Часовой Армагеддона - Сергей Щеглов

Невольно Валентин подключил слух. Голоса доносились с искажением, сильно мешал грохот водопада.

— Говорю, не мог… Серый! — едва разобрал Валентин крик Детмара.

— Детмар говорит, что тот, кто напал на них в Ганагане, не мог быть Серым, — перевел Максим. Валентин понял, что переоценил свою настройку на визомон: Максим явно слышал и видел все куда четче. Ладно, послушаем в переводе.

— Георг возражает: никто другой не смог бы ждать их в засаде, — продолжил Максим синхронный перевод. — Детмар говорит, что как раз Серый, да и любой другой Избранный, не дал бы им уйти живыми.

Валентин увидел, как Детмар повернулся к Георгу спиной и продемонстрировал обугленную до позвоночника рану. Надо же, как я его, подумал Валентин с запоздалым раскаянием.

— Георг спрашивает: тогда кто же это был? Детмар стучит по голове: конечно же, те самые маги, о которых говорил эльф! Причем они действительно умеют вызывать Призрака! Георг, недовольно: и что же теперь делать? кого первым убивать? Детмар — ах черт! — приказывает Георгу восстановить блокаду…

Валентин и сам заметил, что Георг хлопнул себя по лбу, и тут же визомон затянула непроглядная рябь. Да, слабовата наша техника против Избранных. И как некстати, мать их! Судя по последней реплике, они вовсе не отказались от планов напасть на Серого!

Похоже, у нас не остается выбора.

— Как видишь, Фалер, — печально произнес Талион, — все было напрасно. Видения Нинель истинны.

Валентин ничего не ответил. Внезапно навалилась усталость — все-таки двенадцать часов на ногах; захотелось сесть, а еще лучше — лечь, и забыться тяжелым сном. Нормальная реакция, отметил Валентин, я-то думал, все уже сделано, а оказывается, еще и не начато. Охо-хо, хорошо эльфу, у него это последний день, отмучается, и все, а мне завтра на работу.

— Найдите Мануэля, Максим, — почти просительно сказал Валентин. — Посмотрим, что удалось ему.

Максим кивнул, и пальцы его рук задрожали, повелевая визомону перенестись в Ампер.

— А, провались вы все гномам в отстойник! — внезапно рявкнул Бранбо. — Так и быть, понесу я таль-эллангрил. Вы все равно им пользоваться не умеете…

— Только таль-эллангрил? — фыркнул Хаям. — Мы же собираемся не на пикник, а на Серого! Отчего бы тебе не прихватить еще десяток амулетов из твоих драгоценных запасов?!

Бранбо вскочил, потрясая кулаками:

— Когда-нибудь, Хаям, я заставлю тебя самого перетаскать хотя бы одно хранилище! Да у меня с самого утра все готово! Это тебе не бумагу марать да вино потягивать! Тоже мне, Первый Маршал нашелся! Ты хоть о чем-нибудь можешь догадаться не самым последним?!

— Могу! — Хаям в запальчивости ткнул пальцам в Валентина. — Наш приятель Фалер — пришелец; отчего бы не попробовать на нем твои никому пока не подошедшие талисманы?!

Так, подумал Валентин, скрещивая руки на груди. Началось. За что боролись, на то и напоролись. Был Фалер факиром, будет Фалер талисмановладельцем…

— Это какие такие талисманы?! - надулся Бранбо. — Что ты плетешь?!

Кстати, подумал Валентин, судя по размеру тутошнего визомона, у Бранбо могут найтись занятные штучки. Скажем, «воздушный замок» или легендарный трансмутатор. Или вот для сноса Башни очень подошел бы терраформер, по местному — Земляной Дракон.

— Да хотя бы твоя любимая шкатулка с конфетками, — ухмыльнулся Хаям. — Помнишь, как ты полгода назад с ней носился? Пока Хозяин не запретил, а?

Шкатулка с конфетками? Валентин насторожился. Одна такая шкатулка мне очень хорошо известна!

Бранбо раскрыл рот, уставившись на Хаяма:

— А ведь и правда, — пробормотал он, — Хозяина-то больше нет, то есть Хозяин теперь новый… Сейчас сбегаю!

Не добавив к этому ни слова, он бросил таль-эллангрил на стол и пулей вылетел из операторской. Валентин проводил его недоуменным взглядом — никогда бы не подумал, что этот пожилой толстяк так скор на решения.

И все-таки, что это за шкатулка? Спокойно, приказал себе Валентин; скоро узнаем. А пока — что там у Мануэля?

Максим, уже некоторое время не отрывавший левую руку от Камня Крови, внезапно откинулся в кресле. Губы его плотно сжались, правая рука охватила подлокотник.

— Как он? — спросил Талион негромко.

— Плохо, — коротко ответил Максим. — Воители посчитали его сумасшедшим. Мануэль считает, что на самом деле все еще хуже: кто-то из Смотрящих заинтересован в гибели Серого. Сейчас он в каменном мешке, и непохоже, что в ближайшие часы хоть кто-то вспомнит о его существовании.

Валентин покосился на визомон. Темнота в кристалле была полной; как Максим умудрился разыскать Мануэля только по звуку, оставалось лишь догадываться.

— Почему же его не убили? — встрял Хаям. — Если Смотрящие боятся разоблачения…

— Чтобы предъявить новым хозяевам как доказательство своей преданности, — явно словами Мануэля сказал Максим. — Если же на празднике ничего не произойдет, никто не мешает им предъявить Мануэля и самому Серому.

— Где находится этот каменный мешок? — спросил Валентин. Он все еще не решил, как именно атаковать Анхард, и тянул время. Положение, в которое попал Мануэль, нетрудно было предвидеть; и все-таки сообщение Максима еще больше испортило настроение. Валентин почувствовал нарастающее раздражение; прикрыл глаза — так и есть, веки трясутся как стробоскоп, сейчас бы полежать, расслабиться… Какое там!

Два часа сорок минут. До часа «Ч».

— Приблизительно в ста метрах над уровнем грунта, около геометрического центра башни, — сообщил Мануэль. — Точнее сказать не могу — вокруг в основном монолит, не на что опереться.

Валентин кивнул. Как же иначе, мать-перемать. Ну, Мануэль…

— Максим, — сказал он зло, — передайте Мануэлю, что я считаю его действия преступной самодеятельностью. Он был бы сейчас куда полезнее на свободе…

Максим кашлянул и виновато посмотрел на Валентина.

— Сожалею, — сказал он. — Все, что я могу передать — это да, нет и сигнал опасности.

Валентин усмехнулся:

— Очень кстати. Вряд ли такое сообщение улучшило бы его настроение. Ладно, отбой.

Он отвернулся и сложил руки на груди. Все к тому, что с Серым придется драться всерьез. Но как? Как, черт побери, выманить его из этой долбанной башни? Валентин ломал голову и не находил решения; внутренний голос, спавший в глубине души уже многие годы, прорезался вновь — ничего не получится, у тебя никогда ничего не получается!

Валентин усмехнулся. На моем месте и у Рэмбо не получилось бы. Видимо, придется раскрыться. Раз переговорное кольцо не работает, сесть в Селингари и курс на юго-восток. Часа через полтора долетим. А там пусть Акино сам решает. В конце концов, кто у нас в Эбо главный?

Вот-вот, поддакнул внутренний голос. Сам-то ты ровным счетом ничего не можешь!