Поле боя - Америка. Родина или смерть! - Георгий Савицкий

Бой был просто сумасшедшим. Легкие американские истребители обладали очень хорошей маневренностью, но Су-34ПЛ благодаря своей уникальной аэродинамике не уступали самолетам пятого поколения. К тому же американские истребители, ввязавшись в бой с русскими Су-34ПЛ, уже провалили свое задание. И теперь они вынуждены были вести невыгодный для них воздушный поединок.

* * *

А рядом с пилотируемыми сражались в воздухе и беспилотные летательные аппараты. «Война мертвых» — с обеих сторон не знающий боли, страха или жалости бездушный металл. Но первый в истории бой крылатых «Терминаторов» более походил на компьютерную игру для сидящих в мягких креслах в стальной скорлупе субмарин операторов. Американские «Предейторы» превосходили русские беспилотные самолеты и по боевой нагрузке, и по управляемости. «Комарам» было суждено погибнуть геройской смертью, но и они успели вогнать пару «Хищников» в волны Карибского моря.

* * *

«Лайтнинги» проиграли. Четыре самолета стоимостью более тридцати пяти миллионов долларов уходили со снижением, коптя работающими на форсаже двигателями. Первый в истории воздушный поединок подводной авиации закончился победой русских.

— Мы их «сделали», командир! — выкрикнул в эфир Игорь Чайка, не выдержав эйфории.

— Не ори, Альбатрос-2, мы еще не дома.

И словно в подтверждение его слов взвыла сирена предупреждения об атаке.

— Альбатрос-2, уходи! По тебе пустили ракеты!

Игорь моментально выполнил переворот через крыло, а Сашка воткнул кнопку выброса ложных целей. За валящимся в бездонный голубой колодец русским ударным истребителем потянулся шлейф горящих магниевым пламенем тепловых «ловушек». Одна из вражеских ракет полыхнула рядом с ними, но вторая — высокоманевренная AIM-9X, взорвалась возле левого сопла Су-34ПЛ. Русский истребитель-бомбардировщик содрогнулся от мощного взрыва. Стальные стержни боевой части ракеты разворотили дюзу, срезали половину левого вертикального оперения, вонзились в привод элерона левого крыла. Несколько стержней застряло в нижнем бронеэкране и противоосколочных полимерных матах, которые защищали мотогондолы снизу от зенитного огня противника.

— Черт! Что это было?!

— Это «беспилотник»!

Вслед «Предейтору», атаковавшему русский самолет, ударили ракеты, и через несколько секунд его горящие обломки уже сыпались с неба. Но Су-34ПЛ лейтенантов Чайки и Смирнова был подбит, и его повреждения были смертельны…

Самолет сразу «потяжелел», стал плохо слушаться рулей. В кабине зажглись зловещие красные и оранжевые огоньки, сразу на нескольких многофункциональных дисплеях высветилась информация о повреждениях.

— Пожар левого двигателя! Падают обороты!

— Система пожаротушения включена!

— Мы теряем высоту!

— Выводи правый двигатель на «максимал»![39]

— Взорвемся, Игорь!

— Выполняй!

Лейтенант Чайка изо всех сил тянул ручку на себя, пытаясь вывести тяжелый истребитель-бомбардировщик из смертельного пикирования. «Прямо как тогда в Североморске при взлете с тренажера», — мелькнула мысль. Но то было не над кишащим акулами, переменчивым Карибским морем.

Усилия на ручке управления были просто неимоверны — легче вытащить лом из застывшего цемента. А волны — все ближе… Штурман-оператор одну за другой вырубал вспомогательные системы и щелкал аварийными переключателями. На экране схема самолета была расцвечена красным и желтым — программа самодиагностики показывала поврежденные узлы и агрегаты. Речевой информатор приятным женским голосом читал приговор: «Отказ левого двигателя. Отказ основной гидросистемы. Повреждение механизации левой плоскости…» И еще с десяток отказов и повреждений. Просто удивительно, как это самолет просто не взорвался в воздухе.

— Помогай… — прохрипел Игорь.

Он изо всех сил вытягивал самолет из пике. Саша тут же взялся за свою ручку управления и потянул ее на себя. Вместе они буквально по миллиметру выводили тяжелый Су-34ПЛ в горизонтальный полет. Перегрузка свинцовой стеной навалилась на летчиков, закрыв багровым туманом взор, но они все-таки победили. Истребитель-бомбардировщик вышел из пикирования над самой водой, когда до пенных верхушек волн было рукой подать.

Игорь, удостоверившись, что самолет продолжает держаться в воздухе, понемногу прибрал рычаг управления правым двигателем. «Движок» уже и так почти захлебывался, и его силы нужно было поберечь.

— Альбатрос-1, я Альбатрос-2, прием. У нас серьезные повреждения, но самолет слушается рулей. Идем за вами.

— Альбатрос-2, это Первый, выходите в квадрат 72–17 и катапультируйтесь.

— Вас понял.

Покидать самолет сейчас было очень рискованно, они находились за несколько сотен километров от точки старта с подводной лодки и более тысячи миль отделяло их от берега. Нужно было тянуть на израненной машине в точку посадки на подводный авианосец и там катапультироваться. Иного выхода не было. Но поврежденный самолет неизбежно отставал, один двигатель не мог позволить ему лететь быстро.

— Командир, уходите, мы справимся.

— Отставить, Альбатрос-2, идем домой вместе.

Русские истребители-бомбардировщики окружили своего подбитого собрата и вместе пошли в точку встречи с подводной лодкой.

Вскоре в волнах показалось черное тело огромной субмарины. Палубный настил был выдвинут, а тормозная система «Кокон» ждала тяжелые самолеты в свои объятия. В кормовой части лодки отслеживали вероятные цели стволы скорострельных пушек и счетверенные пусковые контейнеры боевых модулей «Кортик».

Первый из восьми самолетов пошел на посадку. Все ее элементы: выход на курс, снижение по глиссаде, зацеп троса аэрофинишера выполнялись автоматически. Все семь истребителей-бомбардировщиков выполнили посадку благополучно и один за другим скрылись в стальном чреве лодки.

Оставался лишь восьмой, поврежденный самолет лейтенантов Чайки и Смирнова.

— Альбатрос-2, катапультируйтесь.

— Вас понял. Выполняю.

Взята на себя ручка управления. В последний раз взвывает на предельных оборотах двигатель, вынося истребитель-бомбардировщик вверх. Жалко бросать такую машину, но со столь тяжелыми повреждениями ее на подводную лодку не посадить.

— Сашка, давай ты — первый.

— Хорошо, Игорь.

— Пошел!

Ноги убраны с педалей, спина выпрямлена, захлопнут защитный щиток светофильтров. Нажаты предохранители на красных ручках стреляющего устройства — рывок! Отлетают подорванные пиропатронами верхние панели бронированной кабины. За миллисекунды до этого специальные заряды подрывают все секретные приборы и электронные блоки. Вспышка, бьющий по ушам грохот, и вот уже справа никого нет. Пора. Рывок! Вспышка. Грохот. Наваливается мгновенная перегрузка и, словно рука великана, вышвыривает катапультное кресло из кабины самолета. Выходят стабилизирующие штанги, ведет отсчет метрам высоты альтиметр, «запомнивший» высоту покидания самолета, гироскопы, которые тоже «помнят» пространственное положение крылатой машины, разворачивают кресло строго перпендикулярно к горизонту. Включаются твердотопливные ускорители, которые выносят катапультное кресло на заданную высоту. Там раскрывается уложенный в его заголовник парашют С этого момента летчик и катапультное кресло приземляются порознь. На земле (или на воде) оно еще сослужит добрую службу летчику — ведь в контейнере под сиденьем — НАЗ. НАЗ — это носимый аварийный запас: еда, фляга с водой, медикаменты, сигнальные патроны, оружие, рация.