Козлы отпущения - Эфраим Кишон

При виде взрыва религиозных чувств Пепи я почувствовал, что необходимо заняться укреплением дисциплины внутри Движения. Поэтому я встал и заявил высокому собранию, что готов принять замечание уважаемого коллеги и рассматривать его как часть официальной позиции партии, но вся беда в том, что… — в этот момент я увидел сквозь слипающиеся веки недовольную мину Пепочки, — вся беда в том (я так и сказал — «вся беда в том»), что придется создать Государственную контрольную комиссию, в задачу которой будет входить всемерное предотвращение возможности превращения святой церкви в убежище для лысых.

— Намерения моего помощника господина Шумкоти весьма похвальны, — добавил я, — однако его предложение нуждается в значительной доработке.

Депутат парламента госпожа Шик высказала мне порицание. Заметим, что она сидела рядом с Пепи, который после моего выступления покраснел как рак. Однако все остальные депутаты, а точнее, те из них, кто еще мог двигаться после заседания, длившегося более суток, захлопали с энергией, достойной всяческих похвал.

Я должен заметить, что на этом этапе небольшой инцидент слегка подпортил праздничную атмосферу. Дюжина депутатов, принадлежащих к вере пророка Моисея, вышла в буфет для проведения закрытого совещания и по возвращении выразила протест против «антисемитской дискриминации», содержащейся, по их мнению, в законопроекте.

— Значит, им с тонзурой можно, — заявил их бородатый пресс-секретарь, — а наша кипа, выходит, запрещена?

— У меня не было никакого намерения ущемлять интересы народа Книги, — заявил я. — Национальный фронт гарпунеров не признает никаких различий между людьми, за исключением случаев, вытекающих из необходимости общенациональной защиты волосатых.

Мои теплые слова уняли начавшуюся было бурю, и у нас больше не возникало проблем с представителями еврейской общины.

После этого неприятного инцидента были заслушаны некоторые замечания и возражения со стороны оппозиции. Нашлись депутаты, заявлявшие, что законопроект разработан в спешке, а также те, кто утверждал, что закон слишком суров. Нашелся даже один лысый депутат (категория Б(б)2), который заявил, что закон несправедлив, не больше и не меньше. Однако мы, бойцы Фронта, просто не обратили никакого внимания на эти глупости, поскольку нами овладело непреодолимое желание спать.

В последний раз перепалка вспыхнула, когда представитель левых экстремистов высказался в том духе, что законопроект проникнут духом средневековья и приведет к падению уровня морали населения.

Это одинокое замечание вызвало наш решительный отпор.

— Наймит лысых! — воскликнул доктор Шимкович, а внезапно проснувшийся Пепи выкрикнул этому клеветнику: «Да сядь уже, кусок ослятины!», после чего стало очевидно, что Пепи уже вполне освоил парламентский стиль полемики. В этот момент среди депутатов от коалиции наблюдалось всеобщее веселье. Кроме того прозвучало заявление с места:

— Заткнись там, пока по заднице не получил!

Эта последняя фраза принадлежала беспартийному, представлявшему тех честных людей, что утратили волосяной покров временно, вследствие определенных медицинских процедур либо в результате болезни.

Я велел нашему оратору отреагировать на последнее заявление положительным образом.

— Да, наш Фронт положительно относится к подобным явлениям, — уверенно заявил Шимкович, — лысые этих категорий будут освобождены от ограничений, налагаемых законом, если, разумеется, им удастся доказать, что отсутствие у них волосяного покрова является временным.

— А как это можно доказать?

— Посредством волос, которые вырастут.

(Возгласы с мест: «Правильно! Так и нужно!» Аплодисменты со стороны коалиции и правых сил.)

— Когда волосы вырастут? — выкрикнул парламентарий, задавший вопрос, с трудом поднимая веки.

Пепи вскочил, развел руки в стороны и проскандировал известное изречение Фронта гарпунеров:

— Ничего не поделаешь, индивидуальные трагедии на почве лысины не исключены.

Известие об одобрении парламентом Закона о лысых заняло немаловажное место в иностранной прессе. Так называемые «демократические организации» за рубежом выразили свой протест против принятия закона, который они называли «антигуманным» и «диким». Однако грандиозная операция по спасению лысых продолжалась весьма недолго — общественное мнение Запада быстро переключилось на интимную жизнь наследника престола княжества Монако.

Моего подопечного Артура Мольнара я задействовал на исследовательских работах в офисе, чтобы он как можно меньше появлялся в обществе без особой на то необходимости. Он следил за иностранной прессой и делал мне рефераты. Немцы реагировали на наш закон весьма благосклонно, с большой симпатией, тогда как французы лишь ухмылялись, узнавая о действиях защитников волосатых. Последнее, впрочем, не удивительно, ведь большинство из них сами волосатые. Америка совершенно игнорировала новость, поскольку каждый второй американец носит парик или накладку.

Вообще-то нам было плевать на то, что за рубежом создавались различные общества в защиту лысых. Нашей основной заботой теперь стала необходимость проверки каждого гражданина страны на волосатость, в соответствии с новым законом. Что касается совсем лысых или лысых наполовину, то с ними особых проблем не было, поскольку вопиющее отсутствие волос у этих категорий населения можно было наблюдать невооруженным глазом.

Однако проблемы возникли при переписи женщин, подозреваемых в происхождении от лысых, или женщин, определяемых как лысые, поскольку их позор был не столь явно различим. Для решения этой проблемы нам пришлось приложить немало усилий. По соглашению с Минпросом Национальный институт по изучению проблем лысых постановил приостановить занятия во всех начальных и средних школах страны. Всем учителям страны, чье волосяное происхождение не вызывало сомнений, были разосланы мобилизационные повестки на обязательную общенациональную трехмесячную учетную службу в городских и районных отделениях Главного лысучетного управления. Детские сады не прекращали работу, дабы обеспечить беспрерывность образовательного процесса для будущего нашей страны.

Работа двух тысяч трехсот восьмидесяти филиалов Главлысучета не сводилась только лишь к переписи лысых. Этим организациям, как и всем государственным структурам, было также вменено в обязанность осуществление слежки за лысыми мошенниками, которые пытаются ввести в заблуждение общественность путем ношения париков. Как выяснилось, по мнению лысого сброда, законы государства существуют лишь для того, чтобы упрямо их нарушать. Многие лысые (как правило, обладатели крупных капиталов) приобрели дорогие парики, сменили имена и переселились в отдаленные районы страны. Там они, как ни в чем не бывало, фигурировали как честные волосатые люди, уклоняясь от государственного учета. Множество честных волосатых граждан выполняли свой патриотический долг по срыванию всех и всяческих париков с замаскированных лысых врагов народа, посылая множество сигналов в соответствующие органы. Для повышения безопасности я лично обратился в МВД и потребовал, чтобы местные филиалы Главлысучета были укреплены кадрами отделов полиции по борьбе с особо опасными преступлениями.