Портрет семьи - Наталья Нестерова

— Мне было с тобой очень хорошо, — сказала она, дыхнув на него легким перегаром и нечищеными зубами.

«Как я здесь оказался?» — хотелось спросить Олегу. Но он ничего не спросил. Подумал, это как же надо надраться, чтобы покуситься на Буратино! Говорят, не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки. Водки бывает слишком много!

Олег оделся, превозмогая головную боль, выдавил улыбку:

— Спасибо за приют!

В комнату заглянул один из именинников и позвал поправлять голову пивом. Мысль о спиртном вызывала у Олега приступ тошноты, но бывалые бойцы обещали скорое облегчение. Все уже знали, что он провел ночь с Буратино, и подшучивали, называя его Папа Карло.

Пришла Лена, села рядом, тесно, по-собственнически, прижавшись к его плечу. После пива вместо боли голову заполнил тягучий густой туман.

Решительно отказавшись от продолжения банкета, Олег поехал домой. Проспал беспробудно (не считая водички попить и в туалет сбегать) почти двое суток.

Лена прилипла намертво. Она занимала ему место в аудитории и в столовой. На каждой перемене оказывалась рядом, ждала после занятий, чтобы вместе идти к метро. Она покупала билеты в кино и в театр, вежливые отказы Олега со ссылками на занятость воспринимала с понятливостью, какая бывает между людьми давно близкими.

Олег бегал, скрывался от Лены, она упорно его преследовала. И при этом самым удивительным было выражение ее лица, не робкое, жалостливое или просительное. Нет! Клюв смотрел на Олега с ястребиной гордостью и спокойствием.

Наконец Олег решил объясниться. Они были одни в аудитории, сидели на столах, друг против друга.

— Лена! — начал Олег. — Я очень ценю твое ко мне отношение. Не хочется тебя обижать, но взаимностью ответить тебе не могу. Давай разбежимся в разные стороны? И останемся навеки друзьями!

— Нет! — покачала она головой. — Невозможно.

— Почему? — спросил Олег.

— Я беременна.

— Поздравляю! Но я-то тут при чем? — брякнул Олег первое, что пришло в голову.

— Это твой ребенок. Ты был у меня единственным мужчиной.

«Неудивительно!» Олег не понял: это он подумал или произнес вслух. На него накатывал кошмар. Средь бела дня, спокойно и мерзко.

— Ты хочешь, чтобы я нашел тебе врача? — хрипло спросил он. — Дал денег? Ты не первая и не последняя с такой морокой, но все как-то избавляются.

— Нет!

— Что «нет»? — проскрежетал зубами Олег.

— Мы поженимся, и у нас будет законный ребенок.

Наверное, она очень страдала. Наверное, ей было тяжело. У нее побелели костяшки пальцев.

Нос клювом, а пальцы худые и длинные, как птичьи когти. Стервятница! Никакой жалости или сочувствия к стервятнице Олег не испытывал.

— Лена! Извини, но я не люблю тебя. И никогда не полюблю!

— Не важно. Мы будем вместе любить нашего ребенка.

— В гробу я видел и тебя, и твоего ребенка! — взорвался Олег.

— Посмотрим! — с тем же по-птичьи бесстрастным выражением на лице произнесла Лена.

Олег вышел из аудитории, вызывающе громко хлопнув дверью.

Дома мама сразу увидела, что с ним стряслась беда. Принялась расспрашивать. А почему, собственно, скрывать от нее? Мама женщина и в этих делах лучше его разбирается.

Когда он закончил говорить, мама дрожащими руками накапала себе валерьянки в рюмочку и выпила. Сбылись самые страшные опасения, которые переживает мать взрослого сына. Залетная девица окрутила ее мальчика и ломает ему жизнь.

Поскольку мама часто прокручивала в голове подобный страшный вариант, у нее имелся выход, при котором сын мог поступить по-мужски и при этом не сильно пострадать.

— Ты должен признать ребенка, — сказала мама. — Дать свою фамилию, помогать материально. Приличные люди не бросают своих детей, даже если они остро нежеланны. Но ты не обязан жениться на матери ребенка! Подобный брак ни к чему хорошему привести не может. По большой любви женятся люди, и несладко им приходится потом. А уж вовсе без любви — значит обречь себя на истязание. Олег! Если не возражаешь, я сама поговорю с девушкой. И с Верой тоже. Бедная девочка! Я сделаю все возможное, чтобы она простила тебя.

Вера долго плакала, когда мама поведала ей о приключившемся несчастье. Но мама твердо убеждала: Олега использовали, изнасиловали, называя вещи своими именами (что было недалеко от истины). Тебя, Верочка, он любит безумно, вы должны пожениться. Чем раньше, тем лучше.

Строго говоря, Олег не планировал жениться ни на Вере, ни уж тем более на Лене. Но Вера во всех отношениях была предпочтительнее. Она его простила, покорно приняла свою участь и стала выбирать подвенечное платье.

Разговор мамы с Леной, которую призвали домой, с самого начала не заладился. Мама старалась проявить максимум деликатности, делая реверансы «вашему особому положению и связанным с ним естественным трудностям, физическим и психологическим». Но когда мама наконец изложила свой план, Лена его решительно отвергла:

— Нет! Мы должны пожениться!

— Голубушка! Вы заблуждаетесь! Это вам сейчас кажется, что штамп в паспорте станет для вас броней. Увы, это не так! Муж, который не любит жену, хуже буйного сумасшедшего в доме. К сожалению, я знаю это на собственном опыте. Кроме того, Олег, выражаясь архаически, давно обручен с девушкой, которую любит. Но вы не должны беспокоиться! Мы всемерно будем вам помогать!

— Мы поженимся! — упорно стояла на своем Лена.

«Боже, до чего безобразна! — думала мама. — Квазимодо в юбке. Как не повезло несчастной с генами!»

— Если мы переведем разговор в другую плоскость, — мягко говорила мама, — то юридически вы можете требовать от Олега именно признания отцовства, но никак не женитьбы.

Лена отступила от упорного повторения «поженимся!».

— Мне деваться некуда, — зашла она с другого боку. — Мать, отчим, их сын в бараке под Раменками живут. Мне там места нет, тем более с ребенком. А у вас трехкомнатная квартира.

— Четырехкомнатная, — машинально поправила мама, — если считать шестиметровую, так называемую комнату для прислуги. Но она с балконом.

— Мне подойдет с балконом, — кивнула Лена.

Большая квартира на Войковской досталась от деда Олега, полярного летчика. Ни Олегу, ни маме в страшном сне не могло привидеться, что здесь образуется коммуналка.

После ухода Лены мама снова пила валерьянку.

Действительность оказалась хуже самых страшных опасений.

Лена написала письмо в партийное бюро факультета с обвинением Олега в изнасиловании и отказе жениться при пятимесячном сроке беременности. Письмо передали в комитет комсомола, потому что Олег не был членом или кандидатом в члены КПСС. Комсомольский секретарь (он тоже присутствовал на той пьянке в общежитии) вызвал Олега для беседы.