Ночь империи - Дарья Богомолова

Не то, чтобы Иблис жаждал общества юной имперки, просто правила приличия создавались не ради развлечения.

Белет, покачивавшийся рядом с ним с пятки на носок, осмотрел своего повелителя и задумчиво хмыкнул.

– Никогда бы не подумал, что красный Вам к лицу.

– Потому что он мне не идёт,– сделав ударение на последних двух словах, ответил Иблис.

– Продолжайте убеждать себя в этом и опасайтесь лишний раз руку на стол положить,– хихикнул Белет.

Заметив непонимающий взгляд, огненный с умильным вздохом развёл руками.

– Я видел, как вы боитесь каждый раз запачкать белые рукава.

Властитель Геенны не сдержал короткого, почти одобрительного смешка, и убрал руки за спину, слегка качнувшись на носках вперёд. Они с главой легиона инкубов были знакомы достаточно долго для того, чтобы в формальное общение вплетать пару-тройку ехидных уколов в сторону друг друга, служивших напоминанием о совместном прошлом или настоящем, которое не всегда было весёлым и радостным без помощи каких-то мелких деталей.

6.

Ком отвращения, прокатившийся откуда-то из живота к горлу, застрял на полпути, и Офра машинально сглотнула. Звук вышел гулким, что не осталось незамеченным со стороны жреца, окинувшего её недоуменным взглядом. Принцесса только слегка улыбнулась в ответ, понадеявшись, что её состояние сочтут за волнение перед самым главным моментом всей церемонии.

До того, как началось бракосочетание, Офра ещё старалась убедить себя, что все не так уж плохо, как может казаться. Стоило только жрецу затянуть свою монотонную речь, как все выстроенное за день самообладание пошло трещинами. Она оказалась под руку с ифритом, который ей, обладательнице невысокого роста, казался гигантом, и ему на неё было наплевать – за всю церемонию этот.. это существо с ней и словом не перемолвилось кроме тех, которые обязан был повторить за жрецом.

Само по себе понимание того, во что позволила себя ввязать, и отвращение сплелись воедино в тот момент, когда до этого слишком глубоко засевшая в своих мыслях девушка почувствовала под ладонью ту скользящую мягкость, что была обычно присуща покрывалам из меха зверей. Как она раньше не замечала, что правая рука ифрита была сплошь покрыта чёрной лоснящейся шерсткой, да по когтю на каждом пальце, Офра не знала. Зато точно знала, что не позволит ему к себе и мимолётно притронуться, едва всё это закончится. И будет стоять перед Айоргом на коленях, лишь бы разрешил остаться на территориях империи, пусть хоть за тысячу лиг от столицы.

– Сударыня?

Офра слегка дёрнулась, обнаружив себя замершей с ладонями в ладонях своего почти супруга, и посмотрела на жнеца. Мужчина преклонного возраста только слегка кивнул ей на ифрита, почти наверняка размышляя о том, как странно порой судьба распоряжалась в делах семейных, и принцесса медленно повернула голову.

Она готова была отдать свою роль кому угодно – хоть Мадлене, всегда жаждавшей внимания окружающих – а потом гордо уйти, но ирония судьбы была в том, что вся эта смелость оставалась в мыслях.

Мортем сделал все возможное, чтобы вырастить из неё достойную наследницу, но ни в коем случае не с расчётом на то, что однажды она сможет оказаться к трону ближе, чем на третьей ступеньке. Вышивание, риторика, музыка, рисование, уход за детьми – Жестокий положил немало сил и сменил немало гувернанток, чтобы дочь стала первоклассной развлекающей и женой. Учить элементарным вещам, которые знали те, кто существовал вне четырёх стен богатых дворцов, Офру не считали нужным, и к своей свадьбе она оказалась в ситуации, когда хотела бы уйти, но не знала куда, как. И, конечно, не имела ни малейшего понятия, о самостоятельной жизни.

С другой стороны, отцу все же было, за что сказать «спасибо». Он мог выдать её замуж за какого-нибудь старика лет двести назад, но не сделал этого, прислушавшись к просьбам позволить ещё погулять.

– Простите,– едва слышно пробормотала Офра.

Коротко вздохнув, она прикрыла глаза, подготовившись к худшему варианту из возможных. Секунды расплавились в тягучую массу, которой не было конца, и ей показалось, что прошла вечность прежде, чем её, сжавшуюся в испуганном ожидании, наградили сухим, быстрым, но оттого не менее целомудренным поцелуем в лоб.

Напоминая маленького себя, каждый раз глядевшего на любые подобные мероприятия с отвращением, Самаэль сделал вид, что ему интересно что-то на полу, и скорчил неприязненную гримасу. Ничего жуткого не происходило, но от всего вида принцессы тянуло расстаться с завтраком, бывшим единственной за весь день едой: девушка стояла с таким кислым лицом, будто её вели на эшафот. Что-то подсказывало первому тави, что в ифритовых землях ещё наслушаются воплей о том, какие все они мужланы, уроды и какой их Князь варвар – самый жуткий среди всех варваров. Иблису, выдержанному и действовавшему с ленным спокойствием, присущим тем, кто каждый день выполняет одни и те же действия, хотелось похлопать стоя и пожелать удачи.

Айорг приличия ради позволил себе дождаться конца церемонии, после чего первым спешно поздравил молодых и, обняв «наречённого брата империи» в лице одного ифрита, не удержался от виноватого:

– Ты меня только не прокляни.

Мельком взглянув на свою скорбную супругу, Иблис смешливо фыркнул.

– Она будет быстрее.

Поздравления слились в единый поток звуков, и Офра нашла в себе силы удивиться тому, как умудрялась кивать и улыбаться в нужный момент. Во время разговора с Айоргом все казалось простым и незатейливым. Теперь, даже спустя некоторое время чувствуя под пальцами призрачное ощущение ифритовой руки, она ощущала отвращение – не столько к супругу, сколько к себе. Князь стоял рядом с ней без единого намёка на беспокойство.

Если бы принцесса не погнушалась немного напрячься и понаблюдать, она бы заметила, что её отныне официальный муж улыбался поздравлявшим и выполнял за неё фактически её же работу. Подходившие к ним гости, многие из которых собирались здороваться с ифритом сквозь зубы, в конечном итоге очень быстро проникались к нему симпатией и улыбались в ответ.

Поддавшись соблазну посмотреть, как на все это реагирует угарцевавший в район столов с выпивкой Владыка, Офра обернулась, но Айорг сделал вид, что не заметил внимания со стороны, изучавший носок чёрного бархатного сапога.

Позёр. Знал, что принцесса будет искать поддержки, и сделал вид, что обувь у него вдруг запачкалась в зале, где пылинки сегодня не успевали долететь до пола. Будто услышав это мысленное замечание, валакх отпустил подол одежд, который держал чуть приподнятым, и с заметным вздохом плеснул себе вина в кубок.

– Доброго вечера, тави,– произнёс с улыбкой Иблис, положив правую, казавшуюся Офре жуткой, руку на сердце.

Самаэль Гринд улыбнулся в ответ, повторив жест собеседника. Офра проследила за его движениями с лёгким уколом разочарования. Именно такими, как этот военный, описывала ей некогда матушка правителей, и такими они были во всех сказках.