Выбирая тебя - Кэтрин Флит

– Я знаю, что это странно прозвучит, но я не могу.

Глаза Уайта расширились, и он приподнял одну бровь.

– И он найдет записку на пляже?

– Да, если ты оставишь ее на том самом месте, где впервые меня нашел. Просто положи на записку небольшой камешек, чтобы ее не унесло ветром.

Он покачал головой и закатил глаза.

– Конечно, Мер. Я буду твоим шпионским подельником. Пиши свою записку, и я ее доставлю.

Итак, пока он запускал следующий фильм и делал попкорн, я написала Бену записку, объясняющую, почему я не смогу увидеться с ним в ближайшие несколько дней. Я просто надеялась, что Уайт выполнит свое обещание, а Бен не будет выяснять, кто принес мою записку на пляж.

Ведь если бы он спросил меня об этом, как бы я смогла объяснить, почему я доверила Уайту наш секрет?

На следующий день моя лодыжка так и не перестала болеть, но я пролежала дома уже три дня, и родители отправили меня в школу. Уайт всячески старался помочь, таская мои учебники из класса в класс. Он подтвердил, что оставил записку для Бена. Я положила ее в файл для бумаги, и он сунул край записки под небольшой камень, чтобы ее не снесло ветром. Я очень надеялась, что Бен ее нашел.

В пятницу, после уроков, Уайт предложил подвезти меня до кафе, чтобы повидаться с его мамой. Я еще не поправилась до конца и не могла отработать смену, но мне очень хотелось навестить Харли. К тому же я не хотела провести очередной вечер дома, лежа на диване. Уайт донес мой рюкзак до пикапа, а я остановилась у пассажирской двери. Он взял мои костыли и убрал их в кузов. Мы действовали сообща: я стояла на одной ноге, держась за его плечо, пока он открывал мою дверь.

Уайт находился внутри моего личного пространства, а я – внутри его, – но я больше не напоминала ему о правилах. Теперь я привыкла к тому, как он ждал меня у моего шкафчика со свежим кексом от его мамы, как он закидывал на плечо мой рюкзак в конце каждого урока, как закрывал меня собой, когда во время перемены все толкались в коридоре, и как он смеялся, когда я жаловалась на костыли, проклиная свою неуклюжесть. Я видела, как он на меня смотрит, наклоняется ближе при разговоре или невзначай кладет руку мне на спину. Я уже слышала тиканье бомбы, готовой взорваться в любую минуту, отсчитывая время до того момента, как я снова причиню кому-нибудь боль, но предпочитала не обращать на это внимания.

Моя мама называла это «саморазрушающим поведением».

Бену бы это не понравилось, но мне было приятно находиться рядом с Уайтом. Он помогал мне не чувствовать себя такой хрупкой. Несмотря на мою дурацкую лодыжку, я чувствовала себя так, словно проснулась после долгого, тяжелого сна.

Теперь руки Уайта обвивали мою талию, словно так и должно было быть. Моя майка не была заправлена в джинсы, и его горячие пальцы коснулись моего живота. Его мышцы напряглись, и, прежде чем я поняла, что произошло, он поднял меня на руки, как будто я ничего не весила.

Я тихо вскрикнула и схватила его за плечо, но он уже усадил меня на пассажирское сиденье.

Он все еще не убрал свои руки, и я чувствовала его тепло каждым нервным окончанием. Мои пальцы вцепились в его крепкое плечо, сминая мягкую ткань майки, призывая его оставаться на месте. Я пыталась сделать вдох, но мои легкие онемели.

Уайт наклонился ближе, и его лицо поравнялось с моим.

– Мер? – В его глазах блестели невысказанные вслух вопросы.

Секундомер бомбы отсчитывал время до взрыва все быстрее и быстрее. Я придвинулась ближе, хотя должна была, наоборот, отпрянуть. От его прикосновений у меня кружилась голова. Его близость смущала меня, но я не хотела его отпускать. Мое рваное дыхание смешалось с его дыханием. Я неотрывно смотрела на его губы, спрашивая себя, какие они на вкус, мне нужно было знать…

Мне в уши ударил резкий звук. Бум!

Я отстранилась и опустила руки. Мое сердце заходилось в груди, как загнанное в угол дикое животное. Я выглянула в окно: нетерпеливый водитель сигналил кому-то из школьников.

Мой взгляд вернулся к Уайту. Его ноздри напряженно раздувались, и он убрал руки с моей талии. Сделал шаг назад и захлопнул дверь, но я успела заметить в его глазах смущение, обиду и что-то еще. Это было похоже на решимость.

Поездка до кофейни показалась мне вечностью, особенно учитывая, что на дороге не было ни одной машины, как будто всех жителей Окракока похитили инопланетяне. Между нами повисла неловкая тишина, и я держалась за пояс безопасности, пытаясь избежать правды, но это было невозможно. Если бы тот водитель не начал сигналить, я бы поцеловала Уайта. И он был бы ни в чем не виноват, потому что это произошло бы по моей инициативе.

Это сделало бы меня неверной эгоисткой. Бен простил меня после того, как я нарушила обещание. Каким-то чудом он вернулся в мою жизнь, а я бы разрушила все ради парня, которого встретила несколько недель назад? Почему? Его внимание подпитывало мое самолюбие или причина была более серьезной?

Я уставилась на свои колени. Да, наверное, мама была права насчет «саморазрушающего поведения».

Как только мы остановились около кофейни, я дернула за ручку, открыла дверь и сама вылезла из машины, опираясь на здоровую ногу. Уайт промолчал, доставая из кузова костыли. Я взяла их у него из рук, стараясь не смотреть ему в глаза. Я не знала, что в них увижу, и мне нужно было прекращать играть с огнем. Нельзя было позволять Уайту отвлекать меня от чувств к Бену.

Я оперлась на костыли и поковыляла вперед. Уайт обогнал меня и открыл дверь. Когда я проходила мимо, наши глаза встретились, и я увидела на его лице вызов: давай, отрицай, что чуть меня не поцеловала. Не готовая признать правду, я уставилась в пол. Добравшись до прилавка, я подняла голову, но вместо Харли за кассой стоял другой работник.

Сзади подошел Уайт.

– Должно быть, мама отошла домой.

И я последовала за ним, но он вдруг резко остановился в центре их гостиной, и я чуть не врезалась ему в спину. Затем я тоже это услышала: его мама кричала на кого-то по телефону.

– Ты же согласился на это, Джимми. Ты согласился держаться подальше от него. Теперь ты не можешь просто передумать.

На секунду она замолчала, а потом мы снова услышали ее отчаянный голос:

– Я знаю, что это была моя идея, но я не могу пройти через это снова. Черт возьми, Джимми, он чуть не умер. Рядом с тобой он всегда в опасности. Ты – безрассудный человек, и из-за твоего влияния он становится таким же. Слушай, может, сейчас ему больно. Я знаю, что он скучает по тебе, но, по крайней мере, он жив, и он с этим справится. Просто пообещай мне, что ты сдержишь слово. Ты получишь свой развод и сможешь снова жениться, и Уайт будет в безопасности.

Она умолкла и тихо попрощалась со своим собеседником.

Черт. Уайт не двигался с места. Я заковыляла вперед и посмотрела на него. Он плотно сжал зубы, а один глаз нервно задергался. Он был в ярости, и я его понимала. Довольно неприятно узнавать, что твоя мать тебе врала.