Дочь небесного духа - Андрей Буторин

«У летчика в руках были камни для высекания огня. Я не смог разжать его пальцы. А если бы ушел, он мог прийти в себя и высечь огонь. Тогда бы мы все погибли. И я знал, что вы все равно придете, так что за свою жизнь не боялся».

«Если бы мы пришли чуть позже, могли бы и не успеть тебя спасти».

«Успели же». – В «голосе» пса Наде послышалась ухмылка.

«Все равно не понимаю твоего самопожертвования. Что значит «не смог разжать пальцы»? Укусил бы посильней – они бы сами разжались».

«Я не мог его кусать».

«Почему?» – удивилась Надя.

«Он твой отец».

«Ну и что?!.. – аж приподнялась в недоумении девушка. – Есть обстоятельства, при которых можно наплевать на подобные вещи. Жизнь дороже покусанных рук!»

«Никто ж не умер», – снова «ухмыльнулся» Сейд.

Надя собиралась продолжить этот странный спор, поскольку была решительно не согласна с мохнатым умным другом, считая, что риск всегда должен быть оправданным, а всякие там условности иметь разумные границы, но тут она услышала доносящиеся из туннеля шаркающие шаги и звуки напряженного дыхания.

Забыв про тошноту и боль – правда, они и стали уже заметно слабее, – девушка вскочила на ноги и бросилась к входу в туннель. Оттуда уже спиной вперед выходил мелкими шажками, немилосердно согнувшись и натужно сипя, бывший варвар Гор. Он нес бесчувственного летчика, просунув тому руки под мышками. Нанас шел сзади, удерживая тело за щиколотки.

– Зачем вы так? – засуетилась вокруг Надя, пытаясь за что-нибудь ухватиться, чтобы помочь мужчинам. – Вам же неудобно, Алексей!

– А как?.. – просипел в ответ Гор. – Этот вон… умник твой… вообще его хотел… ногами вперед нести…

Надя вспомнила, что именно так, ногами вперед, они с Нанасом и несли поначалу отца.

– А… что в этом такого? – остановилась она, не понимая, что не понравилось в таком способе переноски Гору.

Но тот не ответил – не было уже, видимо, сил. Вместо этого он прохрипел Нанасу:

– Кладем… возле стены… не то уроню…

Летчика опустили на каменный пол. Рядом с ним, точно подкошенный, рухнул и старый варвар, дыша так часто и с таким шумом, что, казалось, вот-вот разорвутся легкие. Нанас опустился на корточки, отдуваясь чуть менее шумно. Надя же склонилась к лицу отца, чтобы понять, дышит ли он. Изо рта пахло рвотой – видимо, его прочистило по дороге сюда. Летчик, будто почувствовав ее возле себя, слабо застонал. Это было хорошим знаком.

Между тем, дыхание Гора немного выровнялось, он откашлялся и ответил наконец на вопрос, о котором сама Надя уже и забыла:

– Ногами вперед только покойников носят. Эх, молодежь-молодежь, вот не станет нас, стариков, кто вас жизни-то учить станет?

– Да какая разница, как нести?! – непонятно на что разозлилась Надя. – Главное, чтобы удобно. И чтобы успеть. Чтобы не стать тем самым покойником! А жизни нас учить не надо. Вы, старики, ее у миллиардов людей отняли и все еще угомониться не можете.

Гор обиженно засопел и отвернулся.

– Ну, я не вас лично имею в виду, – несколько смягчила тон девушка, – но все равно, хватит нас учить. Надоело.

Летчик опять застонал. Теперь уже более громко и протяжно. Надя опустилась возле него на колени. Только сейчас до нее стало доходить – не только разумом, но и чем-то более глубоким, неосознанным: душой, сердцем ли, – что перед ней действительно ее родной отец. Тот самый, о встрече с которым она так давно мечтала и на которую совсем не надеялась, поскольку знала, что она невозможна – отец мертв. И то, что он оказался живым, можно было считать самым настоящим чудом. К которому сама она, оказывается, была не готова. Вот до этой самой минуты. Но сейчас… сейчас она и впрямь осознала и приняла: у нее есть отец! Самый родной из живущих на оскудевшей Земле людей. Ближе – только Нанас, но по-другому, по духу, по боли, по радости, но не по крови.

– Папа! Папочка!.. – зашептала она, уронив голову на грудь отца. – Ты меня слышишь? Это я, твоя Надя!

Хоть в пещере и было почти темно, девушка заметила, как дрогнули и на пару мгновений приоткрылись отцовские веки. Но они тут же снова захлопнулись, отец вновь застонал и произнес неразборчиво что-то вроде «тоже вы по полю…».

– По какому полю, папа? – чувствуя, как по щекам потекли слезы, забормотала Надя. – Что ты говоришь? Я не понимаю…

– Он сказал: «Я должен выполнить его волю», – подсказал Гор. – То же самое он говорил перед тем, как уползти отсюда. Он не в себе. Еще газ этот… Не трогай его, дочка. Принеси лучше воды. Там, в рюкзаках, должно остаться.

Вода в рюкзаках, которые Силадан также перенес в эту пещеру, и впрямь нашлась. Надя с горем пополам напоила, как сумела, отца, затем передала фляжку Гору. Тот, сделав несколько глотков, протянул ее Нанасу, но муж, помотав головой, показал на Надю. Девушка спорить не стала – пить ей очень хотелось, горло все еще саднило. Лишь после того, как она напилась, отпил из фляжки и Нанас. А после подозвал Сейда и вылил остатки воды прямо в рот псу.

«Хорошо, – кивнул большой круглой головой Сейд. – А теперь не мешайте. Посмотрю, как он. Можно ли вернуть».

Надя не стала спрашивать, куда вернуть и что именно. Все и так было понятно.

– Давайте отойдем, – негромко сказала она Гору и Нанасу.

Мужчины поднялись и перешли к противоположной стене. Девушка присела рядом с ними. Нанас сразу отвернулся.

– Ты чего это? – удивилась Надя. – И там тоже дулся на меня, – кивнула она на вход в туннель. – Что случилось-то?

– А ты знаешь, как я за тебя испугался? – резко обернулся в ее сторону муж. – Мы же договаривались: считаем до тысячи – и назад. А тебя все не было и не было!

– Нанас, – подобралась ближе девушка и положила ему на колено руку. – Не сердись, пожалуйста. Я не виновата, что так вышло. Я заблудилась…

– Что? Заблудилась? – В голосе Нанаса слышалось недоверие. – Да где там блудиться? Это же рядом совсем!

– Ну, а я вот умудрилась, – виновато улыбнулась Надя. – Правда-правда, я тебя не разыгрываю. Зачем бы мне все это придумывать?

– Тут и не такое может быть, – поддержал ее Гор. – Я ведь говорил: непростое это место.

– Да! – обрадовалась подсказке девушка. – Ты ведь еще не знаешь, как мы вообще сюда попали! Мы шли по тоннелю с той стороны гор. Прошли совсем немного, а очутились здесь. Тут и правда срабатывают какие-то неведомые законы: далекое становится близким, ну и наоборот, видимо, тоже.

– Между прочим, – стал отходить Нанас, – ты обещала рассказать, что со мной было. И вообще… Со всеми нами. Откуда здесь взялся Силадан, а потом Ародан? Расскажи-ка легохонько, как раз есть время.

И Надя стала рассказывать. Сначала хотела обойти момент предательства Селиванова и его злосчастный выстрел, но потом решила, что врать, что-то придумывать, умалчивать – это противно, глупо, да и вообще нечестно. Они ведь сразу после свадьбы договорились с мужем говорить друг другу только правду, какой бы та ни была. Так что рассказала Надя абсолютно все, за исключением, разве что, своих встреч с мамой. Но ведь они ей, скорее всего, только привиделись, так что это за обман не считалось. Зато, хоть ей этого очень не хотелось, не забыла рассказать про свою несостоявшуюся свадьбу с Парсыкиным.