Танцы марионеток - Елена Михалкова

– Ты что, уходишь?

– Сказал же, – он начал злиться, – я в твоемделе не участвую.

Она потянулась к нему, придвинулась близко-близко. В вырезерубашки он увидел край черного бюстгальтера и полуокружность приподнятой груди,но это зрелище ни капли его не возбудило. Юля заставила его положить руку ей наталию, и теперь они и впрямь стали похожи на двух влюбленных, собирающихсяпоцеловаться.

– Как же не участвуешь, Лешик, когда участвуешь? –прошептала она ему на ухо. От теплого дыхания ему стало щекотно.

– Заканчивай называть меня Лешиком.

– Маленький мой, обиделся! Хорошо, не буду называтьмоего мальчика так, как ему не нравится.

От ее игривости ему стало противно. На них бросали взгляды ссоседних столиков, и в них читалось, каким придурком он выглядит, обжимаясь взабегаловке с некрасивой девчонкой. Самое поганое заключалось в том, что у неебыл моральный перевес: он не мог предугадать, что она сделает в следующиймомент. К тому же она в отличие от него чувствовала себя в своей тарелке.

Алексей знал только один способ сделать так, чтобы перевесоказался на его стороне. Он повернул голову и глумливо уставился на нее:

– Слушай, ты что, трахнуть меня собралась? Прямо здесь?Не терпится тебе, да? Мужика, наверное, давно не было.

Вопреки его ожиданиям, она не смутилась.

– Конечно. Я тебя сначала трахну, а потом съем. Ам!

Она неожиданно клацнула зубами прямо перед его лицом, и онотшатнулся. Его намерение унизить ее растаяло в ту же секунду.

– Ты психованная, что ли?! – не выдержалон. – Пусти меня.

– Не хочешь, чтобы тебя кушали? Чтобы косточки твоигде-нибудь в подвале валялись? Если не хочешь, то сделай то, что я прошу.

Она взяла Алексея холодными пальцами за подбородок иповернула его голову так, чтобы он смотрел ей в глаза. Можно было легкооттолкнуть ее – всего один тычок, и она опрокинется вместе со стулом, – ночто-то мешало ему поднять руку. Он почувствовал себя веревочной куклой, которойуправляет эта девчонка с неживыми, будто застывшими, глазами. Скажет «пойди,убей» – он пойдет и убьет. Скажет «иди, спрыгни с моста» – пойдет и спрыгнет.Ниточки оборвутся, и ничего от него не останется, кроме мятой, набитойсгнившими опилками тряпки.

– Леша, ты же сам все понимаешь: ее нужно убить, –проникновенно сказала Юля, не сводя с него темных глаз. – Она оченьжестокая. Она относится ко мне как к рабыне… – В ее голосе появилисьжалостливые нотки. – Если я этого не сделаю, я не смогу себя уважать.

– Вот и сделай! – Он наконец сбросил морок и резкоотодвинулся, едва не упав со стула. – Возьми и сделай сама, а меня неприплетай. Рабыня Изаура нашлась! Чего таращишься?

Она помолчала, обиженно поджав губы. А затем сказала, делаяпаузу перед каждым словом, будто взвешивая и осматривая его со всех сторон:

– Извини, Леша, но тогда и тебя стоило быубрать. – И, рассмеявшись, как школьница, добавила: – За компанию.

Он хотел как следует двинуть ей по губам, чтобы пересталахихикать и поняла, что с ним такие дешевые шутки не проходят, как вдругосознал, что она вовсе не шутит. Тон, смех – все указывало на шутку, но глазабыли такими же застывшими, как тогда, когда она просила его убить старуху. Онвскочил – стул отвратительно проскрипел железными ножками по полу – и пошелпрочь, чувствуя, что она смотрит своими невыразительными глазами ему вслед.

– Попробуй только угрожать мне, стерва… – бормоталон себе под нос, перемежая слова с руганью. – Увидишь, что тогда получится.Только попробуй…

Он повторял эти слова до тех пор, пока они не потерялисмысл. И лишь выскочив из торгового центра и оказавшись под дождем, замолчал иперевел дух. «Дура чокнутая».

Девушка, которую он назвал чокнутой дурой, заказала капучино– большой, в высокой чашке – и отпила пару глотков, предварительно снявложечкой тающую пену. Изменения, которые она должна была теперь внести в свойплан, огорчили ее. Так удачно все складывалось – и на тебе! Но она знала, чтоне позволит себе потерять душевное равновесие. Что бы ни случилось – онасправится с ситуацией. В конце концов, проблему можно решить своими силами, иглупо расстраиваться из-за того, что Леша оставил ее одну разбираться с этимделом. Сейчас она успокоится, возьмет себя в руки – все-таки она чуточку,совсем чуточку расстроилась – и допьет свой кофе, а затем пойдет домой

и убьет старую тварь

и начнет заниматься делами, сохраняя полнейшее хладнокровие.Ей нельзя выходить из себя, потому что тогда старуха может что-то заподозрить.Нужно быть приветливой и очень послушной, чтобы

воткнуть ей в костлявое горло вилку, которой онапереворачивает мясо

заслужить ее полное доверие. Тем легче будет

убить убить убить убить убить убить убить убить убить ее

убить ее.

Она почти не сердится на Лешу. Почти не сердится. Почти…

– Сволочь!

Звон раздался почти одновременно с яростным выкриком.Официантка за стойкой вздрогнула и недоуменно уставилась вслед быстро уходившейхуденькой девушке, только недавно сидевшей в обнимку с какой-то шпаной. Громкиеголоса и взгляды посетителей заставили ее перегнуться через стойку, и женщинаувидела на полу осколки разбитой об стену кофейной чашки, плавающие в лужекоричневой жидкости.

– Это она швырнула! – зашумели две женщины,привстав со своих мест и уронив всплеснувший страницами журнал. – Видели?!

Официантка покачала головой и пошла за уборщицей.

В доме нарастало напряжение. Валентина Захаровна сказала обэтом Марте, но та не приняла ее слова всерьез.

– Должно быть, Лия опять ни черта не делает, и тебетяжело справляться одной. Ленивая дрянь. Надо бы ее выгнать, а тебе нанятьнормальную сиделку.

Беззаботность подруги пугала Валентину. Она была уверена,что каждый в квартире чувствует: что-то нехорошее собирается вокруг них, закручивается,словно смерч, пока еще невидимый над поверхностью воды, но готовящийся в скоромбудущем слизнуть и переломать толстые стволы пальм с волосатыми кокосами сближайшего островка в центре атолла. Обитатели квартиры казались ейаборигенами, населяющими этот самый островок, каждый из которых в глубине душизнает, что скоро ему придет конец, но все равно беспечно строит планы на урожайкокосов в будущем году.

Марта, умная Марта не могла не ощущать, что обычный ходвещей в их квартире нарушен! С другой стороны, умные люди так часто бываютневнимательны к самому очевидному… Взять хоть их домработницу. ВалентинаЗахаровна была уверена, что каким-то образом все происходящее связано споявлением в квартире этой девочки, Юли, с которой Марта так хлопотала. Но ееподруга уверяет, что не принимает в судьбе замарашки особого участия, а толькоразвлекается, и что ждать серьезных неприятностей от девочки не стоит – онаслишком молода, глупа и беззуба.