Хранительница искры - Лаванда Риз

Данат вскочил в седло и покинув замок помчался в Минас, и только миновав четвёртый колодец, наткнулся на Мидею, Станиса и двух ведуний.

— И чем вы заняты, позвольте узнать?

— Отправляем послания морским владыкам, — ответила Мидэя, согрев его своей улыбкой. — Не хотела тебя будить, ты так сладко спал.

— Одно умиление, — язвительно хмыкнул вожак вольверинов. — Говорил же, что вы два рукава одного кафтана. Я пытался её отговорить, но фрэя упёртая, …как сто бесов к ряду, — последнюю фразу они с Данатом произнесли в один голос.

— Я хочу понять, что у них на уме и чью сторону примут! — попыталась отстоять своё мнение Мидэя.

— Ничью! — рявкнул Станис. — Пересоленные хмыри в рыбьей чешуе будут сидеть под водой и их не колышет, растёт трава на суше или нет! Вот призовёшь сирен — будет тебе потом морока! Терпеть не могу этих скользких тварей с прекрасными ликами богинь и вынимающими души голосами. Брррр, — его даже передёрнуло. — Увези её отсюда, а? — взглянул он на князя, — Пока ей не приспичило отправиться к реке.

— Нет, колодцев будет достаточно. Вы уж без меня тут продолжайте, а мне в замок обратно нужно, — прощаясь, Мидэя по привычке коснулась ведуний, как это было заведено в сестринстве, коснуться кончиками пальцев плеча, на котором значился знак ордена, и закинув голову, взглянула на сидящего в седле Даната. — Возьмёшь меня к себе? Обещаю прижиматься нежно-нежно.

— Все женщины бесовки, но ты у меня особенная, — усмехнулся князь, играя взглядом, протягивая к ней руку, и усаживая впереди себя. А Мидэя тут же прильнув к своему ненаглядному, подарив ему поцелуй, от которого в пору было с коня свалиться, так закружилась голова от страсти.

— Ох, Дэя, как же не ко времени эта тьма наползает, — вздохнул он, тронув лошадь в обратный путь. — Сейчас бы беззаботно тешиться нам с тобой друг с другом и горя не знать. … Как подумаю, что стая оборотней осядет на моей земле — волосы дыбом становятся. Тут их только восьмеро припёрлось, а уже всё наперекосяк: кони шарахаются, слуги заикаются, служанки в обмороки падают, даже куры нестись перестали. Что за срочные дела такие в замке у моей любимейшей кикиморы? — не смотря ни на что, князь пребывал в шутливом расположении духа.

— Лионеля проведать, похлопотать около него.

— Ах, ну да, — поджал он свои красивые губы. — Я тебе помогать буду, ни на шаг не отойду. Хлопоты супругам поровну делить положено.

— Какой ты всё же чудной, — засмеялась Мидэя. — Не отлучится от тебя моё сердце и душа не отвернётся. Связаны мы с тобой, но не заклятьями-проклятьями — судьба ты моя, синеокий.

Тщательно встряхнув пузырёк с отваром эльфийских знахарей, Мидэя склонилась над спящим Лионелем, снимая заклятье лечебного сна:

— Эй, славный рыцарь, пора тебе просыпаться, да на ноги вставать, — почти пропела она, осторожно, и как показалось Данату ласково, приподняла ему голову. — На-ка выпей!

— И правда, чего это ты бока отлёживаешь, вставай давай в строй, — проворчал, поддевая Лионеля князь, — Тут столько всего случилось, а ты прячешься. В тебе уже столько магии, что ты один обязан тьму разогнать.

— Да разве я против, мне и самому лежать надоело. Но они меня всё спать укладывают. Что я пропустил? — подал голос Лионель, силясь подняться, и на этот раз Мидэя ему не мешала. — Драка была?

— Готовимся. На носу новый союз с волками и эльфами, мы с Мидэей обручились и она носит моего ребёнка, — выпалил Данат. — Помочь тебе выйти во двор?

— Сам справлюсь, — сухо бросил Лионель, медленно ступая и держась за стены. — Рад за вас.

— Я тебе теперь по гроб жизни обязан, за то, что жизни наши с ней спас. Всё же я тебя поддержу, — ринулся за ним князь, и то только потому, чтобы этого не сделала Мидэя. А она, решив оставить их вдвоём, спустилась на кухню, повидать свою одноглазую подруженьку, которую, как она слыхала до ужаса пугали вольверины.

Оставив не особо жаждущего с ним трепаться Лионеля на Хезера, Данат направился обратно, встретив по пути управителя Кресса явно его поджидающего.

— Ваша светлость, жалоба у меня. Казна тощает, а эти ваши гости бочку вина выжрали да двух кабанов оприходовали. Подати давно не собирались, скоро и войско ваше нечем будет кормить.

— Вольверины обещались возместить провиант, — раздраженно бросил ему в ответ Данат, не сбавляя шаг. — Со сбором податей да с толщиной моей казны я как-нибудь сам разберусь, — князю не нравилось, что его перстень вдруг начал жечь ему палец. Насторожившись, он принялся оглядываться по сторонам.

— Не сочтите за грубость, ваша светлость, могу я вам задать вопрос? — не отставал от него Кресс. — Как вы терпите этого рыцаря, как выносите его присутствие? Ведь было бы куда спокойнее избавиться от того, кто взял вашу суженую первым, кому она отдала свою невинность и дарила ласки?

Вмиг Данат наполнился гневом и такая ярость его взяла, что он даже представил, как изрубит Лионеля на куски. Но вместо этого к его ногам упала голова Кресса.

Видя такое дело, решив, что на них напали стражники подняли тревогу и к стенам замка сбежался все, кто мог. Рыцари, ведуньи, вольверины, даже мамаша Гвен выскочила из своей кухни, нарочно загородив собой проход, чтобы не подпустить Мидэю к возможной опасности. Поэтому Милка и Мидэя лишь головы смогли по бокам просунуть. Но увидев валяющееся на земле обезглавленное тело Кресса, мамаша Гвен лишь презрительно плюнула.

— Всегда знала, что гнилой он. Так ему и надобно. А вы в дом ступайте, там поспокойней будет, шастают тут разные, нам дитя сберечь надо, — и ухватившись одной рукой за тёмную косу, а другой за светлую, не желая слышать препирательств, она потащила обеих внутрь.

— У меня перстень охранный огнём горел, — пробормотал Данат. — Его слова вдруг подняли во мне такую ярость.

— Тьма забирается в души, — произнесла Талай. — Приспешникам морока не обязательно являться во плоти, достаточно закрасться в душу тех, кто рядом с тобой, кто слаб и готов впустить в себя тьму. Они щупают наши слабости, выискивая страхи. Морок близко.

— Вы чуете тьму в живых созданиях? — Данат вскинул свой обеспокоенный взгляд на вожака вольверинов.

— Не всегда, — вздохнул тот. — Тьма коварна. Порой она забирается и в волчьи сердца.

— Когда прибудет твоя стая?

— Уже на подступах. Со следующим рассветом.

— Не думал, что буду так этому рад, но после случившегося мне будет спокойней. Нужно чтобы Мидэя изготовила больше перстней! Куда она её утащила?! С такой поварихой и войско не надобно! — и князь ринулся спасать свою невесту из рук заботливой Гвен.

В итоге, котелок в котором ведуньи вместе с Мидэей изготавливали перстни для княжеского войска и вольверинов, по настоятельному требованию Даната, не снимался с костра целую неделю.

Беженки, наделённые даром, продолжали прибывать, но из-за новых драконовских законов наместника Ходрока, ужесточившего контроль передвижения простолюдинов, добраться в Фарас становилось всё сложнее. Но одной ведунье Мидэя особенно обрадовалась. Девушки бросились друг к дружке, тепло обнявшись, словно родные.