Тринадцатый Койот - Кристофер Триана

"Я знаю вас", — сказал бармен. "Знаю таких, как вы. Я был здесь, когда вы и эти парни приехали в город. Сожгли мой салун дотла, да, сожгли. Пришлось отстраивать его заново, с нуля".

Бирн прищурился. "И до сих пор ты мне прислуживаешь?"

"Да. Это сделали не вы, а другие из вашей компании. И мы все знаем, как вы отвернулись от них и сделали то, что было правильно для нашего города". Он поставил бутылку на стол. " Ваши деньги здесь ни к чему, друг, пока вы помогаете мне уберечь этот салун от участи моего последнего".

Бирн не привык к похвале и превозношению. Он считал их незаслуженными, несмотря на то, что он сделал для Хоупс-Хилл около пятнадцати лет назад, и старался уклоняться от них. Когда он передвигался по городу, то не хотел, чтобы его узнавали пожилые жители, и держал шляпу низко надвинутой.

"Я благодарю вас", — сказал он, поднимаясь на ноги. "Но, думаю, с меня хватит".

Пока он шел к дому Аберкромби, старые призраки возвращались к нему, пробивая себе дорогу к переднему краю его сознания. Эти воспоминания кружили в его мозгу с момента возвращения. Теперь, в пьяном состоянии, они стали еще острее.

Он не знал, что Джаспер приведет их на холм Надежды. Если бы Бирн знал это, он мог бы не возвращаться вместе с Гленом и остальными.

Джаспер собрал Бирна и еще трех Койотов, не желая, чтобы вся компания оставила их базу без охраны. Они захватили бордель в Поупс-Рок и свили там гнездо, а блудницы веселились с ними каждую ночь, когда они возвращались с новыми богатствами. Город был беден и приветствовал этих чужаков и их щедрые траты. Купцы поставили свои тележки у борделя, пытаясь в любое время суток продать Койотам различные товары. Еда и напитки, новая одежда, шляпы и седла, молодые женщины и военные постели — все удовольствия, какие только могли предложить всадники, и даже немного больше. Джаспер хотел сохранить это ощущение королевской власти как можно дольше, зная, что это лишь вопрос времени, когда законники из других городов, которые они разграбили, соберутся вместе, чтобы найти их. Когда они это сделают, Койоты должны быть готовы.

"Это займет всего пару дней", — сказал Джаспер.

Бирн все еще не понимал, в чем дело. "На что мы охотимся, босс?"

Джаспер держал нос по ветру. Его бараний чуб был длинным и низко свисал, как борода, шепот был густым, как перья дикобраза, а когда он пробовал воздух, его глаза становились красными и блестящими.

"Там есть что-то особенное, парень. Что-то, что стоит больше, чем золото".

"Что это?"

"Я и сам не знаю. Но что бы это ни было, я слышу его зов, как боевой клич, он тянет меня, как магнит Марса. Все, что делает меня волчонком, все, что делает меня первым Койотом, начинается и заканчивается этим".

Бирн почесал затылок. "Так куда мы идем?"

"Куда угодно. Эта штука либо в Черной горе, либо вокруг нее. Возможно, она где-то в ней зарыта. Может, в пещере летучих мышей или в каком-нибудь индейском захоронении. Йе, Корбин, Лерой и Оки пойдут со мной на поиски. Гленн возьмет на себя командование остальным отрядом, пока мы не вернемся".

Они провели пятнадцать дней верхом по неровной и скалистой местности горы, ведомые вздернутым носом Джаспера, как гончие, вынюхивающие еду. Все это время Бирн и другие мужчины ничего не чувствовали. Они не были неопытны в вопросах черной магии — как луна и звезды наделяли их силой, недоступной смертным людям, как красная планета могла благословить или проклясть их поворотом своей оси. Но они не чувствовали притяжения, как Джаспер. Какой бы ни была эта магия, она выбрала только его.

Сила, влекущая Джаспера Терстона, каждое утро вела его и его последователей в новом направлении. Они вставали со своих постелей и шли на юго-восток, когда накануне они шли на северо-запад. Они переходили через ручьи, у которых уже бывали, и продирались сквозь знакомые заросли, Джаспер вел их на вершину и спускался обратно в котловину, чтобы проделать все заново.

"Мне кажется, он сошел с ума", — сказал Оки однажды ночью, пока остальные спали.

Они лежали на подстилках у угасающего костра, угли были достаточно яркими, чтобы Бирн мог разглядеть желтое лицо Оки. Они говорили шепотом.

"Не говори так", — сказал Бирн.

"Жаль, что я не остался с Гленом. Иногда мне кажется, что он был бы лучшим вожаком стаи".

"Сказано же, замолчи. Хватит болтать".

"О, черт, Лютер. Что это мы тут кругами ходим, пока наши братья по разуму в своих фанданго, получают отсос и едят свежее мясо каждую ночь? Они тонут в пиве, в то время как мне приходится довольствоваться последним кукурузным спиртом. У них есть баня, пристройка, укрытие от дождя и шлюхи, которых можно трахать. Лучшее место, где мы когда-либо сидели".

"Мы скоро вернемся к ним".

"Да, ладно, хрен с ними, я говорю сейчас. Мы уже обгорели на солнце и устали в седле от этой охоты за гусями".

Бирн надулся. "Терпение — это добродетель, которой у тебя просто нет. Джаспер показал нам жемчужины".

"Правда? Я видел тот маленький ранец, который он носит с собой, в нем много мрамора, блестящих камней и зубов. Он говорит, что это драгоценности, ради всего святого, как будто он панамский пират".

"Он не имеет в виду, что это бриллианты и рубины. Он имеет в виду драгоценности другого рода".

"Да, я слышал всю эту чушь. Он называет это своей сумой. Ну, я не видел никакой магии вуду. Может, он не колдун, а просто четырехпалый".

"Черт возьми, Оки. Джаспер учит нас управлять своими превращениями, вместо того чтобы позволять луне делать это за нас".

Оки фыркнул. "И за это мы обязаны ему слепой преданностью?"

"Думаю, да. И если ты не чувствуешь волшебства, просто подумай о том, что он делает нас богатыми, одно ограбление за другим".

"Черт, я тоже грабил