Отражение сна - Юлия Лялина

Если насчёт монстра, вселившегося в пассажирку, уверенности не было, то с мужчиной в форме всё было ясно: приспешники князя Баалормора захватили тела людей, чтобы служить своему господину в мире яви – похищать сноходцев, держать их здесь, в тюрьме-операционной, спрятанной под землёй. Как гробница.

Однако больше никаких слуг видно не было. Разъехались на задания? Или он их всех…

Марину передёрнуло. Слабые кошмары питаются страхом. Сильные – страхом, болью, кровью. Этот кошмар питался другими кошмарами.

И не только. Князь Баалормор как-то нехорошо глядел на Марину – оценивающе, алчуще. Так смотрят на еду.

Впрочем, он не дал воли своему голоду: у него были на Марину и Оша другие планы.

Неуловимое скользящее движение – и вот князь Баалормор совсем рядом, стоит почти вплотную, нависает. Секунда – и Марина привязана к вертикальной каталке, князь Баалормор затягивает на её запястьях последние ремни, а остальное тело уже так крепко зафиксировано, что и не пошевелиться.

Повелитель кошмаров манипулировал временем? Или что-то из шприца всё же успело попасть в кровь Марины, раздробив цельное восприятие на отдельные проблески сознания? Да какая уж теперь разница.

Поисково-спасательная операция удалась лишь наполовину: Алекс-«богатырь» найден, вон он, в считаных метрах справа, – но толку от этого никакого. Марина попалась сама. И погубила вместе с собой Оша.

Голос юноши-заблудшего больше не был слышен, его невидимые руки не касались её. Однако он всё ещё был здесь – Марина не просто думала так, она это знала. От того, что она не одна, было немножко менее страшно – и намного более горько.

Почему затих Ошь? Покорился князю Баалормору? Или напряжённо выжидал?

Подаренное им кольцо стало совсем тёмным, совсем явным. Марина – или весь зал? – соскальзывала всё глубже в сон.

Князя Баалормора ситуация полностью устраивала, на его чётко очерченных губах даже заиграла улыбка. Повелитель кошмаров стал ещё красивее – если только это было возможно.

Почему даже внешне он так отличался от своих приспешников? Неужели вселился в тело знаменитого актёра, готовившегося сыграть ангела или эльфа? Нет… Князь Баалормор не ощущался как тьма в оболочке человеческого тела – он весь был тьмой. Прикрывшейся красивой иллюзией. В нём не было ничего человеческого, ничего настоящего. Воплощённая ложь.

И эта ложь к чему-то готовилась, чего-то ждала. Нетерпеливо поглядывала на мониторы, ходила туда-сюда по залу, проверяя своих пленников, что-то с ними делая. Что?

– Что происходит? – вопрос получился глухим, зажёванным – видимо, Марина и впрямь была не в порядке.

Впрочем, князь Баалормор расслышал. И даже ответил:

– Последние приготовления к его приходу.

Воздух рядом с Мариной дрогнул – Ошь, похоже, понял из ответа больше, чем она. И… испугался. Через их невидимую, но окрепшую связь Марина почувствовала, что Ошь на грани паники. Что могло напугать его – после всего, что он пережил? И какой ещё «его приход» – чей, что?

«Вы все сдохнете! Он придёт!..» – вспомнилось пророчество умиравшего кошмара. Но разве тот имел в виду не самого князя Баалормора? И разве не князя Баалормора опасались Алексы и Куратор?

Марина поняла, что вообще ничего не понимает. Ладно, пусть так, зато она могла потянуть время и попробовать выведать информацию.

– Кого-то ждёте? – светски осведомилась она.

Князь Баалормор мог бы промолчать. Мог бы вообще вырубить её. Или убить. Но он повёл себя как типичный злодей: принял ещё более горделивую позу, изящно откинул со лба золотистую прядь и сообщил:

– Первым пришёл я. За мной придёт Владыка. И тогда мы уничтожим ваш мир!

У Марины зубы заныли от пафоса. Увы, слова князя Баалормора были не только напыщенными, но и зловещими. Что ещё за Владыка – который, похоже, даже хуже князя Баалормора? Кого так боится Ошь? И на что способны два по-настоящему сильных кошмара, вырвавшихся на свободу?

Узнать ответ на последний вопрос совсем не хотелось. И ещё меньше хотелось его увидеть.

Князь Баалормор закончил свои приготовления. И снова направился к Марине с Ошем. Взялся за ручки вертикальной каталки, выкатил её ровно в центр зала, в центр круга, образованного бессознательными сноходцами. Марина не удивилась бы, кабы вслед за этим кошмар присел на корточки и принялся чертить пентаграмму, – но нет, князь Баалормор больше полагался на технологии, чем на магию. Или его магия была не видна.

…зато она была ощутима. Что-то началось, медицинское оборудование замигало экранами ярче и запищало-зажужжало громче, тени сгустились и удлинились. Воздух ничуть не помогал дышать – наоборот, мешал, настолько он стал плотным и тяжёлым. Перед глазами поплыли разноцветные круги, как от удушья, трудно было даже вдохнуть, не то что закричать.

Ошь тоже стал плотнее, материальнее, вот его призрачные руки прошли сквозь её тело, вот он наконец сумел схватить её за плечи, встряхнуть – но ничего не смог сделать с ремнями. Он что-то кричал, однако его голос был едва слышен.

Лучше бы он убежал. «Сбежишь – она умрёт»? Ха. Ей всё равно не жить. А он ещё мог бы…

Он тоже сдался. Но так и не покинул её: снова обнял, обречённо положил голову ей на плечо. Решил остаться с ней до конца.

Это было так несправедливо, так больно, что не стало последней топящей каплей, а наоборот – помогло выплыть. Марина разозлилась – за Оша, за Алекса-«богатыря», за всех похищенных, раненых и убитых людей.

В тело впились ремни: Марина напряглась в попытке порвать их или хотя бы ослабить. Безрезультатно. Тогда попыталась раскачать каталку, уронить её на пол – да, придётся падать вместе с ней, и не известно, каким будет приземление, но лучше уж расшибиться, чем оставаться на месте. Оставаться частью плана кошмара.

Пол исчез из-под ног – ухнул куда-то вниз, выгнулся каменной чашей. Каталка зависла в воздухе… или в воде… или в странном прозрачном и плотном веществе, которое не было ни воздухом, ни водой. Марина с ужасом поняла, что глубоко под её ногами – потолок зала башни, что она смотрит на него сквозь толщу пруда-портала. И что Владыка, которого князь Баалормор хочет призвать… Нет, это не может быть он. Он сноходец, он один из них!

Но чем больше она себя убеждала, тем отчётливее понимала, что это ложь. С лёгким щелчком вставали на место детали паззла, ликвидируя несостыковки, заполняя пробелы, вырисовывая цельную картину. Картину, в которой князь Баалормор хотел вытянуть в мир яви Куратора.

Куратора, который весь состоял из улыбок и тайн.

Куратора, который бывал таким бессердечным.

Куратора, которому не доверяла Яна.

Куратора, который как паук дёргал за нити-паутинки, которыми были привязаны к нему все сноходцы.

Куратора, который относился к князю Баалормору свысока, как старший к младшему.