Бронеходчики. Гремя огнем… - Константин Калбазов

Хм. А ведь, похоже, и там все закончилось. Русские бронеходчики в своем небольшом числе добивали последних гансов, попытавшихся сбиться в кучу и организованно отойти за речку. Вот только получалось это у них из рук вон плохо. А точнее, вообще не получалось. Разве что можно восхититься последней тройкой из «Крестоносца» и пары «Мечников», которые еще продолжали драться. Но вскоре их попросту расстреляли с разных направлений.

И тут ударила немецкая артиллерия. Григорий поспешил увести свой взвод в наименее пострадавшие траншеи. Уж лучше пускай присыплет землей, чем будет жалить осколками. На поле появились дымы. Бронеходчики спешили укрыться от германских корректировщиков.

Хм. Обломили гансы зубки. Думали, как прорвались через разрушенный форт, так и будет им счастье. Не удержат их в чистом поле. А вот нате-ка, выкусите. Не с теми связались.

Как говорил его старший механик Гонсалес: «Я вот смотрю, как русские сражаются у нас в Испании, и даже не могу представить, как же вы тогда будете драться за свою родину». Н-да. Вот здесь тоже не их родная сторонушка. Но парни сегодня стояли насмерть. И не просто стояли, а выстояли. Может, это все же национальная черта русских?

Да бог весть. Не его это ума дело. Вот что нужно не забыть, так это где-то раздобыть бидон медовухи. Обещал ведь парням. Хм. Вообще-то, три бидона. Взвода-то три. И плевать, что не он командир роты. И бидончики надо бы подобрать небольшие. Н-да. Ну, можно сказать, маленькие. Так, чтобы без фанатизма. А то солдату только дай волю, так он уж расстарается.

– Проходи, Антон. Устраивайся. Кофе, чайку или коньяку?

Егоров по-хозяйски прошел в кабинет и тут же направился к небольшому шкафчику. Распахнул дверцу и вопросительно посмотрел на друга. Тот, с присущей ему элегантностью заправского шпака, присел на стул, устроил на столе котелок и приставил к нему трость.

– Игнат, ты уверен, что это уместно? – с некоей чопорностью поинтересовался Золотарев.

– Я ведь могу и в морду.

– За то, что я отказываюсь выпить?

– Нет, за твою манерность, – с ехидцей возразил тот.

– А-а-а. Ну тогда чаю. – Секундная пауза. – С коньяком.

– Вот так бы сразу.

За шкафчиком обнаружился небольшой новомодный самовар с горелкой под жидкое топливо, издающее пряный хвойный запах. Очень удобно. Не то что традиционные дровяные самовары, которые без дымохода не попользуешь. А вот эти и закипают быстро, и вони от них нет. Кстати, есть ароматизированное топливо и под лампы. Но покупатель предпочитает не переплачивать и пользоваться обычным керосином. А вот самовар – это все же иное. Ну кому понравится попивать душистый чай под амбре нефтепродуктов?

Игнат подкачал насос, нагнетая воздух в емкость с топливом. По сути, ведь тот же примус. Открыл вентиль и поджег вырвавшуюся распыленную струю. Тут же загудело пламя.

– Пять минут, и закипит. А пока… – Он выставил на стол початую бутылку армянского «пять звездочек» и пару рюмок. – Ну, за встречу.

– Уверен, что не расстроился из-за повода? – виновато улыбнулся Золотарев.

– Повод, конечно, так себе. Но с другой стороны, друг приехал, – разведя руками, ответил Егоров.

– Ну, тогда со свиданьицем.

Выпили. Игнат, спохватившись, подскочил и бросился к шкафчику, и тут же на столике появилась плитка шоколада.

– Извини, кофе и сахар есть, а вот лимона… – Егоров вновь развел руками.

– Нормально, – отламывая от плитки небольшой кусок, успокоил его гость.

– Не объяснишь, чего такого там в этом замке Кройценштайн, что невозможно доверить разведке, специально заточенной под действия в тылу противника, а обязательно понадобились наши волкодавы из контрразведки? Мы ведь все больше по нашим тылам, в погоне за разведывательно-диверсионными группами. Да вот мнимых партизан гоняли, когда беспорядки в Судетах начались.

– Игнат, мы, конечно, друзья…

– А дружба тут ни при чем, Антон. Вот совершенно. По дружбе я вообще тебя ни о чем не спрашивал бы. Но я знать должен. Вот как хочешь, так и понимай.

– Дружище, все предельно ясно. Захватываем замок. По возможности забираем означенных лиц, оборудование, готовое изделие и документацию, после чего уходим. К чему эти лишние вопросы?

– Я лишних вопросов задавать в принципе не умею. А еще имею весьма высокий допуск секретности. И коль скоро мой начальник вместо конкретной задачи напустил тумана, то я так понимаю, что даже он не посвящен во все детали. Но в ходе выполнения задания что-то все же может всплыть. И тогда уж для сохранения секретности лучше иметь под рукой проверенных до самого дна волкодавов из взвода контрразведки. Однако желательно до этого не доводить и круг посвященных лиц строго ограничить. Так?

– Так, – был вынужден признать Антон.

– Отлично. А вот я знать должен. Не понимаешь? Ладно. Взгляни на это с другой стороны. Там буду командовать я и только я. Взводный и его волкодавы послушают лишь меня и никого другого. Скажу, что нужно умереть, – умрут. Но не потому, что приехал какой-то крендель из Петрограда, а потому, что я их об этом попросил. Потому как если я сказал, что это того стоит, значит, стоит. Им знать необязательно, они просто поверят мне. Но для начала поверить должен я.

– Значит, мне ты уже не веришь.

– Верю. Но тут дело такое. Не зная, что там, я могу исходить из неверных предпосылок. К примеру, я очень дорожу своими волкодавами. Настолько, что ради них готов разменять хоть целый полк. И может так случиться, что в какой-то момент я могу решить, что нужно уничтожить умников, всю добычу и уходить.

– Это куда важнее даже армии, – берясь за бутылку, покачал головой Золотарев.

– А вот это, Антон, уже буду решать я. Как и планировать операцию стану, исходя из важности вопроса. Итак, что там в этом гребаном замке? – поднимая рюмку с коньяком, вновь поинтересовался Егоров.

– Ты уверен, что тебе нужна такая головная боль?

– Одной больше, одной меньше, без разницы. Где расписываться кровью.

– Распишешься, не сомневайся, – оставляя всякую вальяжность, заговорил Антон. – Был в России такой ученый Филиппов. Он погиб в девятьсот третьем году в собственной лаборатории. Кто именно его убил, выяснить так и не удалось. И о его работах известно очень мало. В то время многие увлекались проблемой передачи энергии на расстояние. Тот же Тесла. Филиппов добился результата несколько раньше и в другой области. Он так же решил вопрос передачи энергии на расстояние, но по иному принципу. Если на пальцах, то смысл в том, что, к примеру, взорвав стограммовую шашку тротила в Петрограде, можно передать ее взрыв хоть на Южный полюс, причем в эквиваленте, равном двадцати килограммам[9].