Агентство "Иллюзия". Возлюбленная для бастарда - Елена Гуйда

Дальше – отчетливый скрип пера, потом – стула.

– Не стоит меня переносить, мистер Стейн. Боюсь, это не самым благоприятным образом сказывается на моем и без того не лучшем здоровье. Но буду благодарен за шляпу, плащ и карету.

– Миссис Колер позаботится, чтобы вы получили все необходимое, – ответил Стейн. – Благодарю, мистер Вайрон.

– Всегда рад оказать посильную помощь, – вздохнул целитель. – Берегите свою даму сердца. Такие операции даже раз в жизни провести – большая удача. Всего доброго.

– Всего хорошего.

И не успела дверь за целителем закрыться, а Стейн уже вошел в ванную. Нормальная воспитанная мисс даже на смертном одре возмутилась бы таким вопиющим нарушением ее личного пространства и попранием ее девичьей чести. Но мне откровенно было плевать. На стыд просто не осталось сил. Я лишь взглянула на Бенджамина, выглядящего так, словно это его пытали целую бесконечность, и снова прикрыла глаза, ощущая, как на глаза наворачиваются слезы.

Слава всем богам, Стейн не пытался меня утешить, не говорил, что все будет хорошо… Он просто молча извлёк меня из ванны, завернул в мягкое пушистое полотенце. Просто вытер, натянул на меня халат, поддерживая под руку. Это хорошо, потому что сама бы я на ногах не устояла. А затем снова уложил на уже перестеленную кровать.

– Если еще что-нибудь… – начала миссис Колер, и когда только успела и целителя отправить и кровать постелить. но тут же умолкла под тяжелым взглядом Стейна и вышла из комнаты, тихонько притворив за собой дверь.

Я без особого интереса взглянула на добрую женщину. На ней лица не было. Она старалась даже не смотреть на меня, губы дрожали, словно в попытке сдержать истерику, кожа сверх меры бледна… О, да, она слышала мои крики. И, кажется, впечатлилась на всю оставшуюся жизнь.

Не дождавшись указаний, и тетушка Сильва выскользнула из комнаты.

Стейн взял меня за руку, точно так же, как совсем недавно, осторожно коснулся пальцев губами и после произнес мягко, но мне показалось, что слова ему даются невероятно тяжело:

– Тебе необходимо поспать.

И, может, я и не хотела, но глаза сами собой закрылись, и сознание провалилось в кромешную тьму. Слава святой Агнессе – без боли и огня..

Пробуждение было странным. Словно еще мгновение тому меня качало на мягких теплых волнах, а после со всего маху вышвырнуло на берег. Я даже не удержалась от судорожного вдоха, словно действительно все это время находилась под водой.

Открыла глаза, сосредоточенно изучая тяжелый темно-синий балдахин над головой. В окна заглядывало зимнее солнце – яркое до рези в глазах, но все равно холодное. Дышать стало в разы легче, боль отступила. При должном оптимизме можно было бы пофантазировать, что весь этот кошмар с похищением и операцией – просто сон.

Но я слишком реалистка, чтобы вот так отмахнуться от фактов и всего, что произошло.

А произошло вот что.

Освальд, который верой и правдой служил много лет королевской семье и дворцу, посодействовал моему похищению. И спроси любого рядового горожанина, никто не увидел бы в этом ничего сверхважного. Ну, не одобрила семья Стейна его выбор. Он не впечатлился, заупрямился. От нежеланной партии избавились просто и быстро. Или Туманной Розе надоело, что ее имя порочат на все королевство. Что, в общем-то, и мне не следует отбрасывать совсем уж. Хотя, думаю, герцогиня не стала бы подставляться под удар Стейна так явно. Действовала бы скрытней, изощренней. Как в случае со статьей.

В любом случае именно такие, очень кому-то нужные выводы сделал бы “Коирский сплетник”, приукрасив историю эмоциями и домыслами.

Но! Это пресловутое “но”. В таком случае меня проще было бы прирезать, отравить, придушить, опорочить, в конце концов. Куда логичней опоить девицу и сделать несколько откровенных снимков в объятиях обнаженного красавца. Тогда и Стейн не мстил бы, соскребая остатки своей растоптанной репутации, и от меня избавились бы наверняка. Ни одна даже самая стойкая девица не решилась бы и носа показать после такого. И сколько ни доказывай, что все было подстроено, а репутацию не отмыть.

От собственного коварного плана стало жутко.

Слава всем богам, что ничего подобного в голову моим похитителям не пришло. Меня выкрали. И тут не нужен диплом прорицателя с отличием, чтобы понять, в чем дело.

То, что меня не убили, а именно похитили, свидетельствует в пользу ранее сделанных мной выводов – адептам Черного сердца осколок необходим точно так же, как и королевской семье. И только с каретой, сжигающей магию, все так и осталось неясно. Но чуяло мое сердце, что и этот момент немаловажен. А значит… значит, у противника куда больше информации, чем у нас. И это… плохо. Очень плохо.

Эх… Решить бы эту проблему одним махом, вернув этот чертов кусок артефакта Стейну, и забыть все, как страшный сон. Но я понятия не имела, как это сделать. Если осколок действительно у меня, то нужно очень постараться и вспомнить то, что случилось до моего попадания в приют. То, что привело меня на тракт одну и едва живую. Чутье подсказывало, что ответ найти можно именно там.

Но для начала – встать на ноги. И восстановиться достаточно, чтобы можно было спрятать под иллюзией уродливые шрамы…

Стоило вспомнить о своем увечье, как в груди больно сжалось сердце. Тот случай, когда не ценила себя настоящую, прятала под иллюзиями, а теперь… А теперь ценить нечего больше.

Глаза защипало от навернувшихся слез. Нет уж. Плакать точно не время. Раскисну – не смогу собраться. А мне никак нельзя раскисать.

И все равно, может, и неосознанно, выпростала руку из-под одеяла, поднесла к лицу, приглядываясь к шрамам… И застыла, не веря собственным глазам. А шрамы заметно преобразились. Вместо уродливых красных ожоговых отметин были белые, широкие и заметные на моей смуглой коже полоски. Признаюсь, красоты они мне не добавляли, но хоть не уродовали окончательно.

Спасибо, святая Агнесса! Обещаю в будущем не относиться так пренебрежительно к собственной внешности.

– Они исчезнут полностью, едва каналы восстановятся окончательно, – голос Бенджамина неожиданно разорвал тишину спальни, и я тут же повернулась на звук. – Тогда станет понятно, что можно применять магию.

Стейн стоял у камина, шевеля потрескивающие дрова кочергой. Даже головы не повернул в мою сторону. И вел себя так тихо и незаметно, что я даже не обнаружила его присутствия сразу.

– Ну, это прекрасно… – преисполнившись оптимизмом, излишне весело начала я, но не закончила.

– Ничего прекрасного в этом нет! – процедил Стейн, и в свете огня, полыхающего в камине, его лицо обрело какие-то демонические черты. Приглядевшись, я заметила, как он осунулся, исхудал. Кажется, это я отсыпалась, а он… стерег мой сон? Неужели это так?! – Линда, этого не должно было случиться с тобой в принципе!