СМЕРШ в бою - Анатолий Терещенко

Олег Генрихович согласился, и после окончания учебы был направлен оперуполномоченным в Кубано-Черноморский 250-й кавалерийский казачий (29-й гвардейский) полк 11-й имени Морозова кавдивизии.

Пришлось городскому пареньку учиться езде верхом на лошади – кавалерист, хоть ты и особист, должен быть всегда в строю и поспевать за теми, кого обслуживаешь, с кем делишь фронтовые будни и рискуешь быть забранным войной…

В паузе между повествованием гида музея я поинтересовался:

– Олег Генрихович, я слышал, что вы были ранены?

– Ну, не совсем так. В бою за небольшой город Валуйки, что на Белгородчине, я получил сильную контузию. Удар!!! Опрокинулось куда-то небо. Стало темно и тихо. И появились разодранные мысли: – Зачем меня убили? Ну, вот и отвоевался. А как не хочется умирать. Как все тихо. Где я? Почему нет боли? Но вскоре сознание вернулось… Рядом лежит сослуживец, у которого на виске я заметил небольшую дырочку, из которой толчками выплескивалась кровь. Я дал себе команду – выползти из сектора неприятельского обстрела. И пополз локтями, не чувствуя ни рук, ни ног, в сторону железнодорожного полотна. Скорее, скорее, – приказывал я сам себе, – ползи под стоявшие разбитые вагоны в надежде спрятаться от пуль за колесными парами…

Спас меня мой ординарец и коновод Николай Горбунов.

Потом были бои за освобождение таких городов Украины, как Коростень и Сарны, Ровно и Дубно, Львов и Перемышль и других, где немцы, упорно сопротивляясь, дрались с особой ожесточенностью и где я потерял много своих фронтовых друзей. Со мной в боях за город Дубно сражался и будущий великий кинорежиссер и артист Станислав Ростоцкий. Он получил там тяжелое ранение и вскоре был эвакуирован в госпиталь…

Вслед за освобождением вышеперечисленных территорий были Венгрия и Чехословакия, а за ними Великая Победа. Разве мог я предположить, что судьба подарит мне жизнь в те страшные, кровавые годы, подарит Победу, в которую верили все мои друзья и до которой страстно хотелось всем дожить – и старым, и молодым?

Говорят, статистики подсчитали, что нам, родившимся в 1920, 1921, 1922 годах, не повезло. Очень многих взяла война. Остались в живых трое из ста. Может быть, это и так. Наверное, очень счастливым может считать себя человек вот из этих самых троих. Да, судьба подарила мне это счастье.

* * *

Олег Ивановский не только дожил до Победы, но и был делегирован единственным представителем «СМЕРШа» в состав сводного полка 2-го Украинского фронта.

– Какое впечатление было от Москвы, какая погода была в тот день, в какой форме шли казаки-кавалеристы на параде? – я засыпал вопросами Олега Генриховича в минуты пауз при переходах из зала в зал музея.

– Начну с погоды – утро было дождливым, но не пасмурным. Создавалось впечатление, что Москва словно оплакивала павших героев. К параду готовилась и сама столица, умывалась, подкрашивалась, ремонтировалась и – шила нам парадное обмундирование. В своем фронтовом – просоленном, обветшалом и вылинявшем на парад не пойдешь!

Нас нарядили в темно-синие черкески, красные казакины, черные каракулевые кубанки. Ко всему этому положены были шашки, шпоры на сапоги, красные суконные башлыки. Кубанцам, терцам – такое же, но только синего цвета, уральцам – белого.

С каким вниманием, с какой любовью встречали нас москвичи! На улицах буквально проходу не давали. И как приятно было оценить их внимание. Когда по утрам, приходя позавтракать в маленькое кафе на углу дома, близ моста, на берегу Яузы, мы в каждой пачке папирос «Казбек», лежащей на столе, находили красивую вкладку с золотистой надписью «Привет победителям», или на пачках «Беломорканала», красными буквами, эти же слова приветствия.

К 8 часам мы вышли на Красную площадь. Сводным полком 2-го Украинского фронта командовал Маршал Советского Союза Родион Яковлевич Малиновский…

Проводив последний сводный батальон, замолк тысячетрубный оркестр. Резкая дробь восьмидесяти барабанов, и две сотни воинов бросают фашистские знамена на землю к подножию Мавзолея…

После парада я прослужил еще год, а потом меня комиссовали. Подвели больные ноги – последствия контузии. Медкомиссия вынесла вердикт: «К службе в органах не годен. Годен для работы в гражданских учреждениях при пониженном рабочем дне без тяжелой физической и умственной нагрузки».

Так закончилась моя служба в органах «СМЕРШ». Да, шпионов мне поймать не удалось, хотя грозить им СМЕРТЬЮ был обязан…

* * *

После окончания Московского энергетического института Олег Генрихович, в результате скитаний при поиске интересной работы, скоро нашел себя, а вернее, его нашли и приняли в одно важное КБ. Так, в письме, датированном 1957 годом, своему однополчанину он написал:

«Ну что еще рассказать тебе? Институт, как я уже писал, успешно закончил и вернулся в наше конструкторское бюро. Его возглавляет замечательный, особенный, энергичнейший и талантливейший человек, с которым мне посчастливилось последние годы познакомиться ближе. Жаль, что не смогу назвать его имени и рассказать о его непростой судьбе. Ты знаешь, этот человек мне очень напомнил образ незабвенного нашего командира Василия Федоровича Симбуховского. (Командира полка, геройски погибшего в конце войны. – А.Т.)

И того, и другого можно было или любить, или ненавидеть… А о своих планах и говорить нечего. Фантастика, и только! Знал бы ты, как я счастлив, что работаю здесь. Могу только намекнуть, что имею самое непосредственное отношение к одному из последних сообщений ТАСС о создании такой машины, какой еще не было в мире…»

Конечно же, речь шла о работе в секретном КБ требовательного и трудолюбивого Главного конструктора ракетостроения Сергея Павловича Королева. А что касается «непосредственного отношения к одному из последних сообщений ТАСС», то Олег Генрихович имел в виду первый советский искусственный Спутник планеты Земля. Кстати, свою лепту, пусть небольшую, в этот космический аппарат внесла и покойная супруга автора этого повествования – технолог одного из смежных КБ, работающих по программе первого спутника – Людмила Григорьевна.

После удачной работы над созданием Спутника № 1 и его запуска для Олега Генриховича начались бессонные ночи, – ответственные испытания в цехах отдельных узлов космического корабля «Восток», предназначенного для полета первого человека в космос.

На вопрос, как работалось в таком большом коллективе КБ и не было ли завистников, так как в то время уже намечалась жесткая конкуренция идей и личностей конструкторов, как пишут сегодня газеты, Олег Ивановский честно ответил:

– Я считаю себя человеком, которому очень повезло в жизни. Мне везло на хороших, порядочных людей, которые участвовали в моей судьбе и на войне, и потом. Но я не искал их. Сводила нас жизнь совершенно случайно. Сколько таких людей, товарищей по фронту, сотрудников в конструкторских бюро, на полигонах, в институтах, были рядом все эти годы! А завистники крутились где-то там наверху, среди прислонившихся к власти. Были случаи, что нездоровая конкуренция, элементарная человеческая слабость в виде зависти мешала большим делам. Но это уже прошлое…