похвала очень много для него значила.

– Ох, не знаю, сэр. Мои парни все еще тянут резину при отработке назад – надо бы быстрее.

– Черт возьми, чиф, они же дали задний ход моментально, как только звякнул телеграф.

– Да, но, когда ведешь корабль на скорости, все могут решить секунды. Понимаете, сэр, если бы парни смогли послать его назад на секунду или даже две раньше и если бы мы дали чуть больше оборотов – к примеру, 180, а не 150, -тогда вам бы не надо было дополнительно подталкивать корабль, перекладывая штурвал до упора, – мы бы и так стояли вдоль причала.

– Вы предлагаете использовать 180 оборотов вместо 150 для команд «средний вперед» и «средний назад»?

– Ну… можно попробовать, сэр.

– Благодаря вам я отправлюсь под трибунал за то, что подвергаю корабль ненужной опасности. Принесите вашу копию «Приказов капитана» в мою каюту – я внесу соответствующие изменения.

Именно он, в конечном итоге, заставил меня управлять «Горцем» так, как следует управлять эсминцем. Но я не смог бы это сделать ни с кем, кроме него.

Вначале чиф заявил, что слишком стар для участия в офицерских вечеринках, но думаю, что виной тому был не возраст. Он был человеком очень строгой морали и, видимо, опасался, что наши вечеринки станут разнузданными. Когда он понял, что мы вовсе не собираемся погрязнуть в пороке и стремимся только повеселиться, чтобы немного снять напряжение, то довольно легко давал себя уговорить сменить свою каюту на удобный стул в кают-компании. Как и мистер в «Ветре в ивах», он весь вечер сидел, как добрый дядюшка, снисходительно наблюдающий за расшалившейся ребятней. Он был наставником и другом для каждого из нас, философом, прекрасным инженером, первоклассным офицером и приятнейшим собеседником.

К счастью, до того, как я покинул корабль, мне удалось рекомендовать его на повышение, которого он безусловно заслуживал и которое существенно отразилось на его пенсии. Когда мы обменялись прощальными рукопожатиями, он нерешительно проговорил:

– Я вам так признателен, капитан.

– А я очень благодарен вам, чиф, за ваше участие в управлении «Горцем», – ответил я, ни на йоту не покривив душой.

Но когда мы впервые встретились в Труне, это было еще в далеком будущем. Все, что я мог с уверенностью сказать, забравшись поздно вечером в койку, это то, что мне повезло с офицерами и кораблем. Насчет команды вопрос пока оставался открытым.

Дело оказалось даже хуже. На следующий день мы обнаружили, что происходит нечто непонятное. Список нарушителей впечатлял своей длиной, кроме того, поступило двадцать или даже более запросов «разрешить перейти на другой корабль».

Через три дня мы трое – я, старший помощник и старший механик – собрались в моей каюте, чтобы решить, как быть дальше.

– Знаете, – сказал я, – думаю, здесь что-то произошло между офицерами и матросами. Они заранее настроены против нас. Да и капитаны у этих бедолаг последнее время менялись каждый квартал. При этом вряд ли можно ожидать, что этот корабль счастливый. Давайте разорвем все старое и начнем заново, с чистой страницы.

– Что вы имеете в виду, сэр, – изумленно воззрился на меня старший механик, – разорвать список нарушителей?

– Именно это, чиф, весь чертов список. И немедленно простить всех наказанных.

– Но у нас есть двое или трое, получившие второй класс за поведение.

Это означало, что люди лишились некоторых очень ценных привилегий за постоянные нарушения.

– Вы не можете это сделать, – подал голос старший помощник.

– Конечно, могу, во всяком случае, пока они остаются на моем корабле. Но разумеется, все зависит от того, позволят ли они мне порвать эти запросы на перевод.

На следующее утро я «очистил нижнюю палубу». Вся команда собралась вокруг универсального 4-дюймового орудия, которое я использовал как трибуну.

– Я хочу поговорить с вами, – начал я. – Я привык быть капитаном счастливого корабля. На этом происходит что-то неладное. Не знаю, что именно, но я намерен это исправить. У людей на лицах должны сиять улыбки, а с тех пор, как я появился на борту «Горца», я не видел ни одной улыбающейся физиономии. Сейчас я вам объясню, что собираюсь сделать. Здесь у меня список нарушителей, имеющий воистину фантастическую длину. Не менее 10 процентов корабельной команды ожидает моего первого капитанского решения, еще 10 процентов уже наказано. Вот он, этот список. В настоящее время каждый пятый человек из команды или наказан, или ожидает наказания. Так больше продолжаться не может. Понятно, что я ничего не могу сделать там, где выплаты уже остановлены, но все остальное в моей власти. Я могу порвать все эти бумаги, и мы начнем заново. Это относится и к парням со вторым классом тоже. Но есть условие. – Я отлично видел, что заинтересовал людей, на лицах собравшихся явственно читалось любопытство. – Вы же не думаете, что я круглый дурак и сделаю все это просто так. Во-первых, я больше ничего не хочу слышать о переводе на другие корабли. В будущем будет существовать только один путь уйти с «Горца» – на повышение. Немедленно по выходе из Труна мы начнем подготовку старших матросов и других специалистов. Я хочу, чтобы вы сделали этот корабль самым счастливым в Лондондерри. Итак, могу я порвать эти бумаги? – Я поднял вверх стопку форм. Я видел, что люди озадачены. Они еще не знали, как поступить, но витавшее в воздухе напряжение ощутимо ослабло. В тот самый момент между командой и офицерами появлялись некие новые узы. Я улыбнулся и счел возможным слегка подразнить людей: – Ну, решайте же скорее.

Они тоже рассмеялись.

– Ладно, можете ничего не говорить. Я вижу ответ. Номер один, возьмите эти бумаги и определите туда, где им самое место. Нет, пожалуй, так не пойдет. Вы их наверняка где-нибудь припрячете. Лучше передайте их чифу, он их сожжет. Будет хоть какая-то польза.

Последовал взрыв смеха, но я поднял руку, призывая к тишине.

– Итак, прежде чем я сойду с этого пьедестала, хочу сказать следующее: я не потерплю двух вещей. Одна – это неявка на корабль перед выходом в море. Я хочу, чтобы вы всегда возвращались на корабль, в каком бы виде ни находились. Другая – халатное отношение к своим обязанностям. И еще одно. Вы должны помнить, что обязанность офицера – заботиться о своих подчиненных. Если у вас проблемы – обратитесь к своему офицеру, и он их решит. Если он не сумеет – решу я. Раз уж нарушителей на корабле не будет, у меня появится время и для других дел.

Мы нашли причину неприятностей. Здесь происходило слишком много перемен. «Горец» был кораблем старшего офицера, на нем постоянно находился штаб, и у офицеров не хватало времени, чтобы уделять внимание команде. Мы обнаружили удивительные вещи. У некоторых матросов путаница в оплате существовала годами, и никому до этого не было дела, о медалях и поощрениях даже вопроса не возникало, о повышениях речь также не велась. Просьбы о переводе сменились потоком самых разнообразных просьб и жалоб. Мы создали специальное «бюро жалоб» и делали все возможное, чтобы разобраться с проблемами каждого. Число нарушений свелось практически к нулю. Поскольку нарушителей не стало, у рулевого, который одновременно выполняет обязанности корабельного полицейского, появилось изрядно свободного времени. Мы поручили ему заниматься самодеятельностью.