Ловец сбежавших невест - Константин Фрес

- И все же страшно, - шепнула я, когда Генри отыскал мои губы своими.

- Самое страшное и опасное существо, - промолвил Генри, скидывая на пол свой щегольской жилет и сорочку вслед за ним, - Король Тьмы, тут, рядом с вами. А вы просите закрыть окно?..

- Только не говорите, что вы перешли на сторону зла и разврата, - умоляюще шептала я, ощущая, что Генри несет меня, и опускает в постель, в чистое белье, в мягкую перину.

- Я остался тем же, кем и был, Энди, - отвечал Генри, бесстыдник Генри, стаскивая с меня панталоны и целуя мои колени так невинно и трепетно, что я на миг забылась, не допуская и мысли, что он может задумать что-то неприличное и бессовестное.

Но он задумал.

Как только белье мое соскользнуло с меня, мои ноги - о, стыд! - оказались на плечах бессовестного Генри, и я почувствовала, как он целует меня там, где и думать стыдно, тревожит языком так, что все тело мое свело судорогой. Смотрит туда, куда джентльмену смотреть просто недопустимо, разглаживает пальцами и трогает языком!

Мама!

- Генри! - заверещала я, поднимаясь на локтях и умирая от стыда. В этой развратной позе, в поведении Генри, в его откровенной ласке было много бесстыдства, которое острыми иглами накалывало щеки и прижигало нестерпимым блаженством местечко, которое - о, стыд! - Генри лизал и целовал. Стыд жег меня, как кипяток рака, опущенного в кастрюлю, но больше обжигали его поцелуи - до судорог, до криков, которыми я щедро награждала моего бессовестного мучителя.

- Генри, - проскулила я, с ужасом наблюдая, что он вытворяет с моим телом. Ответом мне была его ладонь, властно легшая на мой трясущийся живот и прижавшая меня крепче к его ласкающим губам. Непередаваемое наслаждение, перемешанное со стыдом, ударило в мою голову, затопило мой разум, и я упала в постель, комкая простыню, извиваясь, изо всех сил стараясь совладать с накатывающим наслаждением.

Но чем больше я сопротивлялась, тем сильнее оно овладевало мною, и я… вела себя совершенно непотребно. Своими собственными руками я прижимала изо всех сил ладонь Генри к своему пылающему естеству, отвечая на его поцелуи, которые были - небеса святые, простите меня! - совершенно развратными.

Но я словно с ума сошла;  и это безумие сделало меня просто развратницей.

Я покорно легла так, как велели мне сильные руки Генри, сама развела колени и прижалась к нему животом, грудью в едином порыве, когда он снова овладел моим телом.

- Генри, - хрипло произнесла я, нетерпеливо извиваясь, закрыв свои бесстыжие глаза, - Генри, укусите меня! Как тогда, в лесу! Укусите…

- Что!? - Генри на миг замер, даже приподнявшись надо мной, бессовестной соблазнительницей. - Укусить, Энди?! Вы шутите?

- Генри, - прошептала я жарко, облизнув губы, жаждущие его поцелуев. - Это такое непередаваемое удовольствие… укусите! Я хочу этого…

- Энди, - я почувствовала, как все его тело задрожало, борясь с адовым искушением. - Не просите меня об этом… это слишком сладко, слишком желанно, чтобы я мог сказать вам «нет»…

- Но вы же всегда можете остановиться, Генри, - не унималась я. - Укусите!

Генри даже зарычал, словно пес, которого дрессируют, показывая лакомство, которое ему нельзя.

- Энди, - склоняясь надо мной, прошептал Генри, исцеловывая мою шею, прикусывая тонкую кожу, заставляя меня ахать от боли и испуга - и сладостного предвкушения. - Ради всего святого, не искушайте! После моего второго укуса тьма может коснуться вас, и вы можете стать такой же, как я…

- Королевой Тьмы? - промурлыкала я, развратно выгибая поясницу, обнимая Генри коленями так призывно и соблазнительно, как только могла. Что за бес в меня вселился, зачем я это просила?! Не знаю; да только Генри не вынес вида моей шеи, подставленной ему, с соблазнительно бьющейся жилкой.

Он укусил.

Его клыки, словно острые клинки, прокусили мою кожу почти мгновенно и безболезненно, и в кровь мою полилось невероятное наслаждение, такое же, каким меня Генри одаривал, сжимая в объятьях и занимаясь со мной любовью.

Бесконечное наслаждение.

Вечное.

Длящееся от начала времен и до конца света.

Стирающее границы разума, впускающее в меня восхитительную, бархатную тьму взамен каждой капли крови. Генри сделал лишь один глоток и затер мою рану горячим языком, а я уже была готова умереть от наслаждения, содрогаясь под Генри всем телом, извиваясь и крича от блаженства.

На миг я стала такой же, как он.

Я слышала жажду крови в своем сердце; я терпела жуткий голод и пытку, терзающую все тело, чувствовала, как режутся острые клыки. И в этом черном, непроглядном мраке ласки Генри, его прикосновения, поцелуи и резкие, беспощадные движения казались мне острее и ослепительнее. Я сливалась воедино с ним и ощущала его удовольствие как свое. А он упивался моим наслаждением.

Вспышка ослепительно-белого восторга  уничтожала меня, вампиршу, вернув в мое грешное тело человеческую душу. Генри все еще ласкал и целовал меня, так же ослепленный безумием страсти и переполненный силой, какой у него давно не было, а я ощущала, как все мое тело пульсирует удовольствием - живое, горячее, полное крови…

- Энди, - прошептал Генри, заговаривая мои раны, затирая их губами и языком, - вы знаете, что вы просто невероятно везучая? После этого укуса вы обязаны были стать вампиром. Но вы, хвала небесам… никогда больше не просите меня об этом!

Генри спрятал свое лицо на моей груди, часто-часто целуя, благодаря за подаренное наслаждение и кровь, что я подарила ему.

- Почему?.. - пробормотала я. Откровенно говоря, в данный момент мне было все равно. Страсть  забрала все мои силы, превращение и пик наслаждения, который я пережила в ипостаси вампира, сделали меня слабой настолько, что я и пошевелиться не могла.

- Просто не просите, Энди! Не нужно… Тьма никому не приносила счастья и мы с вами не исключения. У нее много сладких приманок,  но под розовой оберткой всегда таится черный яд. Мы были непростительно неосторожны, Энди! Непростительно!

- Это того стоило, Генри, - ответила я, разморенная и уставшая. - Стоило. Это было непередаваемо хорошо. И вы теперь еще сильнее.

Не знаю, как мне удалось задремать. Все-таки, вокруг был Ад. И окно открыто. И хотя Генри мог повелевать этими адскими чудовищами, все равно было как-то неспокойно.

Да еще эти стоны со всех сторон…

Сначала я думала, что это негодяй-некромант очухался и оттаял от плахи, и теперь пытается вымолить себе у Генри заступничество. Одно слово Короля Тьмы - а Ад отпустит любого, на кого тот укажет пальцем. Вот этот мерзавец и ноет…

Так, стоп! А откуда мне это известно?!

Окончательно проснувшись, я уселась на постели, хлопая глазами.